KnigaRead.com/

Геннадий Гор - Докучливый собеседник

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Геннадий Гор, "Докучливый собеседник" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ветров по старой, еще студенческих лет, привычке карандашом подчеркнул в "Феноменологии духа" несколько строк: "Цель познания состоит в том, чтобы сорвать с объективного мира покров его отчужденности и создать нам более интимную близость с ним". Он прочитал эту фразу и усмехнулся. Восемнадцать лет тому назад ему как будто удалось сорвать "покров отчужденности" и создать "интимную близость". Но взрывная волна похоронила все доказательства этой "интимной близости", кроме фотографического снимка, в достоверность которого верят только читатели журнала "Мир приключений". Там недавно детский писатель, из предосторожности скрывшийся за псевдонимом Марсианин, снова писал о космическом госте и о знаменитой находке профессора Ветрова. Хорошо ему, этому Марсианину. У него хоть есть псевдоним. Вера Исаевна купила дефицитный номер журнала в газетном киоске, принесла его в кабинет и, подавая Сергею Сергеевичу, торжественно сказала: - Вот не думала, что когда-нибудь стану матерью уэллсовского героя. Я бы много отдала, чтобы о тебе, Сережа, разговаривали в Президиуме Академии наук, а не перед киоском в очереди за сомнительным чтивом для подростков. Сергей Сергеевич промолчал. С детства у него вызывали усмешку рассказы про марсиан и марсианок. Он, как и его трезвая, насмешливая мать, любил Льва Толстого и не любил писателей, игравших с читателями в жмурки. Но случилось так, что сама жизнь затеяла с ним странную игру, словно подражая наивным повестям и рассказам из журнала "Мир приключений". Из всех археологов, сотрудников Института истории материальной культуры, он был, пожалуй, меньше других подготовлен к сюрпризу, который ему преподнесла действительность, каким-то, в сущности, чудом дав возможность заглянуть в прошлое и увидеть вместо прошлого будущее. Ведь гость (как еще назвать его, если не гостем?), ведь гость прибыл из другого мира, возможно, из другой солнечной системы, с неизвестной планеты, где жизнь и эволюция ушли далеко вперед, обогнав нас... Череп свидетельствовал об огромном интеллекте путешественника, приземлившегося в Европе, когда в ней жили неандертальцы. Как он попал на Землю? На чем прилетел? Об этом некого было спросить. Не удалось найти ни одного предмета, ни одной вещи, которая рассказала бы больше, чем мог рассказать фрагмент черепа. Ничего! Наука, настоящая наука от времен Галилея построена на том, чтобы никому не верить на честное слово. Сила, внутренняя логическая красота и интеллектуальное достоинство науки заключались в том, что для нее существовал только один авторитет: авторитет неопровержимых фактов и доказательств. Книга Ветрова, вышедшая в свет благодаря Арбузову, рассматривалась специалистами как анекдотическая попытка противостоять чуть ли не самой сущности современной науки. - Кто такой Ветров, - спрашивал недавно Апугин, - кто такой Ветров, чтобы заставить людей верить словам? Будь он даже Ньютоном или Павловым, все равно ему не поверили бы на слово, а потребовали бы фактов и доказательств. Тот день, когда ученые станут верить, не требуя фактов и доказательств, вероятно, станет последним днем науки. Ветров, разумеется, не хотел, чтобы для науки наступил последний день. Он с особой остротой чувствовал правоту всех, кто сомневался в его открытии. И все же это была относительная правота, правота логики, презирающей невероятную сложность жизни. И хотя доказательств не было, пока не было, Сергей Ветров не хотел и не мог забыть о том, что однажды он держал в руках череп необыкновенного существа. Да, недолго, но все-таки держал в руках череп, по-видимому, космического пришельца, и никакие традиции и требования науки не могли заставить его забыть об этом. Вера Исаевна подошла к дверям кабинета и, отчетливо выговаривая каждое слово, сказала: - Сколько раз мне надо тебе кричать, чтобы наконец докричаться? - В чем дело, мама? - Звонил наш бывший зять, профессор и писатель Тамарцев. Спрашивал тебя. Я ему сказала, что ты лег отдохнуть. Может, ты ему позвонишь? Ветров подошел к телефону и набрал номер. Голос Тамарцева, как и всегда, был сосредоточенно медлителен и задумчив. - Извини, Сергей. У меня к тебе срочное дело. Ты не очень бы удивился, если бы я тебе сказал, что я разыскал свидетеля твоей археологической находки? - Где ты его разыскал? - Один мой больной, некто Рябчиков, утверждает, что летом сорок первого года на западной границе, где он служил в артиллерии, ему довелось... Ты лучше заезжай ко мне или в больницу, Сергей. Там я отвечу на все твои вопросы.

