Борис Георгиев - Нф-100: Инварианты Яна
- Инспектор особого отдела Совета. Называйте меня Владимиром.
- Я полагал, что буду иметь дело с... - директор осёкся, пробормотал в сторону: 'Особый отдел? Не ожидал. Доверяй, но проверяй', - потом потребовал:
- Документы!
'Первый, кто усомнился, - отметил Володя, протягивая карточку. - Это надо запомнить. Но, может быть, просто из любви к порядку? Да. На фото - ноль внимания'.
- Что значит специальный режим, Ниночка? - спросили рядом.
Владимир забрал карточку, отметил, что ледок в серых глазах директора подтаял, и стало заметно беспокойство, вполне естественное, если учесть обстоятельства.
- Господин Горин... - начал инспектор, но договорить ему не дали.
- Кто здесь Горин? - изумился Дмитрий Станиславович.
- Вы ошибаетесь, господин инспектор, я не Горин. Я Сухарев. Андрей Николаевич. Заместитель Яна Алексеевича. В силу некоторых обстоятельств вам придётся иметь дело со мной.
- Андрюша! - прокатился над головами сотрудников института искажённый ужасом возглас. 'Это Инна', - узнал инспектор. Лже-директор дрогнул.
- Андрей, я ничего не понимаю! Что-то случилось с массивами! Ты слышишь?!
- Да, - едва шевельнув губами, выдавил Сухарев.
- Я ничего не меняла, это не я! - с отчаянием голосила индианка, всё громче и громче. - Я подставила в тензор, просто проверить хотела! И 'Аристо' мои коэффициенты принял! Мне Светлана Васильевна разрешила! А теперь... Андрей!
Центр зала очистился сам собой, люди жались к стенам, только Дмитрий Станиславович с места не тронулся, да Сухарев, да ещё Володя, поскольку всё равно не понимал, что произошло.
- А теперь там ничего нет! - страшным голосом выкрикнула Инна. Стояла при этом, опершись на стойку, словно боялась упасть. Глаза круглые.
- Кто-то затёр массивы. Какой-то паршивец, - прошипел сквозь зубы Андрей Николаевич и смерил инспектора взглядом с ног до головы.
- Послушайте, вы, заместитель Яна! - не выдержал тот. - Бросьте ломать комедию и объяснитесь толком. Почему я должен выслушивать оскорбления сначала от заведующей отделом, потом от заместителя директора, вместо того, чтобы поговорить с ним самим? Вы хотите взять на себя ответственность за последствия? Потрудитесь тогда выполнить распоряжение Совета о специальном режиме и оповестить сотрудников института, что с семнадцати тридцати сего дня и вплоть до особого распоряжения уполномоченного Совета никто не имеет права покидать территорию института. Запрещено передавать информацию, оборудование и материалы наружу. Считаю долгом предупредить, что бойцы спецподразделений получили приказ применять к нарушителям режима любые меры вплоть до самых жёстких. Когда я говорю о передаче информации, подразумеваю любые данные и любой способ передачи, включая сигнальщиков и почтовых голубей. Предупреждаю, эфир сканируется постоянно, не рекомендую пытаться установить связь в любом частотном диапазоне.
- Добро пожаловать в концентрационный лагерь, - сказал кто-то в толпе, кажется, тот самый строптивый муж.
- За что нас удостоили такой чести? - спокойно спросил старый психофизик, держа на отлёте погасшую трубку.
- Совет получил информацию, что научная работа Яна Алексеевича Горина представляет опасность для человечества.
- Проинформировал же кто-то, - сказали в толпе.
- А мой Петя утром уехал в Венецию.
- Считайте, вы теперь в разводе.
- Глупые шутки, зая, ты бы лучше помолчал.
- Говорил я...
- Андрей, ты не понял?! - возмутилась мисс Гладких. - Всё затёрто, пусто! Слои, поля состояний, поля отношений, матрицы связей, семантическая база, всё!
- Но когда я собирался сюда, всё это было на месте, - пробормотал Сухарев, глядя поверх голов. - Ты не ошиблась, Инка?
- Сам посмотри, - простонала девушка.
Инспектору посторонился, чтобы Андрей Николаевич не задел его плечом.
- Над чем он работает? - спросил Владимир у психофизика, флегматично прочищавшего трубку ёршиком.
- Собираете сведения? - хмыкнул тот. - Над тем же, над чем и все мы. Изучает человека.
- То есть? Мне казалось, этот предмет далёк от математики и теоретической физики.
- А он, видите ли, ближе, чем вам казалось. Принято считать, что физика теперь занимается одной теорией гравитации. Всеми этими гиперструнами, петлями... Чем там ещё? Динамической триангуляцей. Но, как видите, остались ещё ископаемые физики, которым интересно, что внутри.
- Внутри чего?
- Внутри кого. Себя. Впрочем, лично до меня не дошла очередь, начальство не позволяет. Начальство решило начать с себя, и, кажется, преуспело в этом начинании.
- Вы о Сухареве? - Володя спросил нарочито небрежно, исподтишка следя за реакцией собеседника.
- Вообще-то Андрей Николаевич всего лишь вождь племени топографов мозга. Видите, как индианка на него смотрит? Я говорил о Горине.
Володя непроизвольно оглянулся и отметил - Инна, если и не боготворила Сухарева, кумиром его сделала. Надо сказать, вытянутая физиономия Андрея Николаевича более всего напоминала лик идола. Та же рельефность черт, оттенённая мертвенной экранной подсветкой, та же деревянная неподвижность.
- Формально он заместитель директора, и если принять во внимание то, что случилось с Яном, - бубнил психофизик, - Сухарев действительно пролез в директора и теперь именно его вам придётся казнить за фокусы Горина. А Ян, выходит, сам наказал себя за...
- Что?! - выдохнул инспектор, резко повернувшись к собеседнику. - Горин покончил с собой?!
- Пусти... те пиджак, - пропыхтел психофизик. - Экий вы, - кхм! - вспыльчивый. А я-то думал, холерики среди секретных сотрудников не встречаются. Покончил, но не окончательно. Правду сказать, лично я предпочёл бы смерть, но каждому своё.
- Прошу внимания! - возгласил Сухарев.
Володя выпустил лацкан пиджака Дмитрия Станиславовича, повернулся и обнаружил новоиспечённого директора в двух шагах от себя. 'Быстро он очухался; хоть лик деревянный, но духом упруг. Кажется, собирается перехватить инициативу. Ну-ну. А вы, господин инспектор, наблюдайте и слушайте. Что всё-таки с Яном? И каким боком его работа прислонилась к волновой топографии мозга? Чем он занимался? Метризуемые пространства... Джей-преобразования... Вместо разговоров по делу приходится копаться в какой-то уголовной дряни. В человека заглядывать. Тьфу!'
- Прошу внимания! - повторил заместитель Яна. - Обстоятельства, вынудившие меня принять полномочия директора...
Собрание ответило невнятным ропотом, Володя ощутил косые взгляды. - Я говорю, - возвысил голос Сухарев, - что временная, я подчёркиваю, временная недееспособность Яна Алексеевича вынуждает меня принять его полномочия. Чтобы исключить кривотолки, разъясню: всем вам хорошо известно, что Ян Алексеевич проводил на собственном мозге серию опытов по неразрушающему сканированию и декодированию массивов информации. Я прошу, помолчите! Теперь нет смысла скрывать. Все мы в той или иной степени причастны к работе, и с точки зрения этих господ (Сухарев указал на инспектора) все мы виновны. Институт блокирован, и, насколько я понимаю, до окончания расследования мы под арестом.
