Александр Карпенко - Грань креста
От нечего делать я вытащил почти опустевшую пачку сигарет из кармана, примерился щелкнуть зажигалкой и тут же почувствовал, как в тело впились острейшие коготки.
- И охота же вам вечно травить себя всякой гадостью! - негодовала мышка. - Что за народ такой! Хочешь травиться - делай это вне машины! Удивляюсь я людским талантам - сколько разной дряни на собственные головы напридумывали. Пушки ваши с пулеметами, водку, наркотики, эту вонючую мерзость! Понимаю, пиво. Вот действительно замечательное изобретение. Кстати, - Люси кокетливо взглянула на меня темными глазками-бусинками, - будем через город проезжать, можете даму пивком угостить.
Это напомнило мне еще об одном серьезном деле.
- А наши деньги тут в ходу?
- Смотря какие.
Я вытащил бумажник и расстегнул его. Люси сноровисто перебрала его содержимое удивительно ловкими лапками. Толстенькую пачку отечественных купюр (недавно выдавали зарплату) она вежливо предложила мне отправить в помойку за полной ненадобностью. А вот пара стодолларовых банкнот оказалась вполне пригодной к употреблению. Воистину доллар - он везде доллар! В общем, как мне стало известно, здесь действовали три общепринятые денежные системы, а также местные оккупационные боны, имеющие хождение только в секторах зоны военных действий.
Мышка замерла, внимательно разглядывая выловленную из бумажника семейную фотографию, сделанную прошлым летом в день рождения моей старшей дочери. Жена, обе дочки и сын, празднично одетые, весело улыбались в объектив, стоя на ярко зеленеющей лужайке перед домом.
- Твои дети? - Люси бережно провела лапкой по снимку. Я невесело кивнул, соображая, что могу больше и не увидеть их.
В глазах мышки вдруг родилось выражение такой страшной тоски, что я не осмелился задать вопрос о ее семье. Нахмурился, упершись тяжелым взглядом в шершавые плиты гати, и Нилыч.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Тем временем у близкого горизонта показались дома. Гать оборвалась, колеса почавкали немного в болотной .грязи и зашуршали по чистой утренней брусчатке. Вездеход прибавил скорость. По сторонам - неширокие улочки, над лавочками - вывески на непонятном мне языке. Город как город, провинциальное местечко. Сотни таких же найдутся и в наших краях. Как сообщила мне Люси, ныне это - часть колоссального мегаполиса, суммарно занимающего девять секторов (заметил себе: разузнать, что это за постоянно употребляемая в разговорах территориальная единица - сектор), общей площадью до трех тысяч шестисот квадратных миль (!) с многомиллионным населением.
Нилыч не слишком утруждал себя соблюдением правил, благо движение на улицах было небольшое, а маяк на крыше он включил сразу же, выйдя на городской асфальт. Несколько раз навстречу попадались машины "Скорой помощи", некоторых наш водитель приветствовал, мигая фарами.
По моей просьбе притормозили около симпатичного магазинчика, украшенного гигантской пивной бутылкой над крылечком. Внутри царил полумрак. На широком прилавке, рядом с блестящим кассовым аппаратом, развалился в ленивой дреме огромный полосатый котяра. Хозяин заведения клевал носом на стуле в уголке. При нашем появлении в дверях оба несколько оживились и синхронно открыли по одному глазу - хозяин левый, а кот - правый.
Не успел я шагнуть к стойке, как от дальней стены отделилась пошатывающаяся тень.
- Снова ты меня преследуешь, мерзкий грызун! -раздалось злобное шипение.
Я резко развернулся на звук. Люси выпрыгнула из кармана на столик и встала на задние лапки. Кот вскочил, выгнув спину. Один лишь хозяин остался на месте, открыв, правда, второй глаз.
- Сколько раз я просил перестать меня терроризировать! - надвигался на Люси неизвестный мне пьяница. - Когда ты меня оставишь в покое?!
- Возьми его, эта тварь опасна! - завопила мышь тоненьким голосом.
Натренированные многолетней практикой рефлексы сработали моментально. Я прыгнул, сбивая пьянчугу с ног, вывернул ему руку за спину, одновременно переворачивая его лицом вниз. Наручники, совершившие вместе со мной путешествие из другого мира, словно сами собой выскочили из заднего кармана брюк и защелкнулись на запястьях супостата. Не прошло и минуты, как клиент был надежно упакован.
Отирая трудовой пот со лба, я собрался было извлечь из кармана сигаретку, но Люси заверещала еще истошнее:
- Да не его, идиот! Кота возьми!
Пушистый красавец, урча, приближался к ней. В его желтых глазах читался определенный интерес к питательным свойствам моей напарницы. Пришлось перехватить его поперек серого брюха и вручить хозяину, немедленно уволокшему куда-то от греха подальше свое сокровище.
- А с этим что делать? - пнул я ногой местного жителя.
- Ой, да не знаю я! Делай что хочешь.
- Кто он есть-то хоть?
- Почем мне знать?
- Что ж он тогда к тебе обращался?
Маленький доктор призадумалась было, но тут же ответила вопросом на вопрос:
- А что у вас людям с перепоя мерещится?
Да, действительно. Мыши, крысы, змеи и пауки- наиболее распространенная тематика алкогольных галлюцинаций.
Помню, в юности, в психбольнице, где я трудился санитаром, морили мышей. Те, нажравшись отравы, средь бела дня бродили по коридорам как пьяные, не слишком обращая внимание на кишащих вокруг людей. Впрочем, и не дохли. Знать, отрава слабовата была. Я дежурил в приемном покое. Ночью привезли вот такого же пьянчугу, бледного, в холодном поту.
- Мыши, мыши! - кричал тот. - Мыши везде! Кусают, в рот лезут, мыши, сотни, тысячи мышей!
Мы, печально усмехаясь, начали оформлять документы на госпитализацию. И тут - свершилось! На середину помещения неустойчивой походкой выбрела полуотравленная мышь, села и невозмутимо принялась чистить усы.
-Глядите!- завопил алкоголик.-Глядите! Они и сюда за мной пришли!
Я немедленно пересказал эту историю доктору, совершенно упустив из виду, что в ней с ее сородичами обращаются столь, мягко говоря, негуманно. Люси, впрочем, нимало не обиделась, напротив, расхохоталась так, что упала на спину и долго подергивала пушистыми лапками. Отсмеявшись, она вспомнила о работе.
- Ну и где обещанное пиво? Мы на вызове, ты не забыл?
Купив бутылку темного пива неизвестной мне марки и пачку не менее незнакомых сигарет (я долго шарил по прилавку глазами, но глупо было бы надеяться, что в чужом мире, полном странных вещей, отыщутся знакомые этикетки), я подхватил со стола свою маленькую начальницу и прошествовал в автомобиль, волоча за собой алкаша.
Аллеи, перекрестки, мосты через каналы, площади и узкие старые улочки наматывались на колеса. Город был похож и одновременно не похож на наши города. Виделось в его лабиринтах, несмотря на гигантские размеры этого конгломерата, какое-то невыразимое очарование провинциальной старины, не нарушаемое даже электрической рекламой и стадами автомобилей.
