Элизабет Линн - Сторожевая башня (Хроники Торнора)
— А что он сделал?
— Пытался подкупом заставить посланца солгать. Кстати, там были те же самые, — Хельд кивнул в сторону гостевых покоев.
— Знаешь еще что-нибудь про них? — Опрана разбирало ребяческое любопытство.
— Не более других.
— Правда, что они бесполые?
— Говорят…
— И дерутся, как волки или дьяволы?
— И дерут за свои услуги чертовски дорого, — подхватил Хельд. — Поэтому Кол может не сомневаться насчет Одноглазого. Никаких штучек не будет. Он прислал бы своего герольда, замышляя обман. — Для Хельда это была необычайно пространная речь. Райк решил, что суровому южанину уж очень нравится запугивать и смущать молодого капитана.
Опран пнул дворовую плиту.
— Я не убежден, что нас не собираются надуть, — буркнул он.
Райк заговорил, желая умерить самодовольство Хельда.
— Может, Одноглазый коварнее, чем кажется вам.
Хельд метнул злобный взгляд. Опран усмехнулся.
— А вдруг у него там сокровище.
— Все горные замки бедны, — заявил Хельд. — И эта треклятая зима не сделала их богаче.
Они не сговариваясь подняли головы. Снег перестал, свежий западный ветер гнал облака по звездной реке. Райк сказал:
— Хельд, если ты останешься тут, придется полюбить зиму.
— Черта с два.
Опран переменил тему:
— Колу понравилась компания.
Лицо Хельда разгладилось. Он смягчался от одного упоминания имени господина.
— Вечером славно угостимся. Я слышал, как он наставлял поваров.
Они шли рядом, шаг в шаг. Деревянные подошвы гулко стучали по камням. У Райка не было аппетита, но не явиться к ужину было нельзя. Кол желал, чтобы он видел дурачества Эррела. Пока Эррел скачет, как собачонка, по прихоти Кола, Райк связан клятвой и не смеет думать об измене.
Ни с того ни с сего Опран захихикал.
— Мои люди говорят, у Райка завелась подружка на кухне. — Он пихнул приятеля в бок.
— О-о, — хохотнул Хельд. — Капитан, конечно же, мог подыскать кое-что получше постели грязной кухарки.
Шутка зашла далеко, и Райк взялся за меч, но проглотил оскорбление, вспомнив про Эррела.
— Увидимся за ужином, — бросил он как ни в чем не бывало. И поспешил вперед, будто вспомнив о срочном деле.
…В большом зале слуги зажигали факелы.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Три сотни воинов уселись за столы, приготовленные к пиршеству. Над головами дымили факелы в железных люстрах и роняли вниз хлопья сажи. Кол, его командиры и гости сидели за главным столом. Прислуга сновала между кухней и залом. Столы ломились от окороков, баранины, жареных гусей и угрей, соусов и подливок — повара превзошли самих себя. Собаки ползали под скамьями, выискивая мозговые косточки. Все было, как прежде, при Аторе, только на всех одеждах были другие, черно-красные эмблемы, и лица были совсем не те. У иных людей Райк учился, с другими стоял плечом к плечу в боях.
По торжественному случаю Кол распорядился о присутствии на пиру женщин замка. Они сидели на скамьях в окружении мужчин. Бик пока не было видно, но Райк мог и ошибиться. Женщины приоделись: в нарядах с тонким полотном и шерстяными тканями соседствовали мерцающий бархат и переливчатый шелк. Грубые солдатские рубахи вокруг резко отличались от этого цветного великолепия.
Райк наложил полную тарелку угрей, они ему всегда нравились, особенно в винном соусе. Однако после всего нескольких кусочков желудок взбунтовался, пришлось оставить тарелку. Вспомнился голодный взгляд Эррела на исхудавшем лице. Над Райком склонилась служанка.
— Попал испорченный кусок? — румяным лицом она напоминала Кепи. Он улыбнулся.
— Необыкновенно вкусно. Подай-ка ветчины в чистой тарелке.
Его люди заступали в караул от полуночи до зари. Райк слушал застольные речи, а сам обдумывал приказ часовым. Кол, в самом добром расположении, веселился. Шутил с прислугой, швырял подачки псам, с Гамом болтал о лошадях, а с Опраном обсуждал стратегию. Молодой капитан смущался, но ухитрялся не выглядеть полным невеждой. С Гамом спорили о том, какая порода выносливей: азешская или северная горная. Кол успевал следить и за тем, чтобы оставались полны тарелки его гостей. Говорил за столом только один из них-Норрес.
Ужин удался. Скамьи от столов отодвинули, сытые воины сидели развалясь, вытянув ноги. Женщины оттирали пальчики льняными полотенцами. Райк все искал глазами Бик, но сестры по-прежнему не было видно. Когда убрали жаркое, Кол велел подать на стол еще бочонок вина, блюда со сливками, медом и льдом и осведомился:
— А где мой шут?
Эррел сидел верхом на бочонке, который слуги вкатили в зал на специальной тележке.
— Ты прервал меня, — дерзко крикнул он, спрыгивая на пол и сделав кульбит.
— Что же ты делал?
— Писал. — Он увернулся от хлебной корки, брошенной Колом, и забегал между столами, размахивая шутовским жезлом. Им он хлопал некоторым по плечу. — Ты, ты, ты и ты тоже… — Пробегая мимо Райка, он скорчил рожу. Под полосами бело-голубой раскраски лицо было суровым и напряженным. Шут был сжат как пружина. Босые ноги бесшумно скользили по каменному полу. С важным видом Эррел катился на тележке между столами.
— Иа-а!
Райк заметил не без удовольствия, что многие побаиваются прикосновения шири.
— Что ты делаешь? — с притворным интересом спросил Кол, не отмеченный палочкой шута.
— Делаю вас неуязвимыми.
К диалогу прислушивались за всеми столами. Гости улыбнулись. Остальные довольно загудели.
— Мой шири, — пояснил Кол гостям. — Это южный обычай.
Райк подумал, как поступил бы Кол, если бы Эррел пометил посланцев своим жезлом?
— Он только шутит. Эй, дурак, поди-ка сюда!
Эррел взобрался на стол и, вышагивая между тарелками и кружками, бил своим жезлом по рукам, протягивавшимся к нему. Какой-то солдат поймал его за лодыжку, шут, недолго думая, опрокинул на обидчика блюдо колотого льда. Так он добрался до главного стола, поклонился гостям и по-лягушечьи присел перед хозяином. По случаю торжества Эррел нацепил пышный крахмальный воротник.
Райк услышал, как хихикает Хельд. Кол бодался вперед, положив руки на стол.
— Ты знаешь Берента Одноглазого?
— Еще как, — прогнусавил шут.
— Может он проучить меня, напав зимой?
— Никогда, — Эррел завертел головой, колокольчики на колпаке звенели. За соседними столами вытягивали шеи, стараясь расслышать каждое слово.
— Почему ты так уверен?
— Только люди с душой волка воюют зимой, — важно произнес Эррел.
— Я воюю зимой, — выкрикнул Кол, ухватив шута за ворот и подтянув к себе.
