Крэг Гарднер - Назад в будущее - 3
Всадники остановили лошадей у боковой стены здания мэрии, уставленной строительными лесами. Марти не успел прийти в себя, как один из бандитов спрыгнул с лошади и, сняв с плеч Марти лассо, тут же накинул веревку ему на шею.
— Мы построили новое здание, где будет суд! — закричал Тоннен. — Теперь надо кого-нибудь повесить! Веревку, один конец которой был завязан петлей на шее Марти, другим концом перекинули через строительный блок, подвешенный у стены здания. Марти завис на высоте двух метров над землей, хрипя и дергаясь.
Еще несколько секунд — и все было бы закончено. Знакомство с Диким Западом закончилось бы для Марти Макфлая, не успев начаться. Паля в воздух и весело гогоча, бандиты разъезжали вокруг, наслаждаясь радостным зрелищем.
Когда Марти уже стал задыхаться, а его лицо посинело, на площадь перед зданием вышел высокий седоволосый человек в длиннополом плаще и шляпе. В руке он держал винтовку с прикрепленным к ней сверху приспособлением, напоминающим по виду маленький телескоп. Человек приложил винтовку к плечу и, прицелившись через оптический прицел, нажал на курок. Раздался громкий выстрел, который заставил бандитов умолкнуть.
Пуля перешибла веревку, на которой болтался Марти, и парнишка, хрипя и кашляя, шлепнулся на пыльную землю. Бандиты направили оружие на стрелявшего. Тот, не опуская винтовки, перевел ствол на Тоннена и крикнул:
— Скажи своим людям, чтобы убрали оружие, Тоннен! Ты же знаешь, что я могу на расстоянии пятисот ярдов пристрелить блоху!
Бэф сделал знак, и его дружки опустили револьверы. Немного отдышавшись, Марти поднял голову и увидел перед собой знакомое лицо. Это был ни кто иной, как Эммет Браун! Док стал настоящим жителем Дикого Запада — лицо его сильно загорело, волосы на солнце еще более побелели.
— Ты должен мне деньги, кузнец! — крикнул Тоннен, выезжая на лошади ближе к тому месту, где стоял Браун.
— За что?
— Ты подковал мою лошадь, а подкова сломалась!
Браун усмехнулся.
— Но это было три месяца назад, а, значит, мы квиты!
— Нет! — свирепо выкрикнул Тоннен. — Когда моя лошадь сломала подкову, я чуть не сломал себе шею! К тому же, я вез с собой несколько бутылок виски. И все они разбились! Поэтому ты должен мне пять долларов за виски и семьдесят пять долларов за лошадь, которую мне пришлось пристрелить!
— Итого — восемьдесят долларов… — пробормотал Марти, поднимаясь с земли.
Лицо его было все еще пепельно-серым, рубашка потеряла цвет и бахрому, а слабость в коленях заставляла шататься. Держась руками за шею, он побрел через площадь к Брауну, который по-прежнему не опускал винтовку.
— Если твоя лошадь сломала подкову, — крикнул он Тоннену, — приводи ее ко мне в кузницу! Я поменяю тебе подкову!
Бэф сверкнул глазами и злобно прорычал:
— Я же тебе сказал — мне пришлось пристрелить ее!
— Но это уже твоя проблема! — парировал док.
Тоннен угрожающе произнес:
— Нет, теперь это твоя проблема! Каждый раз, когда ты будешь выходить на улицу, тебе придется оглядываться, потому что я обещаю тебе пулю в спину!
Он стегнул лошадь плеткой и в сопровождении своих дружков покинул площадь. Со свистом и воплями банда Тоннена пронеслась по улице Хилл-Вэлли и спустя несколько минут исчезла среди окружавших город холмов.
Марти остановился перед Брауном, потирая шею. С виноватой улыбкой он сказал:
— Док…
Браун покачал головой:
— Марти, я же только вчера ясно написал тебе, чтобы ты не возвращался сюда, а отправлялся назад, в 1985 год.
Макфлай закашлялся. Немного прочистив горло, он сказал:
— Док, я должен был вернуться сюда!
Браун улыбнулся.
— Что ж, я рад видеть тебя, Марти!
Они обнялись, как друзья, не видевшие друг друга целое столетие, и зашагали по улице. Браун покачал головой, осмотрев одежду Марти.
— Тебе нужно обязательно переодеться. Так нельзя ходить по улицам — тебя обязательно кто-нибудь пристрелит.
Марти снова потер горло, на котором все еще виднелся след от веревки.
— Или вздернет, — мрачно пошутил он.
— Слушай, а какой идиот так тебя одел? — поинтересовался Браун.
— Вы, док.
Кузница, в которой теперь жил Браун, была большим бревенчатым строением с высокой покатой крышей. Места внутри хватило бы на целую конюшню. Здесь было идеальное место для проведения экспериментов, чем, несомненно и занимался Браун. Подтверждением тому служили многочисленные механические приспособления, валявшиеся во всех углах, а также инструменты и приборы на большом столе посреди кузнецы. Об основном назначении этого дома говорили небольшая печь с горном у двери и наковальня.
Половину кузнецы занимала огромная конструкция, выполненная из дерева и стали. По форме она напоминала паровоз — несколько больших деревянных зубчатых колес вертели шатуны, в свою очередь, двигавшие разные по размерам и форме валы. Конструкция ожила и задвигалась, когда Браун, придя домой, подбросил в маленькую топку внизу несколько поленьев. Из небольшой трубы повалил пар, колеса стали вертеться, послышался пока еще негромкий, но с каждой минутой нараставший гул.
— Как тебе нравится мое жилище? — улыбаясь, спросил Браун. — Я оборудовал здесь все по своему вкусу.
— Совсем как у вас в лаборатории, док.
Марти с интересом осмотрел конструкцию, пока Браун возился в одежном шкафу.
— Вот, — сказал он, доставая грубые брезентовые брюки, широкополую шляпу и пончо. — Переодевайся.
Марти остановился перед большим зеркалом в углу и стал расстегивать рубаху. Из наружного кармана выпала фотография.
— Док, взгляните на это.
Он протянул снимок, сделанный на кладбище.
— Что это?
— Прочитайте, что там написано.
Браун взял лежавшую на столе лупу и, по обыкновению, стал разглядывать надпись на могильном камне.
— Эммет Браун? Убит девятого сентября 1885 года Бефом Тонненом из-за восьмидесяти долларов? — ошеломленно произнес он, опуская лупу. — Так это же следующий понедельник!
— Именно поэтому я и прибыл сюда, док.
Марти сочувственно посмотрел на Брауна, который изумленно разглядывал снимок.
— Жаль, что я не отдал ему эти деньги, — пробормотал док.
Он снова посмотрел на фотографию и недоуменно повернулся к Марти.
— Любящая Клара… Кто такая Клара? Я не знаю никакой Клары!
Марти развел руками.
— Я тоже не знаю, док. Я думал, что она ваша возлюбленная.
Браун укоризненно посмотрел на парнишку.
— Марти, Марти… Чтобы я заводил такие отношения здесь, в 1885 году? Ведь это может катастрофически повлиять на весь пространственно-временной континуум.
