Семен Слепынин - Мальчик из саванны
Из-за горизонта выкатился Огненный Еж и своими горячими иглами рвал в клочья туман. Джок замолчал, костяным ножом отрезал от лосиной туши кусок мяса и стал поджаривать его на костре. Возбужденные рассказами Джока, мужчины еще долго похохатывали, прищелкивали языками, а потом с веселым гомоном приступили к трапезе.
Есть Сану не очень хотелось, и он помчался вдоль берега. Росистое утро дымилось, искрились травы, а в груди мальчика ширилось что-то веселое и беззаботное. Он спешил на луг, полюбившийся ему еще с весны. Зеленые берега Большой реки усеяны были тогда ярко-желтыми брызгами купавок и мать-и-мачехи, на зацветающих ивах свисали мохнатые и пахучие сережки, низко над водой носились ласточки, а справа, над подсыхающим лугом, висел жаворонок.
Скрылись из вида дымы стойбища, а Сан все бежал. Перевалил через один холм, выскочил на гребень второго, и перед ним открылся простор. Посерел, осиротел и притих любимый луг. Отгорели одуванчики и лютики, отзвенел жаворонок, ласточки улетели на юг. Лишь отдельными островками белели ромашки, на пожухлой траве сверкали капельки росы.
Но и сейчас луг нравился мальчику. Сан носился по сухой, но еще зеленой траве, перескакивая через кочки, подражая прыжкам оленя. Потом, вспомнив о главной цели, пошел туда, где в окружении десятка низкорослых кривых березок шумел опадающими листьями высокий и толстый, в три обхвата, тополь. За ним луг переходил в болото, которому, казалось, не было края.
Весной вместе с подростками Сан ходил сюда собирать яйца. Обманчивы здесь камышовые заросли и покрытые коричневым мхом низины. Дух болот Урх в любую минуту мог схватить за ногу и утянуть к себе.
Но сейчас Урха здесь нет, решил Сан, вспомнив рассказ Джока. Дух болот переселился на Круглое озеро. К тому же Сан надеялся на помощь Маленькой Сю и других добрых духов.
Мальчик погрузился по колено в тинистую воду, нащупал пальцами ног каменистое дно и двинулся в глубь болота. Дорогу он знал. Камни кончились, и Сан осторожно зашагал по хлюпающим, уходящим из-под ног кочкам. Дальше простирались бурые мхи, потом снова скользкие кочки. Наконец Сан добрался до сухого острова.
Весной болотные острова звенели птичьими голосами. В дуплах деревьев, в кустарниках, а то и просто в траве ребятишки и женщины находили множество гнезд с яйцами и неоперившимися птенцами. Но сейчас остров встретил Сана тишиной. Лишь по-осеннему коротко тенькали синицы да сухо шелестели падающие листья.
Мальчик забрался в густой, желтеющий орешник. Его острый носик морщился: пахло мухомором, гнилью и мокрой паутиной. Сверху падали пауки. Но Сан перетерпел все и был вознагражден — набрал вкусных орехов.
Медленно и осторожно выбирался он из болота. Левой рукой прижимал полу шкуры с орехами, а в правой держал палку и нащупывал ей дорогу.
В стойбище мальчик входил, когда проснулись даже маленькие дети. Полог у их землянки был приподнят. Оттуда валил дым.
Мальчик нырнул в землянку и увидел ярко пылавший очаг.
— Вот! — воскликнул он и высыпал на оленью шкуру орехи.
Маленькая Лала вытерла кулаком слезы — неизвестно, отчего она плакала: от дыма или уже досталось от матери — и набросилась на орехи.
— Откуда? — улыбнулась мать и вдруг с испугом посмотрела на Сана: — Болото Урха?
Сан честно признался.
Сухой палкой, которую собиралась сунуть в огонь, мать начала бить Сана по голым рукам, плечам и спине.
— Вот тебе! Хочешь утонуть? Не будешь один ходить на болото. Не будешь! Вот тебе!
От боли Сан заскулил, но потом притих, зная, чем все это кончится. Гнев матери быстро сменился милостью. Она потерлась своим носом о нос сына — так в племени выражали любовь и ласку. Заплакала, начала жадно обнимать Сана, гладить по плечам и голове.
Сан зажмурил глаза. Он утопал в волнах материнской ласки, и в груди его что-то сладко таяло.
— Это тебе, Сан.
Мать бросила на раскаленный камень очага тонко нарезанные куски мяса. Они зашипели. Землянка наполнилась вкусными запахами. Но Сана тянуло в веселую толпу у костра. Оттуда доносился приглушенный шум праздника — смех, песни, гулкие звуки барабана — дуплистого бревна. Торопливо проглотив мясо, Сан выбежал из землянки.
У костра ребятишки встретили его визгом и криками. Они наперебой угощали Сана жареным мясом, испеченными сладкими клубнями. Сан наелся досыта, а потом вместе со всеми скакал вокруг костра. Из груди при этом так приятно выдыхались веселые клики:
— У-о-ха! У-о-ха!
Во время пляски Сан приглядел жирную ляжку молодого лося и решил отнести ее Хромому Гуну. Но сын Заячьей Губы Крок, коренастый одногодок Сана, уже вцепился в ляжку и хотел взвалить ее на плечо.
— Куда? — остановил его Сан.
— Ленивому Фао.
— Это Хромому Гуну!
— Ленивому Фао! — вызывающе крикнул Крок.
Он бросил на землю ляжку и, вытянув вперед короткие мускулистые руки, стал приближаться к Сану.
Взрослые и дети окружили мальчиков в ожидании потехи. Драки ребятишек поощрялись в племени: в них закаляли волю и плоть будущие охотники.
Дрались Крок и Сан часто. Сейчас Кроку удалось свалить Сана, прижать его к земле. Из разбитой мочки потекла кровь. Сан кусался, царапался, безуспешно пытаясь выскользнуть из сильных рук Крока.
— Крок побьет Сана! — приплясывая, кричали мальчишки. — Крок побьет Сана!
В груди Сана поднялась ярость, удесятерившая его силы. Гибкий и ловкий, он вырвался из тисков Крока. На ноги мальчишки вскочили одновременно. Оскалив зубы в вызывающей ухмылке, Крок двинулся к Сану. Свои крепкие кулаки он держал наготове. И тут Сан сделал вид, что левой рукой хочет стукнуть Крока по животу.
Тот втянул живот, прикрыл его руками, и в тот же миг правый кулак Сана с силой врезался в подбородок Крока. Мальчишка отлетел в сторону и упал, завизжав от боли. Из его рассеченных губ брызнула кровь.
— Рваная Губа! — хохотали ребятишки, довольные тем, что сыну Заячьей Губы нашли новую кличку. — Рваная Губа! Рваная Губа!
Сан не терял времени даром, взвалил на плечо ногу лосенка и зашагал к переправе через Большую реку.
На другом берегу почти к самой воде подступала большая скала с неглубокой сухой пещерой. Оттуда, цепляясь за выступы камней, поднимались вверх серые ленты дыма.
Хромой Гун работал. Не в пример Ленивому Фао он не переносил безделья, трудился и в холод, и в зной, в веселые праздники и в дни, когда в племени царили голод и горе. Лишь ночами отсыпался он в своей землянке.
Сан заглянул в пещеру. У костра, отставив в сторону скрюченную левую ногу, сидел Хромой Гун. Он держал в руках грубо оббитый камень и задумчиво рассматривал его грани. Сан догадывался: мастер, наверное, уже видит, какие формы примет этот обломок кремня.