И опять робот Ипс вбирал в свою необъятную память все впечатления бытия. Впечатлений было много. Но их было бы гораздо больше, если бы одиночество не разъедало жизнь Путешественника, если бы возле него были спутники и друзья, если бы он слышал их живые голоса и видел их лица, а не отражения, возвращающиеся из прошлого и каждый раз напоминающие об утрате. Лучше всего Путешественник чувствовал себя в лаборатории. Автоматическая старушка лаборантка делала все не спеша. Но странно, его это не раздражало. Наоборот. Его это успокаивало. Хотя, в сущности, следовало бы поспешить. Неизвестно, сколько еще месяцев или лет ему оставалось жить: недомогания и бессонница подтачивали его. Ему нравились медлительные движения старушки. Иногда его вдруг охватывало чувство полной иллюзии, словно перед ним был не автомат, а старая живая женщина, чем-то напоминающая его тетю... В такие мгновения ему казалось, что он там, у себя, в гостях у тети, и она, покашливая, суетится и хлопочет, рада, что ее наконец-то навестил племянник, и хочет его угостить, как угощали в старину... Наивный обман чувств. В их обществе, на его далекой планете, анеидайцы давно выработали в себе насмешливое отношение к иллюзии и иллюзионизму. В иллюзионизме было нечто сентиментальное, напоминавшее о древних романах и древней живописи, когда художники и писатели еще не подозревали, какие могучие средства будут созданы для того, чтобы схватить, удержать, передать и дать почувствовать ускользающее время. Передать время и жизнь, не прибегая к иллюзии, не уподобляя действительность сну. Он как раз сейчас и занимался исследованием и тщательным изучением здешнего времени, времени этой планеты и ее живых существ, сменявших друг друга в той удивительной лестнице последовательности, которая подымалась от анаэробов к человеку... Огромная палеонтологическая коллекция все пополнялась и пополнялась. Но недавно роботу-геологу удалось найти окаменелый и крайне загадочный организм в самых древних слоях. Старушке лаборантке пришлось потрудиться... - Скорей, дорогая старушенция, - подгонял Путешественник ее, - скорей! Поторопись! Поспеши! Слишком велико было в этот раз его нетерпение и любопытство. И вот он проверил еще раз все ее опыты и продиктовал роботу Ипсу: "Создавая белки, природе приходилось экономить. Синтез белка включает двадцать аминокислот. Но существовали ли на этой планете добелковые организмы? До сих пор я этого не знал. Но вот недавно найденный окаменелый организм ответил утвердительно на мой вопрос. Понемножку я и моя медлительная старенькая помощница приближаемся к истокам жизни, к ее возникновению здесь, на Земле". Затем около часа он провел в лесу, охваченный радостью оттого, что ему удалось проникнуть в тайну здешней эволюции. Лес, убегающий за горизонт, был велик. Его зеленые просторы уносились вдаль. Путешественник прислушался. Где-то свистела иволга. В ее ясных, прозрачных звуках сгущалась музыка юной жизни, жизни, словно только что возникшей в этом зеленом, убегающем во все стороны лесу. Потом он долго смотрел в прозрачные воды озера. Утка плавала возле камышей. Нырял и снова появлялся селезень. Журчал ручей, впадавший в озеро. И в его журчании, как в свисте иволги, сгущалась музыка здешней жизни, чуждая Путешественнику и все же прекрасная. У него было отличное настроение. Вернувшись в лабораторию, он напевал и опять рассматривал древний окаменевший организм, недавно найденный роботом-геологом. Добелковые и предбелковые формы жизни. Но жизнь невозможна без памяти. Эволюция внедрена в жизнь. И жизнь внедрена в эволюцию. Одно не мыслится без другого. А