Сергей Синякин - Шпион божьей милостью, или Евангелие от ФСБ
Гавриил помялся.
— Говори! — приказал Бог.
— Иуда с Троицей встретился. Устроили вечерю с участием всех апостолов. Все как обычно — пьянка и мордобой.
— Не верю Я Троице, — задумчиво пожевал губами Бог. — Глаз да глаз за ними нужен. Нет, Гаврюша, неспроста этот самый Иуда приехал! А эти ипостаси… Святой Дух амброзией злоупотребляет, Голубь все не остановится, да и Сын этот…
— Да это ж все Ты, Господи! — удивился архангел.
— Я? — Бог подумал. — Ну Я, — ворчливо сказал Он. — И всё-таки не верю Я им!
— Значит, ты, Господи, себе не веришь?
— Не знаю, — растерянно сказал Бог. — Время такое, никому верить нельзя. Иуда себя как ведёт?
— Как обычно. Господи, — сказал архангел. — Целоваться ко всем лезет.
18
Рвануло так, словно взорвался экспериментальный газовый котёл в пыточно-конструкторском бюро Ада.
Смоляк метнулся в образованный взрывом проем и бросился бежать, слыша за собой дробный топот копыт. Погоня! Смоляк прибавил ход. Кожаный передник хлестал его по коленям, сердце рвалось из груди, ноздри пятачка с лихорадочным свистом втягивали воздух.
Преследователи не отставали.
Смоляк миновал Серую пустошь, где в свободное время обитатели Ада занимались обменом и покупкой вещей. Здесь можно было купить все — от запретной амброзии до Тайных Заклятий Мира Перевоплощений, которые за ту же амброзию охотно уступали ракшасы далёкого таинственного мира.
Преследователи нагоняли, и полковник уже изнемогал, но мысль о новых, ещё более жестоких пытках подстёгивала его, заставляя ещё проворнее перебирать копытами и всё более и более увеличивать скорость. Инстинкт гнал демона на задворки Ада.
Мелькнули корпуса, где грешники изготавливали драконов, големов, гномов и прочую нечисть, выпускаемую на Землю.
Открылся пустырь, за которым медленно несла свои чёрные воды река. Беглец затравленно метался по берегу, но спасения не находил.
Дробный топот копыт за его спиной стих. Демон Смоляк опустил рогатую голову и повинно поднял когтистые ещё вчера лапы.
— Ты никак в плен сдаёшься? — послышался за спиной знакомый голос, и Смоляк радостно встрепенулся. За его спиной стоял судорожно дышащий и загибающийся от усталости Длиннорыл.
— Чего уставился? — выдохнул Длиннорыл. — Думаешь, мне в котёл со святой водой хочется?
— Всё равно пропали, — сказал Смоляк. Длиннорыл оглядел берег.
— Тут бочки должны быть, — уверенно сказал он. — Из-под солярки. Когда я в ПКБ работал, мы их всегда сюда вывозили.
Уложенные в ряды бочки открылись за ближайшим поворотом. Длиннорыл грохнул копытом по нижней, и бочка отозвалась гудящей пустотой.
— Годится! — прохрипел демон.
Через несколько минут две бочки лениво покачивались на чёрной воде, медленно удаляясь от берега. Осторожно выглянув из бочки. Смоляк увидел выбегающих на берег и строящихся в ряды Загребал с длинными баграми в цепких лапах.
Демон снова спрятался. В бочке едко воняло соляркой.
— Куда плывём? — спросил он Длиннорыла.
— Кажется, нам хана, Смоляк, — прохрипели из соседней бочки. — Как это я забыл! Слышишь шум впереди?
Демон Смоляк прислушался. Впереди слышался мерный шум, словно кто-то огромный мочится на камни неиссякающей струёй.
— Что это?
— Смерть это наша, — гулко сказали из соседней бочки. — Это водопад, Смоляк!
Демон Смоляк разобрал только первое слово, остальные слились для него в сплошное «бу-бу-бу». Смоляк с ужасом прислушался к шуму и забил копытами в звонкое дно бочки.
— Не хочу! Не хочу!
И в это время все убыстряющееся течение подхватило бочки, закружило их и понесло туда, где уже явственно грохотала падающая с высоты вода.
19
Иуда звонко чмокнул Петра в щеку. Пётр брезгливо утёрся.
— Снова за своё? — проворчал он.
— Я к тебе с миром, — укоризненно сказал Иуда. — Ну, предал однажды. Так когда это было? Что же мне теперь и прощения нет? Ты же знаешь, что я не по своей воле к первосвященнику отправился. Думаешь, мне хотелось нашу компанию сдавать?
— Знаю я тебя, — мрачно сказал Пётр. — Ты и сам за милую душу заложишь, а потом станешь обстоятельствами прикрываться! Я не Он, это Он тебя простил, а я никогда не прощу. Знаешь, каково висеть головой вниз?
— А ты на смоковнице висел? — парировал Иуда. — И кто вешал? Свои же вешали, вот что обидно было! Но все позади, брат, наши распри теперь ни к чему. Дай я тебя поцелую! — Он снова потянулся наглой рыжей мордой к аккуратной бородке райского привратника.
Тайная вечеря подходила к концу.
Святой Дух пил на брудершафт с Иаковом. Старика совсем развезло, и он был почти бесплотен, но серебряную чашу с разбавленным спиртом держал крепко.
Сын Божий шушукался с Иоанном. Тот внимательно слушал и время от времени согласно кивал.
Голубь что-то ворковал женственно красивому Варфоломею.
Остальные апостолы сидели под смоковницей живописной группой. Фома Дидим — бородатый весельчак и философ — бил по струнам арфы, и вся честная компания нестройно ревела неприличную частушку:
Я с друзьями нынче пью под смоковницей в Раю.
И молюсь усердно Богу: дай мне на ночь недотрогу!
— Отстань! — снова гневно вспыхнул Пётр. — Всё-таки не пойму я! Если я с вами за Бога, то как же мы можем быть против Него? А если мы против Него, то как же мы можем быть за?
— Не ищи логики, — несколько обиженно сказал Иуда. — Ты Сыну Божьему веришь?
Апостол Пётр хрустнул пальцами.
— Ох не знаю я, кому верить! — задумчиво сказал он. — Ох не знаю!
А под смоковницей ревели радостно и освобождение, как всегда поют не отягощённые трезвостью, а потому и излишней стыдливостью души:
Подарил мне солнце Бог, но подарок не помог.
Вот возьму я и звезду поменяю на…
— и это последнее слово нетрезвая компания выводила с особым смаком и старательностью, а ангелы и херувимы испуганно облетали смоковницу, под которой с нетрезвыми праведниками гулял Сам — в виде Духа, Голубя и Сына.
20
Полковник Двигун открыл глаза, пытаясь сообразить, где он находится.
Где-то вдали ревела вода. Он обнаружил, что оброс шерстью, вместо рук у него были лапы с обломанными когтями, а растоптанные копыта нижних конечностей — в липкой грязи. От шкуры омерзительно несло соляркой.
Рядом, наполовину вывалившись из бочки, лежал и слабо постанывал самый настоящий черт.
