Кейдж Бейкер - Добро пожаловать на Олимп, мистер Херст
Мои слова, кажется, не польстили Херсту и не обрадовали его. Он слушал меня с непроницаемым лицом. О чем же он думает? Я продолжал, подражая героям Клода Рейнса [РейнсКлод (1889-1967) - англо-американский актер, прославившийся ролями злодеев-интеллектуалов.]:
- Мы долго и пристально за вами наблюдали. Мы не делаем наших предложений кому попало… И все же я и теперь вынужден задать вам несколько вопросов.
Херст молча кивнул. Он что, язык проглотил?!
- То, что мы предлагаем, - продолжал я, - по зубам не каждому. Подумайте как следует, не устали ли вы от жизни? Может, вам иногда хочется уснуть навсегда?
- Не хочется, - ответил Херст. - Если бы я устал от жизни, я бы махнул на все рукой и умер. Мне не нужны сон и вечный покой, мистер Дэнхем. Наоборот, я хочу еще пожить. У меня уйма дел. Я не выношу праздности. Без дела я умираю от скуки.
- Допустим, - кивнул я. - Но надо подумать еще кое о чем. Не слишком ли изменился мир со времен вашей молодости? Взгляните на этот портрет. Когда его писали, вы были в расцвете лет. Ваше поколение было молодо. Мир принадлежал вам. Вы знали, по каким правилам играть, и ничто вас не пугало… Но ведь вы родились еще до того, как Линкольн выступил со своей речью в Геттисберге [Президент США Авраам Линкольн выступил со своей знаменитой краткой речью 19 ноября 1863 года в разгар Гражданской войны в США на открытии Национального кладбища в городе Геттисберге, штат Пенсильвания]. С тех пор мир очень изменился. Теперь игра идет по другим правилам, в моде иная музыка, а танцы больше напоминают физзарядку. Короли быстро вымирают, и власть переходит в руки беспринципных тиранов. Вас не пугает скорость, с которой стали разворачиваться события? Вам лишь семьдесят лет, но не чувствуете ли вы себя иногда динозавром? Живым ископаемым из предыдущей геологической эпохи?
- Нет! - решительно заявил Херст. - Мне нравится жить здесь и сейчас. Я люблю скорость и все новое. А в будущем мне, наверное, понравится еще больше. Кроме того, что бы там ни говорили циники, история показывает, что человечество меняется к лучшему. Грядущие поколения будут лучше нас, как бы нас ни пугали разные новомодные увлечения. Да и что такое мода? Что мне до музыки, которую слушает теперь молодежь?! Повзрослев, наши дети будут сильнее и умнее нас. Они смогут учиться на наших ошибках. Я бы хотел увидеть, как они прочно встанут на ноги.
Я кивнул, и некоторое время царило молчание. Наконец я снова заговорил:
- Не забывайте и о сердечных делах, - предупредил я Херста. - Если у человека есть люди, к которым он привязан, то чем дольше он живет, тем больше вероятность, что с ними может случиться нечто такое, от чего ему будет очень и очень больно. Подумайте об этом как следует, мистер Херст!
Медленно кивнув, Херст наконец опустил глаза.
- Это было бы особенно тяжело для человека с прочными семейными связями, - сказал он. - У каждого человека должны быть такие связи. Но многое в мире происходит не так, как надо бы, мистер Дэнхем, - хоть я и не знаю почему…
Что он имеет в виду? Может быть, ему хочется более близких отношений с сыновьями?.. Задавая себе эти вопросы, я напустил на себя понимающий вид.
- А что до любви, - немного помолчав, продолжал Херст. - То есть вещи, с которыми приходится смириться. Это неизбежно. Любовь и боль шагают рука об руку.
Может, Херст сожалеет о том, почему Марион не желает ради него бросить пить?
- Любовь невечна, и от этого тоже бывает больно, - заметил я, и Херст снова поднял на меня глаза.
- Слишком долгая любовь тоже причиняет боль, - сообщил он мне. - Но, уверяю вас, я умею терпеть.