как быть с недискретными формами жизни, с пресловутым студнем, о котором так любит рассуждать интеллектуальный тренер? Робот будто услышал его мысли и заговорил. Р о б о т. Ну что, дорогой мыслитель? Как твои исследования? Многого добился? Хотя кое о чем я догадываюсь. Добелковые организмы. Подумать надо... П у т е ш е с т в е н н и к. Да, надо подумать. Р о б о т. А может, предоставить это природе? Пусть она думает. Когда подумаешь о ней, начинаешь презирать всякие думы. Не думая и не размышляя, она сотворила и устроила такое, какое во веки веков не сотворить и не устроить всем думающим и размышляющим. Она действовала, творила. А думать предоставила нам. И сколько мы ни думаем, но абсолютной истине не раскрыться. П у т е ш е с т в е н н и к. Что ты имеешь в виду? Р о б о т. То, что заботит биохимиков и биофизиков. Происхождение жизни... Хотя, собственно, не мне об этом думать и заботиться. Я ведь порожден не эволюцией, мне не пришлось ждать сотни миллионов лет, пока анаэробное полусущество-полувещество, эволюционируя, превратится в анеидайца. П у т е ш е с т в е н н и к. Но ты и есть полусущество-полувещество... Р о б о т. Не будем задевать личности, говорить о присутствующих. Не будем. П у т е ш е с т в е н н и к. Не будем. Р о б о т. Ну вот, так лучше. Не люблю, когда меня называют полувеществом. Я понимаю, ты гордишься, что замыкаешь собой эволюцию. Гордись! Но вдумайся, есть ли основания для гордости. Хорошо, что на этой планете существовали аминокислоты. А каково было бы без них? Добелковый организм, найденный роботом-геологом, биохимический парадокс... Ты страшно обрадовался этой находке. Я, в свою очередь, рад за тебя. Но о чем она говорит? Куда бы пошла жизнь, если эволюция не забраковала бы этот, с позволения сказать, организмик? Не хмурься! И не нервничай! Я не намерен напоминать о планетке, названной в твою честь. Об этом скучном студне. Но ты, видно, устал от философских разговоров. И я тоже устал. Поговорим лучше о вещах близких и простых. Как твое здоровье? П у т е ш е с т в е н н и к. Риторический вопрос. Р о б о т. Почему риторический? П у т е ш е с т в е н н и к. Потому что ты здоров вечным здоровьем, здоровьем машины. Р о б о т. Не серди меня. У меня тоже есть нервы. Я тоже живу! П у т е ш е с т в е н н и к. Извини. Р о б о т. Подготовляя себя к космическому полету, ты очень долго тренировал себя. Ты это делал с излишним энтузиазмом, не щадя себя. И вот ты подорвал свой организм. П у т е ш е с т в е н н и к. Я не жалею об этом. Тренируясь, я укреплял свою волю. Я не жалею ни о чем. Я и здесь испытываю минуты удовлетворения и полного счастья. Не каждому дано посетить такую далекую и прекрасную планету, убедиться в том, что мне подобные не одиноки и что здесь они переживают стадию раннего детства... Р о б о т. Детство. Юность. Пустые слова. Я прекрасно обошелся без детства и без юности, сразу появившись на свет взрослым. П у т е ш е с т в е н н и к. Да, ты анеидаец без возраста. Р о б о т. Анеидаец? Значит, ты этого не отрицаешь? П у т е ш е с т в е н н и к. Мы обещали не философствовать, поговорить о чем-нибудь простом, житейском. Р о б о т. Житейском? Но житейское от нас далеко. Оно осталось на нашей планете, где давно считают нас всех погибшими... Мы с тобой отсутствующие. Отсутствующие, которых уже перестали ждать. П у т е ш е с т в е н н и к. Ты думаешь? Р о б о т. Я не только думаю, но знаю. П у т е ш е с т в е н н и к (с интересом). Откуда ты можешь это знать? Р о б о т (не без важности в голосе). Пока я тебе еще не скажу, каким образом я получаю информации. Это тайна, которую