Юлия Иванова - Лунные часы
Потом мы разыскали, наконец, девчонкин нос. Оказалось, что ей его оторвал и спрятал продавец котов в мешках. Торговец пожаловался, что проклятая девчонка совала свой нос в его мешки, из-за чего половина котов разбежалась, и сказал, что отдаст нос лишь при условии, что ему возместят стоимость удравших котов.
Мы отсчитали деньги, а девчонка получила свой нос, который тут же прирос к месту, как и бывает в сказках.
Правда, мы засомневались, что девчонка такая уж любопытная - с нами она ни словечка не проронила. И сказали, чтоб она не боялась, что у нас свобода слова и можно спрашивать что угодно и о чем угодно.
Тут она как затараторит! И кто мы, и куда идем, и как нас зовут? И почему с нами Волк на поводке, и откуда взялась эта черная птица?
- От вер-рблюда! - разозлился Ворон,- Любопытной Вар-рваре на базар-ре нос отор-рвали!
- Все ясно, тебя Варварой зовут, - заткнула Петрова уши, - Это же та самая Варвара...
- Это какая "та самая"? А как ты догадалась? А в Лес вам зачем? Что за "Тайна"?..Нет, я сейчас умру от любопытства.
И, действительно, грохнулась замертво, еле откачали. И очнувшись, первым делом спросила, который час. Глянул я на волшебные часы и ужаснулся: - уже шесть минут прошло, то есть шесть сказочных лет - десятая часть отпущенного нам времени!
- А почему вам надо спешить? Клянусь, я буду помалкивать, только возьмите меня с собой! Ой, опять умираю от любопытства...
Так нас стало пятеро, не считая Ворона, телят и Волка, которого по крайней мере, теперь было чем кормить.
И мы поспешили к Лесу.
Идем себе, идем. Волк сыт, в Лес смотрит, настроение бодрое, а сзади на некотором расстоянии кто-то за нами плетется. Мы - быстрее - он быстрее. Мы медленнее - он медленнее.
Бедный Макар пригляделся и сказал, что издали преследователь очень похож на его брата Фому, и что он, Макар, сбегает и спросит, что ему надо. А я сказал, что пусть передаст - если Фома надеется вернуть телят, то этот номер у него не пройдет.
Макар вернулся весь в слезах и сказал, что зря мы так плохо думаем о Фоме, что тот про телят и думать забыл, а за нами шел с одной-единственной целью - в последний раз взглянуть на своего горячо любимого брата, с которым, возможно, никогда больше не увидится. И что Фома просит нас лишь о разрешении погреться у костра, провести с братом последнюю ноченьку, а наутро он вернется домой.
Нам эти сентименты сразу не понравились, но Макар так умолял, так ручался...
Фома бегал вокруг костра, совал всем руку и бубнил:
- Давай дружить! Будем с тобою, как рыба с водою - ты ко дну, а я на берег! Я для друга последний кусок не пожалею - съем!
Мы, чтоб от него отвязаться, побыстрей поужинали и легли спать, наказав Макару, чтоб телят охранял как зеницу ока. Макар поклялся, что всю ночь глаз не сомкнет. И очень обиделся за брата, что мы так к нему несправедливы.
Фома наелся, лег поближе к костру и захрапел. Макар сидел рядом и, вздыхая, берег телят и сон брата.
- Уснула щука, да зубы не спят! - каркал Ворон, но его никто не
слушал - очень уж спать хотелось. А наутро нас разбудило то же карканье:
- Пр-ровор-ронили! Опр-ростоволосились!
Ни Фомы, ни телят. Бедный Макар лежал связанный по рукам и ногам собственным кнутом, с кляпом во рту, и жалобно мычал.
Но самое ужасное - исчез Волк, Который Всегда Смотрит в Лес. Зачем Фоме Волк?
Оказалось, что Макар не выдержал и рассказал брату, что мы идем искать какую-то Тайну, спрятанную в Лесу, в который всегда Волк смотрит.
И Фома, само собой, решил, что Тайна - это клад. И помчался нас опередить и завладеть сокровищем. А мы теперь даже не знали, в какую сторону идти.
Бедный Макар так страдал и убивался, что нас подвел, что пришлось нам его утешать да успокаивать. А потом...Потом ничего не оставалось, как снова идти, куда глаза глядят, как и полагается сказочным героям.
Главное - идти. Мальчиш не велел останавливаться.
ГЛАВА 4
Как мы попали в плен к Матушке Лени, и что из этого вышло
Шли мы, шли, куда глаза глядят, дошли до развилки и стали спорить, чьи глаза целенаправленнее. Петрова с Макаром говорят - надо налево, мы с Суховодовым - направо. А Варвара ничего не говорит - просто ей до смерти любопытно, чьи глаза победят.
- Вам налево, - вдруг послышался чей-то хриплый голос. Огляделись никого. Только лошадь неподалеку траву щиплет.
- Вам налево, - повторил Голос. Теперь уже сомнений не оставалась говорящая лошадь!
Мы поудивлялись, поблагодарили и пошли налево. И началось.
Налево была Пустыня. Солнце над головой печет нещадно, песчаные кулички раскалились, ядовитые змеи кишат и шипят, львы рычат, кактусы колются - все, как в пустыне.
И народу никого. Еды купить негде, воды достать негда. Жарища. И запасы наши кончились. Только Суховодову хоть бы что. Идет свеженький, чистенький смотреть противно. Напрасно Суховодов уверял, что больше всего на свете хотел бы разделить наши мучения, что такое неравенство ему что нож острый, а наши физические страдания бледнеют по сравнению с его душевными. Мы ему все равно не верили - очень уж он не был похож на страдальца!
Зато на Макара страшно было глядеть. Он то и дело наступал на ядовитых змей, которые его нещадно жалили, цеплялся за кактусы, которые до крови царапали. Пролетавший орел уронил ему на голову черепаху - в результате чего Бедный Макар стал похож на одну сплошную шишку.
Потом мы повстречали высохшего темнолицего старика в чалме и бурнусе, который сказал, что его зовут Магомет и что он идет к Горе, потому что Гора не идет к нему. Что Пустыня как раз ведет к Горе, а к Лесу надо было идти от развилки направо. Что говорящая лошадь - это Сивый Мерин, Который Всегда Врет. Поэтому, коли Мерин указал налево, нам надо было идти направо. Такие пирожки.
Повернули мы назад. Петрова совсем повисла у меня на руке, хныкала и пилила, что настоящий мужчина должен разбираться в лошадях и отличать бессовестного сивого мерина от правдивых говорящих животных, как, например, наш Ворон. Ворон польщенно кружил над головой Петровой вместо тени и каркал:
- Дор-рогу осилит идущий!
Ему бы передовицы в "Пионерку" писать.
И вдруг мы заметили странную тропинку - ровненькую, поросшую мягкой зеленой травой. Как на газонах, по которым "ходить запрещается". Тропинка начиналась прямо от места, где мы остановились передохнуть, петляла, исчезая среди песчаных куличков, звала и манила.
Петрова села на траву и заявила, что тропинка наверняка ведет к
Лесу, потому что она зеленая. Варвара сказала, что даже если не ведет к Лесу, все равно интересно сходить и поглядеть, куда она все-таки ведет.
Бедный Макар сказал, что после черепахи у него совсем мозги не варят, и чтоб мы думали за него.
