Владимир Фирсов - Срубить крест
- Смотрите! - крикнул я и вскочил на верстак. В сиянии юпитеров меч, как пропеллер, описал в моих руках вертикальный круг. Все смотрели на меня выжидательно - никто не обратил внимания на легкий удар и на то, что перед моими ботинками на верстаке появилась откуда-то поперечная черта.
- Ну и что? - спросил кто-то недоуменно. Тогда я засмеялся и спрыгнул на пол, и от этого толчка разрубленный мною верстак развалился на две части.
Глава 5. Меня приглашают в Дом Без Окон
За последнюю неделю я несколько раз встречался с Ганелоной - надо было обсудить множество деталей, получить от нее документы на право посещения Изумрудной, потренироваться в языке (их Единый звучал для нас архаично, и мне пришлось ночей пять провести с гипнопедом), разузнать о ритуале рыцарских схваток. Кроме того, я должен был пройти курс прививок и сдать зачет по самопомощи, обязательный перед посещением других планет. С удивлением я узнал, что на Изумрудной существует денежная система. Об этой непременной особенности первобытных цивилизаций я совершенно позабыл, с деньгами обращаться не умел.
- Не смущайтесь, Алексей, - подбадривала меня Ганелона. - Я снабжу вас достаточной суммой, и, кроме того, вы сможете обратиться там к верным людям я расскажу, как это сделать. Да, кстати, вы не будете возражать, если я дам вам провожатого? - И она показала на робота. - Он теперь просто напичкан разнообразнейшими сведениями об Изумрудной.
Тот вежливо наклонил голову и сказал:
- Я буду польщен, если сумею оказаться вам полезным. - А что вы умеете? спросил я с сомнением.
- О, не беспокойтесь. Я сделан надежно и с расчетом на самые неожиданные ситуации. Я сильнее любого человека, не нуждаюсь в еде, питье и атмосфере, хорошо вооружен, имею радиосвязь. Знаю приемы первой помощи, разбираюсь в технике, умею производить многие ремонтные работы, могу служить транспортным средством. Энергией заряжен на полтора года. Кроме того, я ничего не забываю, никогда не сплю, вижу в темноте, могу служить переводчиком с сорока языков, а также расчетчиком, справочником по основным разделам науки и техники...
- Довольно, довольно, - замахал я руками. - Вы меня убедили. Буду рад иметь такого спутника. Но только скажите, пожалуйста, как я должен вас называть? У вас есть какое-нибудь имя, номер или позывные?
- Называйте меня Петровичем, - сказал робот. - Мы, роботы, все считаем себя сыновьями нашего изобретателя, Петра Ивановича Федосеева, и любим, когда нас называют Петровичами.
- Ну-ну, - пробормотал я. - Значит, будем знакомы. Зовите меня Алексеем. И предлагаю перейти на "ты".
- Согласен, Алексей, - ответил он.
Я впервые в жизни пожимал руку роботу и очень удивился, что она оказалась самая обыкновенная - может быть, лишь чуть более твердая, чем у меня. По моим представлениям, рука механического существа должна была напоминать клещи.
- Петрович, а ты действительно очень сильный? - спросил я.
Робот взял стоявшую у камина кочергу.
- Ты сможешь ее сломать? - спросил он. Кочерга была отштампована в высокочастотном поле из терилакса. Сломать ее? Вот если ударить по ней Эскалибуром...
Тут у меня от удивления глаза полезли на лоб - робот разжал кулак, и на пол упали две половинки кочерги. Я только развел руками.
- Да, Петрович, с тобой будет не страшно в любых переделках, - сказал я серьезно. - А вам, Ганелона, я сделаю другую кочергу - из настоящего железа.
- Я буду этому очень рада, - улыбнулась принцесса, вскидывая на меня свои огромные глаза.
Меня словно жаром обдало. Нет, до чего же она похожа на Тину!
Вечером мы. с бабусей распивали чаи. На столе пел самовар - правда, не старинный, с огнем и дымом, а стилизованный, аккумуляторный. Бабушка дула на блюдце и косила глаза на какую-то очень древнюю и дряхлую книгу, время от времени осторожно перелистывая желтые страницы.
- Что ты читаешь? - спросил я.
- О, это замечательная книга. Я разыскивала ее лет сорок и вот с трудом нашла б одной частной коллекции. Это "Книга Молоховец", - с гордостью возвестила она. - Слышал?
- Конечно, конечно, - с энтузиазмом ответил я. - Как же можно не слышать! Книга Бытия, Книга Экклезиаст и Книга Молоховец - это же основа человеческой культуры! - И я продекламировал:
Всему свой час, и время всякому делу под небесами:
Время родиться и время умирать,
Время насаждать и время вырывать насажденья,
Время убивать и время исцелять...
- Ну вот, понесло тебя, - пробурчала бабушка, отрываясь от книги. - Если не знаешь, то так и скажи.
- Ф шисни не слыхифал, - сознался я, заталкивая в рот огромный кусок хлеба с вареньем. - Кто же этот Молоховец? Пророк или философ?
- Елена Молоховец была замечательная русская женщина, жившая где-то в XIX веке. Она принесла человечеству больше пользы, чем сотни пророков, вместе взятых! Она научила людей, как надо вкусно готовить.
- Что-что?
- Да, она написала прекрасную поваренную книгу, вот эту самую, которая выдержала десятки изданий. Если бы не она, многие уникальные рецепты русской кухни пропали бы бесследно. Вот слушай: "Уха из стерляди с шампанским...". Ты пробовал хоть раз такую? "Цыплята, фаршированные малороссийским салом... Яйца выпускные под соусом..." Или вот: "Гренки с мармеладом из чернослива". Это специально для тебя - ты же у меня сластена. На днях тебе сделаю.
- Угу, - сказал я. - Только я, бабуся, уезжаю.
- Опять на сборы? Или, может быть, в Гималаи?
- При чем тут Гималаи, - буркнул я. В Гималаях, как я знал, собиралась проводить свой отпуск Тина. - Я отправляюсь на Изумрудную.
- Это что - какой-нибудь спортлагерь?
- Нет, это планета.
- Значит, в космонавты записался... - Она о чем-то задумалась и вдруг сделала совершенно неожиданный вывод. - Женить тебя надо, голубчика,
- Бабушка, при чем здесь женитьба? У меня и девушки-то нет.
- И не будет никогда, если и дальше станешь от них прятаться.
- Да разве это девушки? Им все равно - что я, что Баязет, лишь бы знаменитость.
- Зачем ты говоришь неправду? А Тина? Неужели она тебе тоже не нравится?
Я постарался спрятаться за самоваром.
- Ах, бабушка, ну что ты говоришь! Тина - подружка моего товарища, моего тренера. Она дружит с ним больше года. При чем тут я?
- Вот-вот, и я то же самое говорю. Год дружат и еще десять лет будут дружить, а может, и двадцать. Твой Гусев хороший человек, хоть и пустой, но эта девушка не для него.
- Почему это Павел пустой? - громко возмутился я, обрадовавшись возможности переменить тему. - Ты же знаешь, какой это замечательный товарищ! Да он руку даст отрубить за меня!
- Насчет руки или ноги не знаю, а что парень он не стоящий, уверена. А ты Тине нравишься - вот тут уж я готова дать руку на отсечение.
![Владимир Фирсов - Срубить крест[журнальный вариант]](/uploads/posts/books/107865/107865.jpg)