я не имею права разглашать. П у т е ш е с т в е н н и к. Я не любопытен. Р о б о т. Допустим... А жизнь там идет, как шла при нас. Живущие ищут радости. И бегут от забот и неприятностей. П у т е ш е с т в е н н и к. Не клевещи на них. Не изображай их мещанами. Прогресс вытравил мещанство еще на заре нового общества. Мещанство и мужество - это два полюса. Я жил в мужественном, героическом мире... С детства меня воспитывали... Р о б о т. Знаю. Слышал. Не упрощай... На самом деле все сложнее. Мужества не может быть без слабости, как и слабости без мужества. В чистом виде жизнь не пребывает. Кстати, она тебя полюбила скорее за слабость, чем за мужество. Если забыл, я тебе напомню. П у т е ш е с т в е н н и к. Такие вещи не забывают. Р о б о т. Ты тонул, купаясь в озере. Тонул, несмотря на всю свою гордость и на длительную тренировку в плавании, а она тебя спасла. Ты лежал на берегу в траве жалкий, посиневший, из ноздрей у тебя текла вода, а она, нагнувшись, делала тебе искусственное дыхание. Взяв твои руки в свои, она заставляла тебя делать медленные движения... Потом ты вздохнул, улыбнулся и сказал: "Закон притяжения. Он обязателен для всех". Она рассмеялась. Ей понравились твои слова. Но еще больше ей понравилась твоя слабость, то, что она тебя спасла. Не знаю, что она больше полюбила - тебя или свой поступок, ведь она плавала не лучше тебя... П у т е ш е с т в е н н и к (тихо). Нет, все же немножко лучше. Р о б о т. Я понимаю. Гордость... Но ценой своей временной слабости, непреднамеренной, конечно, ты добился того, чего не могли добиться другие. Она выбрала тебя... Ну ладно, ладно. Не хмурься. Ты ее выбрал... Ты! Я не настаиваю. Ты! Прошло много недель, месяцев и лет. Даже находясь вместе, рядом, вы тосковали друг по другу. Это и есть любовь. Вы были всегда нужны друг другу. Беспрерывно. Вы никогда не могли наговориться друг с другом. Вы не расставались даже в своих снах. Но вот приближалась разлука. Ты бы мог и не участвовать в экспедиции. На твоей стороне были знания, опыт ученого. Знаток мозга... Но против тебя была твоя слабость, наклонность к ностальгии, сильная любовь к жене... Отбиравшие и посылавшие тебя знали это... Но я тебе сообщу один секрет. За тебя тайно хлопотала твоя жена. Ее родной дядя, как ты знаешь, возглавлял комиссию... Успокойся! Она хлопотала не потому, что хотела расстаться с тобой, нет. Наоборот! Она ничего не хотела сильнее того, чтобы ты остался. Но она боролась со своей слабостью. И ты тоже боролся и победил себя. Я это знаю. И это знали твои спутники. Но достоин ты уважения не за то, что победил себя. П у т е ш е с т в е н н и к. А за что? Р о б о т. На самом деле ты не победил себя. И все-таки не остался, а отправился в путешествие. Отправился вместе со всеми своими слабостями. И они борются с тобой. Борются до сих пор. И это мучительно. Я знаю. П у т е ш е с т в е н н и к. Откуда ты можешь это знать? Разве тебе приходилось страдать, любить, отчаиваться? Р о б о т. Я отвечу на этот вопрос как-нибудь в другой раз. Своим вопросом ты наступил мне на больное место. П у т е ш е с т в е н н и к. Понимаю. Извини меня. Р о б о т. Я не из обидчивых. Ты это, наверное, заметил... Но вернемся к ней. К ней и, разумеется, к тебе. Вы жили в ожидании разлуки, которая неумолимо приближалась. А время пульсировало. Живое, лихорадочное анеидайское время... Особенно живое для вас - для нее и для тебя, ожидавших часа, когда космолет оторвется от планеты и вынесет тебя в бездонные и равнодушные пространства космоса. Не хмурься. Тебе не понравилось выражение "равнодушные"? А разве это выражение, которое