Андрей Тепляков - Пустошь
– Док хороший парень. Но он не из тех, кто заставит сердечко трепыхаться.
– Почему?
– Фанатик и педант: дюйм[2] здесь, дюйм там; дополнительный бак; экспоненциальное приближение – бла-бла-бла. И машина, машина, машина. Он любит свой «сабурбан» больше, чем кого-либо другого. Но это не самое главное. Главное, он… внутри какой-то пустой. Иногда мне кажется, что в Пустошь он мотается потому, что сам такой же, как она.
– Да? Странно. Мне не показалось. Он вот искусство любит. У него картина в доме висит, не дыру же в стене она закрывает.
– А откуда ты знаешь, может быть, и дыру! Я тебе точно говорю: что он ценит на самом деле – так эту треклятую дорогу.
– Романтик.
Линда прищурилась. Ее губы растянулись в широкую улыбку.
– Ой! – весело сказала она, глядя на Анну. – Ой!
Анна улыбнулась в ответ.
– Нет.
– Ой!
– Да нет же! Он мне вовсе не понравился!
– Конечно!
– Линда!
– Да?
– Думаю, уже можно садиться в машину.
Анна забралась на заднее сидение. Линда уселась на водительском месте, повернулась и положила подбородок на спинку кресла.
– На самом деле, он неплохой парень.
– Да мне все равно.
– И симпатичный.
– Линда, мне все равно!
– Он…
– Мы можем ехать?
В голосе Анны прозвучало раздражение.
– Да. Конечно.
Майкл возился в гараже, когда его окликнули. У калитки стояло двое солдат. Он отодвинул ящик с инструментами и направился к ним, на ходу вытирая руки куском ветоши.
– Мистер Хоуп, здравствуйте.
– Здорово, ребята. Что у вас?
– Приказано доставить вас к командиру гарнизона.
– А что такое?
– Солдату не объясняют, солдату приказывают.
– Это точно. А что, прямо сейчас?
– Да. У нас и транспорт готов.
– Ладно. Дайте пять минут – переодеться.
– Конечно.
Солдаты закурили, а Майкл пошел к дому, гадая, зачем он мог понадобиться Пламеру. Уж не пронюхал ли полковник о девушке Анне? Вот это было бы хреново. Портить отношения с военным начальством ему совершенно не хотелось.
По дороге к штабу он помалкивал, стараясь не показать, что волнуется. Солдаты тоже молчали. Эти двое служили здесь давно. Они уже прошли ту стадию, когда райдер вызывал нездоровое любопытство. Все, что можно было выспросить у Майкла, они уже знали.
С Пламером Майкл познакомился почти полтора года назад, когда тот сменил прежнего начальника гарнизона. По многим причинам замена оказалась удачной. Его предшественник, полковник Дотт, был типичным недалеким воякой, для которого на первом месте стояла секретность. В те времена райдеры находились на полулегальном положении, и пару раз Майкл сам оказывался в кутузке за несоблюдение многочисленных правил, установленных в «закрытом городе Санта-Розита». Именно Дотт оставил в Пустоши большую часть гарнизона, с упорством маньяка пытаясь прорваться к Кубе и Лос-Аламосу. Когда Дотта убрали, его место занял Пламер. В отличие от предшественника, тот имел хорошее образование и даже ученую степень. Тайна Пустоши увлекала его не меньше, чем Майкла, а потому он не препятствовал райдерам мотаться по ней и собирать сведения, которые потом передавали в научный городок. Можно сказать, что Майкл и Пламер нашли друг друга. Полковник был еще относительно молод – лет сорока, крепкий и шумный, всегда готовый помочь. Майкл уважал его, и они хорошо ладили.
– Здорово беспечным ездунам! – приветствовал он Майкла, едва тот переступил порог кабинета.
– Здравия желаю, – отозвался Майкл.
– Садись.
Майкл опустился на один из стульев, стоявших рядком вдоль стены. Полковник уселся на край стола и закурил.
– У нас вчера заминка случилась на КПП, – сказал он, внимательно разглядывая Майкла. – Тетка одна, из журналистов, подняла бучу. Говорит, дескать, знакомая у нее пропала. В Санта-Розита вместе въехали, а на обратном пути ее не наблюдается. Дежурный все паспорта проверил, фотки посмотрел – все на месте. А эта тетка трындит и трындит, нет, мол, ее попутчицы. Странная история, а?
Майкл пожал плечами и тоже потянулся за сигаретами.
– Странная, – сказал он. – А я тут при чем?
– Действительно, при чем здесь ты? Так, просто по Пустоши ездишь. Катаешься в свое удовольствие.
Пламер помолчал.
– Я еще не знаю, что там на самом деле. Выясняем. Но вот я тут подумал: все психи, которые к нам рвутся, – они же в Пустошь хотят. А кто их туда доставит, как не вы – райдеры?
– Я пассажиров не беру, ты это прекрасно знаешь.
– Знаю. Конечно, знаю. Я твою принципиальную позицию вообще очень уважаю. Но… к тебе никто незнакомый не заявлялся? Не просили подбросить?
Майкл затянулся и покачал головой.
– Не, никого не было.
– Точно?
– Угу.
– Ладно. Видно, тут что-то другое. Хотя ума не приложу, что именно.
– А может, эта тетка ваша на приеме перебрала? Вот и чудится ей.
– Да нет, Майкл. Выглядела она нормально и говорила вполне убежденно. Вот ведь… Ну ладно. Черт с ней, с теткой. Давай о тебе поговорим.
– А что со мной?
– Ты подавал заявку на выезд?
– Ну да. Ты ее даже подписал.
– Подписал. Но ситуация изменилась. Надо внести в твою заявку небольшие коррективы.
Майкл напрягся. Вступление полковника ему не понравилось. Мало того, что Ник мог влипнуть в историю, так еще и сам он теперь под подозрением.
«Нехорошо, нехорошо. Пламер обязательно докопается до сути, он мужик въедливый, и возможности у него большие. Надо что-то придумать с этой Анной, и побыстрее, пока есть время. Если оно есть».
– Что за коррективы?
– Научное сотрудничество. Наши эйнштейны заявку передали, как раз по твою душу. Нужно помочь им в постижении истины.
– А конкретней? – спросил Майкл, расслабляясь.
– Конкретней, – полковник повернулся и взял со стола бумагу. – Конкретней… На твою машину надо установить кое-какое оборудование. Ты покатаешься, а оно попишет. Все как всегда. Вот только…
– Что только?
– Писать оно должно ночью.
– Черт.
– А что такого? Краучеры несколько суток едут, и днем, и ночью. Как видишь, живы и здоровы. В чем проблема?
– Они едут медленно, и их двое.
– Не вижу особенной разницы. Ты эту дорогу давно знаешь. Ну да – видно будет чуток похуже. Всего делов.
– Дорога меняется, – заметил Майкл. – Я тебе говорил.
Пламер задумался.
– Ну вот что, – сказал он, наконец. – Дело у нас обстоит так: ехать надо; и ехать надо в ближайшее время, так что Краучеры отпадают, у них проблемы с тягачом. Если ты отказываешься, я посылаю кого-нибудь из своих. Надеюсь, ты еще помнишь, на чьей машине в Пустошь мотаешься? Выбор, таким образом, следующий: или ты, и тогда все остается, как было, или кто-то из наших, и тогда попрощайся с «шеви». Думай быстрее. Мне надо ответить через…