Что ж, Херст правильно ответил на все вопросы, и я поймал себя на том, что поднял руку, чтобы погладить себя по бороде, которой раньше щеголял.
- Трезвый взгляд на вещи, мистер Херст, - сказал я. - Теперь давайте обсудим условия.
- Сколько вы мне еще дадите? - тут же взял быка за рога Херст.
- Двадцать лет, - ответил я. - Плюс-минус год или два. Какой огонь вспыхнул в глазах Уильяма Рэндольфа Херста!
А я-то чуть не забыл, с кем имею дело.
- Двадцать лет?! - презрительно фыркнул он. - Мне же только семьдесят. У меня был дед, который прожил до девяносто семи! Да я и без вас проживу еще двадцать лет!
- С таким сердцем, как у вас, не проживете. И вы это прекрасно знаете, - парировал я.
Херст поморщился и нехотя кивнул:
- Ну ладно. Двадцать так двадцать… Если вы на большее не способны! Что вы хотите взамен, мистер Дэнхем?
- Две вещи, - ответил я, подняв два пальца. - Компания хочет, чтобы вы предоставили ей право время от времени хранить кое-что в вашем замке. Ему ничего не будет угрожать. Речь идет не о контрабанде, а о книгах, картинах и других произведениях искусства, которые могут погибнуть, если будут храниться в менее защищенном месте. В известном смысле мы просто будем пополнять ваше собрание.
- Значит, моему дому не суждено погибнуть? - с мрачным удовлетворением на лице спросил Херст.
- Да, - ответил я. - Это творение ваших рук значительно вас переживет.
Услышав это, Херст осторожно опустил собачку на пол, встал и ушел в другой конец кабинета. Когда он наконец вернулся, на его губах играла едва заметная улыбка.
- Ну хорошо, мистер Дэнхем, - сказал он. - А что вы еще хотите? Что-нибудь невыполнимое?
- Вы должны внести в ваше завещание кое-какие новые пункты, - сказал я. - Тайно предоставить моей Компании право распоряжаться некоторыми из ваших активов. Немногими, но совершенно определенными.
Услышав это, Херст так свирепо усмехнулся, что я невольно задрожал. У меня покрылся испариной лоб, взмокла рубашка под мышками.
- Эта ваша Компания, кажется, считает меня полным дураком? - по-прежнему улыбаясь, спросил Херст.
- Вы повели бы себя, как дурак, если бы согласились на ее предложение, не задавая никаких вопросов, - улыбнулся я в ответ, с трудом подавив желание броситься наутек. - Компании не нужны ваши деньги, мистер Херст. Вы можете оставить все вашей жене и детям. Завещайте Марион сколько хотите. Пусть она ни в чем не нуждается. Условия Компании никоим образом не ущемят интересы ваших наследников. Вы должны понимать, что речь идет о том, что принесет реальную выгоду лишь через пару сотен лет. Сейчас, в 1933 году, это может казаться сущим пустяком, но в далеком будущем это станет бесценным. Вы понимаете, что я имею в виду?
- Скорее всего, да, - сказал Херст и, поддернув брюки, уселся в кресло. Такса прыгнула ему на колени.
Радуясь тому, что Херст перестал сверлить меня взглядом, я поспешно продолжал:
- Мы покажем вам проект изменений в вашем завещании, но вам не следует знакомить с ним юристов…
- Это я понимаю, - сказал Херст, махнув здоровенной рукой. - Я пока сам в состоянии разобраться, грамотно ли составлен контракт, и ничего никому не стану показывать. Но давайте уточним одну вещь, мистер Дэнхем! Вы только что дали мне понять, что среди моих активов есть кое-что такое, что в один прекрасный день очень понадобится вашей компании. Вам не кажется, что было бы логично, если бы я теперь поднял цену? А еще мне хотелось бы побольше узнать о ваших хозяевах. Мне нужны доказательства того, что вы, да и мистер Шоу, если уж на то пошло, говорите правду.
