Джек Уильямсон - Золотая кровь
И если так, то какие еще сюрпризы могут ждать караван за перевалом?
Глава пятая
ЗНАК ЗМЕЯ
— Подумайте еще и об этом, — сказал Прайс. — Если кто-то решит повернуть назад, мы погонимся за беглецом на нашей колеснице смерти, и череп несчастного станет гнездом для скорпионов.
Что-то упрямо бормоча себе под нос, Фархад аль-Ахмед задумчиво теребил свою бороду. Прошлой ночью арабы наотрез отказались идти дальше. Они даже не хотели вставать здесь лагерем. А теперь старый шейх упорно настаивал на возвращении.
— Эфенди, вы же понимаете, это было предупреждение. Мы еще можем спастись от золотых джиннов…
— Если пойдем дальше и победим их!
— У перевала есть вода, — кивнул Гарт. — Чистый источник, полный сладкой, прозрачной воды. Другой ближайший источник — в трех днях пути по пустыне. Если мы повернем назад, мало кому доведется из него испить.
Фархад явно заколебался.
— Вспомни о нашей колеснице смерти, — подбодрил шейха Прайс. — И о золоте, которое уже принадлежит тебе… Но только если ты не откажешься от договора.
— Аллах с нами! — наконец воскликнул Фархад. И с фальшивым энтузиазмом добавил: — Мы пойдем на перевал!
На востоке еще только-только разгоралась утренняя заря, а караван уже брел вверх по склону через розовеющие в лучах восходящего солнца предгорья. Длинная череда верблюдов понемногу втягивалась в узкий проход между гигантскими гранитными стенами ущелья, оставляя позади розово-желтую в этот час пустыню.
Прайс ехал впереди вместе с Фархадом. Гарт, как и раньше, держался сзади, рядом со своими людьми.
Каменные стены ущелья будто смыкались над головой. Понемногу солнце все выше всходило над горизонтом, и верхушки скал озарились его светом, однако засыпанная камнями тропа так и оставалась в густой тени.
Внезапно Прайс заметил, как впереди, у основания одной из колонн желтоватого песчаника, что-то блеснуло. До того места идти было еще около мили, но Прайс инстинктивно повернул верблюда за каменную глыбу.
— Перевал охраняется, — сказал он Фархаду. — Вон под той скалой я заметил блеск сабли. Пожалуй, твоим людям стоит спрятаться.
Старый араб застонал.
Прайс увидел, что шейх, побелев от ужаса, глядит на своего воина, ехавшего впереди.
Этим воином был молодой Мустафа на черной верблюдице, широким шагом и выносливостью которой он гордился сверх всякой меры. Выглянув из укрытия, Прайс увидел, что Мустафа застыл на месте.
Молодой араб и его верблюд стояли совершенно неподвижно, словно статуя. Верблюд окаменел буквально на полушаге, подняв одну ногу. На лице полуобернувшегося воина лежала печать удивления. Одной рукой он прикрывал глаза, как будто пытаясь что-то получше разглядеть. Его развевающиеся одежды казались выкованными из металла.
— Мустафа! — в ужасе завыл Фархад.
В мгновение ока белая пелена окутала застывшего на месте воина. За какие-то несколько секунд и он сам, и его верблюд с ног до головы покрылись густым слоем серебристого инея. Всадник превратился в настоящую ледяную статую.
До ушей не верившего своим глазам Прайса долетел тихий треск. Холодное дуновение коснулось его вспотевшего лица.
И тут он все понял. Конечно, не то, как это было сделано, нет. Прайс без тени сомнения знал теперь, что Мустафа замерз. Каким-то загадочным образом температура его тела была мгновенно понижена гораздо ниже нуля.
На секунду невероятность этого открытия ошеломила Прайса. Потом его разум и тело, привыкшие действием встречать любую неожиданность, сами собой оправились от внезапного шока.
— Быстро! — крикнул американец. — Всем спрятаться за скалу!
Свидетелями гибели Мустафы стали дюжина бедуинов и несколько ехавших впереди белых. Словно очнувшись ото сна, они дружно повернули верблюдов и помчались назад по ущелью. Тщетно Прайс кричал им вслед. Его никто не слушал.
Спешившись, американец подкрался к выступу прикрывавшей его скалы и осторожно выглянул наружу. Впереди ничто не шевелилось. Над хмурыми скалами нависла зловещая тишина. Прайс внимательно осмотрел то место, где пять минут назад заметил блеск металла. На глазок оценил расстояние. Затем торопливо поехал вслед за своими удравшими спутниками.
Весь караван, как выяснилось, собрался у танка. Здесь Якобу Гарту удалось остановить насмерть перепуганных бедуинов. При виде Прайса разговоры смолкли.
— Охлаждение в энной степени, — объяснил Прайс Гарту. — Беднягу просто-напросто заморозили, практически мгновенно. Белое на нем — это иней. И я, похоже, заметил, где стоит замораживающее устройство, — чуть дальше по каньону, у подножия скалы.
На бледном одутловатом лице Якоба Гарта не отразилось ни удивления, ни страха.
— Они видели нас прошлой ночью, — прогремел он. — Видели с помощью того… миража. Они готовы… Как и в прошлый раз.
— Ничего, мы им так просто не дадимся, — объявил Прайс. — Миллер, — повернулся он к столпившимся вокруг европейцам, — собери свои расчеты и подготовьте орудия к бою. Цельтесь в основание вон той скалы. — Прайс показал нужное место. — Дальность — около четырех тысяч ярдов.
— Так точно, сэр!
Низкорослый тевтонец, когда-то служивший капитаном в австрийской армии, четко отдал честь и побежал к верблюдам, навьюченным орудиями.
Затем Прайс приказал установить пулеметы так, чтобы они перекрывали все ущелье, велел раздать ружья и боеприпасы. По его команде снайперы заняли позиции. Пусть теперь враг только сунется!
Когда оружие достали, Прайс отослал верблюдов в тыл. Их следовало сберечь во что бы то ни стало. Без верблюдов экспедиция была бы обречена.
Якоб Гарт молча наблюдал за действиями американца, оставаясь совершенно бесстрастным.
— Следи за Фархадом, — вполголоса сказал ему Прайс. — Если он нас бросит и удерет с верблюдами, нам крышка. Я поеду вперед на танке и, если потребуется, скорректирую огонь.
Орудия сделали первый залп, и Прайс, вскочив на броню танка, спустился в люк на место пулеметчика. Сэм Сорроуз, водитель, тут же дал газ, и танк с ревом пополз вперед.
Лязгая гусеницами, они проехали мимо перепуганных арабов, мимо плюющихся огнем пушек, мимо пулеметов и охраняющих их снайперов.
Под скалой, возле которой застыла ледяная статуя Мустафы, Прайс велел Сэму остановиться и, выбравшись из танка, прополз вперед.
Врага видно не было. Желтые столбы дыма и пыль от разрывающихся снарядов поднимались у основания скалы. Прайс решил перенести огонь чуть в сторону, передал скорректированный прицел Сэму, который просемафорил его артиллеристам.
Над головой Прайса просвистело еще несколько снарядов. Враг не подавал признаков жизни.
