Мартин Джексон - Деревня страха
Возглавлял "Желтые шлемы" невысокий молодой человек крепкого телосложения по прозвищу Стрелок, у которого было двойное преимущество пред всеми остальными: раньше он состоял членом группы "Ангелы ада" и, кроме того, был совершенно лыс. Тот факт, что отсутствие волос на голове подчеркивало индивидуальность, а не вынуждало человека скрываться в четырех стенах, свидетельствовал, о прогрессе. Стрелок, которому уже исполнилось двадцать, был старше других, и ему принадлежал самый большой мотоцикл. Шлем, выкрашенный в ярко-золотистый цвет, указывал на его положение в группе, а куртку украшало распятие из алюминия, покрытого позолотой, приклеенное над сердцем. Как и другие, он любил порисоваться, но не умел четко выражать свои мысли. И поэтому, когда в пятницу вечером к нему подошел Мэрриот, чтобы поговорить о жалобе викария, Стрелок напустил на себя важный вид. Мэрриот объяснил, какую жалобу он получил, добавив при этом, что жалоба не нашла у него понимания, но все-таки он предупреждает Стрелка, и лучше бы недельку - другую его ребятам особенно не шуметь, чтобы показать свою добрую волю. Стрелок шмыгнул носом, понимая, что ему следовало каким-то образом выразить свое возмущение.
- Когда поступила жалоба от этого хорька, а?
- На прошлой неделе. Я отослал ответ, не волнуйся, приятель. - Мэрриот ободряюще сжал здоровенную руку Стрелка и ухмыльнулся. Хуже не будет, подумал он, если дать им ясно понять, на чьей он стороне. С этой молодежью ничего не знаешь наперед - вдруг ни с того ни с сего такое могут учинить...
- Слышали? - Стрелок повернулся к остальным, которые сидели вдоль стены и потягивали пиво. - Какой-то ошалевший викарий жалуется на нас.
Сидевшие зашумели.
- Как его зовут? - спросил один из них. - Можно подкатить к его дому и погудеть там минут десять.
Все засмеялись, кроме Стрелка. Тот, помня о своей роли, лишь скривил губы в сдержанной усмешке, а затем повернулся к Мэрриоту.
- Мне кажется, он просто нахал - это все, что я могу сказать. Мы ведь никогда не доставляли вам неприятностей, правда?
Мэрриот выразительно покачал головой.
- Никогда. Больше того, насколько мне известно, вы отвадили отсюда хулиганов. Не волнуйтесь, ребята... - Он широко улыбнулся и подмигнул. - Я не собираюсь принимать никаких мер. Малый - просто чудак, вот и все. Однако не давайте ему повода собрать на вас компромат. Вы знаете, что это за люди.
- Половине из них нужна хорошая трепка, - пробормотал Стрелок и присоединился к своим приятелям у стены. Он плюхнулся на сиденье мотоцикла рядом с девушкой и взял у нее из рук банку с пивом. - Чертовы викарии, - проворчал он и сделал большой глоток из банки. - Мой отец говаривал, что хуже них на земле только чума. Именно по милости одного викария он угодил в тюрягу.
Красивая девушка странного вида опустила свои лиловые веки и свернула трубочкой того же цвета губы.
- Да не волнуйся ты, Стрелок. - Она провела рукой по его гладкому черепу и смачно чмокнула в щеку. - Ведь жаловаться - это часть работы викария, согласен?
Стрелок поворчал еще немного и прекратил разговор на эту тему. Двое парней начали гонять проколотый мяч. К ним присоединилось еще несколько ребят, а потом и две девушки. Минут через десять от игры в футбол они незаметно перешли к "догонялкам". И как раз в тот момент, когда три парня отрывали пятерых своих приятелей от девушек, схвативших мяч. Стрелок поднял глаза и увидел, что на стоянке появился какой-то высокий человек и остановился в нескольких метрах от игравших. Он не произнес ни слова, а просто стоял и смотрел; последние лучи заходящего солнца играли в его серебристых волосах, а высокий жесткий воротник ярким белым пятном выделялся на фоне черного одеяния. Стрелок похлопал по плечу парня, стоявшего к нему ближе других, и через минуту игра прекратилась-ее участники медленно поднялись на ноги и, осторожно отряхивая пыль, уставились на молчаливую фигуру. Инстинктивно, из чувства солидарности, они сбились в кучу, и тогда человек заговорил.
- Меня зовут Тренч, - сказал он. Молодые люди сразу насторожились. Его голос, голос образованного человека, звучал властно, а следовательно враждебно. - Я пришел сюда поговорить с вами. Со всеми.
Стрелок почувствовал, что кто-то подтолкнул его вперед, пробормотав:
- Должно быть это он, тот, кто жаловался.
Выйдя вперед, Стрелок прочистил горло, но произнести ничего не смог. Он нуждался в подсказке. А пока молча стоял, испытывая лишь чувство неловкости.
- Мне стало известно, что вы регулярно приезжаете сюда, на эту автомобильную стоянку. И, будучи здесь, вы ведете себя, как я вижу, ненамного лучше диких животных. Вы принесли с собой шум, вы принесли с собой буйство. Вы нарушили спокойный ход жизни в нашей деревне. Вы не живете здесь, и поэтому я прошу вас вернуться туда, где вы научились своим диким выходкам. - Обращаясь к ним, Тренч смотрел прямо в центр группы, чтобы каждый из них ощутил на себе его взгляд. С Библией в скрещенных руках, викарий являл собой поразительную картину. Его лицо было спокойно, но глаза светились горячечным блеском, моргая, он медленно опускал веки, а потом так же медленно поднимал их.
Стрелок не имел ни малейшего представления, как ему вести себя по отношению к викарию, Во всяком случае, пока не имел. Он всегда считал, что любого человека можно поставить на место, стоит только достаточно изучить его.
- Вы не уважаете тела, которым наделил вас Господь, продолжал Тренч, слегка потряхивая головой и не меняя выражения глаз. - Своим присутствием вы оскорбляете глаза и уши порядочных людей. Многие годы мы надежно уберегали этот приход от разврата и вседозволенности. Я не отступлю и сейчас. Вы должны покинуть эту деревню, вы все.
Бесцеремонность и, можно сказать, безграничная надменность, прозвучавшая в словах Тренча, послужили тем толчком, который помог Стрелку обрести дар речи. И когда он заговорил, стало ясно, что он готов поставить на карту все, только б не выставить себя в идиотском свете.
- Почему бы вам не попытаться перевоспитать нас, викарий? Ведь это входит в ваши обязанности, что - нет? Вы не должны нас вот так просто отшвыривать и оставлять все как есть. Вы должны сделать из нас хороших мальчиков и девочек.
Глаза Тренча расширились.
- Мое дело - дело Господа... - Он несколько утратил свой величавый вид и поморщился, пытаясь овладеть собой. - Не дано тебе спрашивать с меня, но мне дано приказывать тебе... Тренч являл собой странное зрелище: одна из девушек не удержалась и прыснула в ладонь. Тренч поджал губы и выпрямился? В голове у него будто что-то заскрежетало. Знакомое ощущение. Оно появлялось всякий раз, когда с ним говорили в таком наглом и дерзком тоне. Его глаза с трудом фокусировались. Он должен сосредоточиться. "Спасение хорошо в более спокойные времена, когда нет большой опасности, нет чрезвычайных обстоятельств. Сейчас же пришло время отрезать и очищать. Дело Господа не терпит отлагательств".