мне пришло в голову сейчас и нечаянно, разве оно не точно передает существо дела? Ты имел возможность познакомиться с равнодушием и метафизической скукой пространства, которое физики любят называть страшным словом "вакуум"... Не везде вакуум, я понимаю, не везде и не во всем. Но все же это так... Ученые, употребляя свои термины и словечки, меньше всего думают о наших эмоциях и переживаниях... Итак, время пульсировало. Оно пульсировало в жизни и на часах, где беспрерывно двигались часовые и минутные стрелки. Но там, в космолете, тебя ожидало другое время, не зависящее от солнца и звезд. Там были атомные часы, равнодушные и бесстрастные, как вакуум... Часы, на точность которых можно было положиться... Время в космосе не пульсирует. Оно течет сообразно скорости космического корабля. Закон относительности времени мог с тобой сыграть веселенькую шутку. Вернувшись домой далеко еще не стариком, ты мог бы увидеть глубоких старцев - твоих правнуков. Вы оба, ты и она, разумеется, больше она, шутили, касаясь этой двусмысленной темки... А на душе у тебя отнюдь не было весело, хотя ты это скрывал от всех и даже от самого себя. Что делать, не все родятся мужественными... Накануне путешествия ты провел весь день вместе с ней. В этот день ты как бы заново увидел свою родную планету. Она чуточку меньше этой, где мы сейчас. На ней нет ни таких гор, ни таких лесов. Сады... И луга... Растения растут везде, не только в почве, но и в воздухе и в воде. Наглядное напоминание об увлечении нашего общества агрофизикой. Все наши увлечения отражались на облике планеты... Но увлечение агрофизикой оказалось самым длительным. Даже среди твоих спутников оказался молодой агрофизик, девушка, взявшая с собой целую коллекцию растений, чтобы посадить их где-то в космосе... Эти растения не нуждались в почве и были приспособлены к жизни в чуждой среде, в среде, не защищенной озоновым экраном от губительных ультрафиолетовых излучений... Может, я ошибаюсь? Мои познания в агрофизике невелики по сравнению даже с твоими, хотя ты не агрофизик, а физиолог. Но, во-первых, агрофизику преподавала в школе твоя жена, тоже чуточку помешанная на этой удивительной науке. Во-вторых, девушка-агрофизик, твоя спутница по космическому путешествию, с увлечением рассказывала тебе о своих опытах с растениями, приученными обходиться без почвы. Парадоксальная и дерзкая наука. Растение без почвы - это все равно что путешественник без пространства или часы без времени. Однако это факт! Что только не способен победить человеческий энтузиазм! А эта девушка была полна энтузиазма... Она не бездействовала и в космолете, и только благодаря настойчивости начальника экспедиции ей не удалось превратить космолет в летящий в космосе ботанический сад. Вы много с ней говорили об агрофизике и новых идеях этой науки энтузиастов. Но вы, разумеется, говорили не только о растениях, растущих без почвы... О нет. Были и другие темы, еще более интересные... П у т е ш е с т в е н н и к. Не говори пошлостей. Ты не для этого создан... Р о б о т (гордо). Я создан, чтобы преодолеть себя, чтобы стать... П у т е ш е с т в е н н и к. Наклонность к низменному и пошлому и не дает тебе преодолеть себя, стать личностью, победить в себе машину. Р о б о т. Оставим в стороне твои инсинуации и оскорбления. Я терпелив. И выдержан, тебе это известно. Но разве в пошлости есть нечто механическое, безличное? Разве личность не может быть пошляком? А пошляк личностью? П у т е ш е с т в е н н и к. Не может! Р о б о т. Ты, как всегда, слишком категоричен. Но оставим это... Мы говорили с тобой о ней, об этой