Мария Гинзбург - Герой должен умереть
– У меня заболела шея, мой Рану, и я не могу опустить ее. Мы уже скоро долетим, потерпи немного.
Прошло совсем немного времени, и вот уже вдалеке показались чертоги Вечного Шута. Тсилад горделиво приподнял голову еще выше. На этот раз Рану не произнес не слова. Маар оказался так близко, что всадник в мгновение ока превратился в пепел и начал медленно рассыпаться. Но Тсилад не смотрел вниз, на воды. Он гордо смотрел вперед и не видел, как падает прах его друга вниз, в предвечный океан.
Так среди вод из пепла тела Рану появилась земля, которую мы и называем "лебеф", что на старом языке означает "пепел небесного всадника".
Когда Тсилад достиг края вод, Вечный Шут встретил его у своих чертогов и спросил:
– А где же Рану, твой любимый всадник?
И тут понял Тсилад, что он натворил. Дракон начал извиваться от горя. Маар сорвался с него и разбился надвое – Миар, «большой бубен», и Мрэ, «маленький бубен», как мы называем их теперь. И эти кусочки покатились по небу в беспорядке, то нагоняя друг друга, то отдаляясь. И так они катаются до сих пор. А Тсилад сидел на краю неба, над телом Рану, и плакал, и изливал свое горе в песне. Убивать Вечного Шута он не стал, хотя именно Шут был виноват в смерти Рану. Тсилад был мудр и знал, что месть хотя и сладка, но не возвращает погибших друзей. Месть лишь увеличивает количество Тьмы в мире.
Слезы Тсилада падали на землю и застывали. Их находят и сейчас. Хранители называют эти слипшиеся каменные блестящие зерна ураном и говорят, что они до сих пор ядовиты. Пусть это слезы – но это все же слезы дракона…
Спев свою песню, Тсилад бросился вниз, на останки своего любимого всадника. Он хотел и в смерти соединиться с ним. Рану, конечно, был меньше огромного дракона, но пепел от его тела рассыпался почти вдоль всей срединной линии мира.
Тсилад разбился. Чешуя дракона брызнула в небо, и чешуйки стали звездами, навеки прилипнув к небосводу. Кости его стали горами, что обильно покрывают нашу землю – потому она и зовется Лебефдульф, то есть "кости и пепел". Здесь, в Лери, упала его голова, в которой, как известно, много костей – и здесь всюду недоступные горы. Кровь Тсилада ушла в землю, но не впиталась в нее. Она так и хранится в огромных впадинах под горами – Хранители называют ее нефтью. Она хорошо горит, потому что это кровь огненного существа. Особенно много ее в Лери – так и крови больше всего в голове.
Туда, где упала грудь дракона, появилось Руи. Там поменьше гор – так ведь и в груди из костей только ребра. Все знают, что в позвонках содержится жидкость. Хребет Тсилада, разломавшись, превратился в реку Рарера, что соединяет Руи и Лери. "Руилери" и означает на старом языке корпус человека без ног. Там, где упал желудок Тсилада, почва набухла и размякла – сейчас там находится Республика Великого Болота, и гор там совсем нет. За ней лежит Венесуэнс, что означает "разделенный". Туда упал хвост Тсилада, и теперь там высокий горный хребет, что делит равнину на две части почти точно по срединной линии мира. Еще дальше тоже живут люди. Они называют свою страну Ретернленд, и на их языке это означает «возвращенная земля». Видимо, у них о сотворении мира рассказывают другие сказки. Как же было на самом деле, не знает никто. Там, где рухнули в воду крылья дракона, с одной стороны образовалось множество мелких и крупных островов – и там теперь Островная Империя. Что же находится с другой стороны, точно не известно – наши мореходы еще туда не добрались.
Из плоти Тсилада появились все растения и животные. Да-да, и грозный аиреб, и маленькая яркая певунья ирбилок вышли из одной и той же плоти – черной плоти погибшего дракона. Там же, где разбилась голова Тсилада, его мозг выплеснулся наружу, и мысли его тоже обрели плоть.
Так и появились сареасы, что означает "живая мысль". Каждый из нас – одна из мыслей Двуликого Дракона. И в каждом из нас есть двойственность, потому что таковы были мысли, от которых мы произошли. В каждом есть Свет и Тьма, речь мысленная и речь устная, легкие для того, чтобы дышать воздухом и жабры для того, чтобы дышать в воде. Но мозг ведь есть не только в голове – он есть и в других костях, и так везде в горах появились люди. Сареасы же призваны управлять другими людьми, как наша голова управляет всеми другими частями тела. Мужчины и женщины, соединяясь, порождают детей, подобно тому, как две мысли, соединенные определенным образом, порождают новую мысль, которая является их следствием и в то же время имеет смысл сама по себе. Не нужно думать, что дети одних и тех же родителей – это повторяющиеся мысли.
Ведь даже увидев в небе Миар на расстоянии ладони от Мрэ, мы не можем точно сказать, ракатар это Лета Мрэ или Лета Миар. Из двух мыслей может быть гораздо больше следствий, чем одно, и все они будут верными.
Люди, живущие в Лери, верят, что у каждого человека есть душа – то, что мы и называем мыслью Тсилада. А тела наши состоят из ткани его мозгов. Но лерцы говорят, что душа каждого человека самостоятельна и после смерти уходит на небо, к своему Творцу, и живет там во Тьме или в Свете – смотря чего в ней было больше. Только после смерти есть определенность, говорят они. Если при жизни человек может совершать и добро, и зло, то на небе ему придется сделать выбор, обратиться ли к Свету или Тьме.
Мы же думаем, что наши души остаются в наших детях. Каждый сареас, умерший бездетным, означает гибель одной из мыслей Тсилада, гибель окончательную и бесповоротную. И в тот день, когда Творец поднимет Тсилада и Рану из вод, вернув им жизнь, этой мысли будет не хватать. Представь, как если у тебя была бы маленькая дырочка в голове – разве это было бы приятно? А так и будет с Двуликим Драконом. Поэтому сареасы не убивали сареасов, пока не пришел Шэдан Харбогадан.
Творец видел все, что произошло с Тсиладом и Рану. "Разве он не мог остановить их, если знал все, что будет?" спрашивают некоторые из нас. Но говорить так – значит сомневаться во всемогуществе Творца. Он не остановил их не потому, что не мог этого сделать, а потому, что все свои создания он наделил свободой воли, которой обладает и сам. И когда Тсилад сделал свой выбор, и когда каждый из нас принимает решение – уже ничто не вправе помешать ему осуществить свое желание, потому что это означало бы навязывать ему свою волю. Но и неизбежна расплата за то, что ты делаешь.
Творец милосерден. Увидев, что случилось, он пообещал, что когда мысли Тсилада все соединятся вновь, он вернет жизнь ему и Рану, подняв их из вод. Именно поэтому сареас, убивший другого сареаса, становится преступником перед лицом Творца. Ведь он не только губит мысль Тсилада, но и отдаляет День Воссоединения. Творец также сделал так, что дух Рану вновь пришел к сареасам – ведь Рану был богом огня и был огнем. Но с тех пор, как Тсилад погубил его, Рану обиделся на Тсилада и больше не позволяет себя трогать его потомкам. Тех, кто делает это, он кусает пальцы.