девушке, транспортирующей растения в космос. И о тебе. В интимных делах, в делах не разума, а чувства, ты оказался дуалистом. Твое чувство в космолете раздвоилось между отсутствующей женой и присутствующей девушкой. П у т е ш е с т в е н н и к. Я запрещаю тебе говорить об этом. Р о б о т. Слушаю-с... Так как будто говорят слуги в старинных пьесах и романах... Но запрещение не снимает дуализма... А я не слуга. П у т е ш е с т в е н н и к. А кто ты? Р о б о т. Я? Не знаю. И никто не знает. Я искусственный мозг, пытающийся преодолеть искусственность. Обо мне еще рано говорить. Я еще весь в осуществлении. Поговорим лучше о тебе... Итак, время пульсировало. Ты простился с женой и друзьями и со своей планетой. Космолет, оторвавшись от гравитационного поля твоей планеты, летел в безвоздушном пространстве. Тебя охватило сильное чувство, знакомое только космонавтам. Мир уходил от тебя, отдалялся. Мир привычного и доступного чувствам. Мир твоего детства, юности и зрелости. Мир, в котором ты обрел свободу и познал необходимость. Мир, где осталось все, что ты знал и любил. Впереди и рядом с тобой была неизвестность. И бесконечность, что намного страшнее и неизвестнее неизвестности. П у т е ш е с т в е н н и к. Но внутри меня и моих товарищей был тот же мир. Он отдалился только отчасти. Да и наш космолет был островом этого мира. Р о б о т. Красивые слова, пустые фразы. Либо я не понимаю, что такое отсутствие... Если ты понимаешь, объясни. П у т е ш е с т в е н н и к. Отсутствие? Разве это надо объяснять? Чувства трудно поддаются объяснению. А ты создан... Р о б о т. Я создан... Я не создан, а создаю себя. Непрерывно создаю себя... Разве ты не замечаешь? П у т е ш е с т в е н н и к. И ты, оказывается, нуждаешься в иллюзиях? В самообмане? Создавай себя сколько тебе угодно. Но не искушай. Ты здесь не для того. Р о б о т. А для чего же? Чтобы поддакивать тебе? Или восхищаться твоим мужеством? Эх ты! Путешественник без пространства. Ты здесь, а она там, между вами немаленькое расстояние. Ты здесь, и тебе отсюда не вырваться... А она ждет. Да, все-таки ждет тебя. Несмотря на все, ждет. И время измеряют уже не бесстрастные атомные часы. Время пульсирует. Живое нетерпеливое время. Оно не только на твоих часах, оно в тебе, нетерпение... и бесконечность. Невыполнимое желание увидеть ее и свой мир, вернуться. Ты должен завидовать мне. У меня нет желаний... Я механизм. Да, пока механизм. А она ждет тебя... П у т е ш е с т в е н н и к. Ну и что ж! Есть нечто сильнее разлуки, даже вечной разлуки. Это радость познания и выполненного долга. Я выполняю свой долг... Робот замолчал. Спасибо ему и за это... Шумел дождь. Он шумел давно, но ты не замечал его шума, занятый спором с механическим своим антиподом. Дождь на этой планете шумел так же, как и на твоей. Миллиарды светлых капель падали на траву, на деревья и на песок. В воде возникали дождевые пузыри и лопались. Дождь шумел. Затем он прекратился. И над долиной уже встала радуга. Путешественник вышел из жилища. Он шел по берегу реки, шел, рассеянно думая о том, о чем он думал здесь часто. Внезапно он остановился, весь охваченный сильным и тревожным чувством. Кусты зашевелились, и на протоптанной оленями тропе возникло человеческое существо. Это была девушка, одетая в оленьи шкуры. На ее низколобом большеротом и все же миловидном лице появилось выражение испуга и сильного любопытства. Затем все исчезло - и выражение, и лицо, и девушка. Был только слышен шум неистово несущихся сильных и быстрых девичьих ног. Потом опять наступила тишина.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*