Владимир Фирсов - Срубить крест
По словам Ганелоны, это был разносторонне талантливый человек, великолепный художник и ученый-энциклопедист. Правда, наука на Изумрудной какая-то странная - алхимия, да и только. Точных сведений у нас нет, а принцесса дома ничему толком не училась и мало что знает... Так вот, Летур поступил в институт и стал изучать генетику. Когда мы уже потом поинтересовались, нам рассказали, что в голове у него была каша, подготовки никакой, наивность во многих вещах чудовищная, однако это был, бесспорно, очень, очень одаренный человек...
Мы не знаем, что с ним произошло, - может быть, просто несчастный случай. Он купался в море, - это случилось недавно в Гурзуфе, - уплыл и не вернулся. Браслет связи оставил на -берегу - он всегда так делал, сколько ему ни говорили, - очевидно, считал, что вода испортит механизм. О Летуре вспомнили только на следующий день, однако сразу искать не стали - мало ли куда мог отправиться человек! Но потом ребятишки нашли в камнях одежду. Через час тело обнаружили. Он пробыл в воде почти сутки. И представьте - врачи так и не смогли сказать, отчего он умер. Подозревают, что это был паралич сердца. Словом, самая естественная причина, но... Но только трое из тех, кто недавно прибыл с Изумрудной, в тот день тоже были в Гурзуфе!..
- Поверьте, Алексей, - закончил Фаркаш, - мы проверили все, Что только могли. Люди не умирают просто так, без причины, но причин нет. Есть только смутные подозрения. Эти трое Летура не убивали. Нам удалось проследить весь их путь, и мы убедились, что они нигде не вступали с ним в контакт. А за час до того, как Летур пошел купаться, эта тройка уже сидела на веранде над морем. Они пили вино, ели шашлыки, играли в эту допотопную игру... да, преферанс, на щелчки по носу. И просидели там несколько часов, никуда не отлучаясь, - игра эта затяжная.
- А где они сейчас? - спросил я.
- Уехали. Вернулись на Изумрудную. У нас не было никаких оснований их задерживать.
- Скажите, а среди тех, кто прибыл с Изумрудной, не было детей?
- Детей? - изумился Фаркаш. - А в чем дело? Я рассказал ему историю с вишневой косточкой.
- Это был мальчишка? Вы уверены?
- Я разговаривал с ним вот так же, как сейчас с вами.
- Я проверю еще раз, но, насколько мне известно, к нам прибыли только взрослые.
Тут мне в голову пришла одна мысль, и я спросил Фаркаша, нет ли у него фотографий тех, с Изумрудной.
- Конечно, есть, - ответил комиссар. - Разрешения на ВП-перелеты выдаются только именные, с фотографией.
Он взял с полки одну из папок и достал из нее пачку цветных стереоснимков.
- Вот этого я знаю, - сказал я и протянул комиссару Фаркашу снимок. - Это кавалер Рюдель, глава Черного совета Изумрудной, главный претендент на руку принцессы Ганелоны и на королевский трон...
Глава 6. Справочник Гименея
Я разыскал Тину в лаборатории. Она уже заканчивала свои записи, и я предложил ей поужинать вместе.
- Если не возражаешь, можем поехать ко мне. Бабушка скоро укатит в какую-то Тмутаракань, а пока будет рада накормить, нас. Знаешь, когда бабуся дома, она не терпит, чтобы я питался с помощью автокухни.
- Тебе хорошо живется, - вздохнула Тина. - Очень славная у тебя бабушка. И где ты ее раздобыл?
- Скажу только тебе, по секрету. - Я наклонился к самому уху девушки. Мне ее выдали за спортивные успехи.
Мне было очень приятно идти вот так с Тиной, болтая о всяких пустяках, по открытой солнцу галерее, повисшей на высоте двадцати этажей над институтским парком. Как-то незаметно для самих себя мы остановились у перил. Отсюда, с вышины, были видны вдалеке увенчанные звездочками острия древних кремлевских башен над лентой реки и разноцветные силуэты новых зданий, и безглазая труба Звездного Совета, и ажурные километровые зонтики погоды, и переплетенья скоростных магистралей над домами и рекой. Когда я положил руку на перила, мои пальцы прикоснулись к пальцам Тины, - очевидно, она этого просто не заметила, потому что не отодвинула руку. Я вдруг ощутил внутри какую-то сладкую пустоту и понял, что не могу сейчас ничего сказать - ну просто ни слова. Мне хотелось только, чтобы мы вот так стояли рядом и молчали, и чтобы она подольше не убирала своей руки. Я не знаю, долго ли все это продолжалось, только вдруг почувствовал, что Тина тихо вздохнула, и от этого ее грудь на секунду прикоснулась к моему локтю. Я чуть-чуть подвинул свою руку, мои пальцы скользнули по ее пальцам и сплелись с ними. Это было так невероятно, что сердце у меня в груди вдруг забухало громкими редкими ударами.
Нас вернул к действительности чей-то голос. Я не сразу понял, что этот голос мне очень хорошо знаком. По галерее спешил к нам Гусев - как всегда, взлохмаченный и суетливый.
- Вот вы где, голубчики, - кричал он еще издали. - А я обегал пол-института. Тина, ты почему без браслета?
- Я сняла его, чтобы мне не мешали работать, - ответила девушка, Думаешь, ты один не даешь мне покоя? - Мне показалось, она не очень обрадована появлением своего дружка.
- Какие у вас планы? - осведомился Гусев.
- Мы собрались ко мне ужинать, - сказал я. - Бабушка грозилась сделать что-то необыкновенное. Пойдешь с нами?
Я смотрел на моего тренера, на дорогого друга Пашку Гусева, и чувствовал, что впервые во мне возникает какая-то неприязнь к нему. Я его очень любил и уважал. И тем не менее сейчас при виде Гусева я ощутил глухое раздражение. Тина была его девушкой, и он ей, очевидно, нравился, она, может быть, даже любила его, поэтому я не имел никакого права становиться у него на дороге. То, что сейчас произошло на галерее (хотя там ничего не произошло - эка важность, подержал девушку за руку), казалось мне предательством по отношению к другу, и я чувствовал, что Гусев думает так же, хотя и не подает виду. Ох, как мне не хотелось, чтобы он, я и Тина ужинали вместе! Дернул черт меня за язык - не брать же приглашение обратно...
Но тут проблема решилась без моего участия. Мы уже стояли у паркинга в ожидании свободного автокиба, когда Тина сказала:
- Мальчики, вам придется ужинать без меня. Я забыла про одно срочное дело. Извините!
Она помахала нам рукой, села в подъехавший киб и укатила. Тут, же второй киб остановился перед нами. Мне уже расхотелось ужинать, но ехать пришлось. Пашка тоже был не в своей тарелке - плюхнулся на сиденье и надулся, как мышь на крупу.
Я о чем-то заговорил, но Павел упорно молчал всю дорогу. Дома я зашел к бабушке поздороваться, а когда вернулся в гостиную, Гусев торчал у стола и вертел возле своего носа розу, которую мне вчера бросила Тина. Цветок стоял в вазочке с живой водою, мне хотелось законсервировать и сохранить эту розу как память о Малом Споре (а еще больше о Тине). Но теперь все пропало консервация не получится...
![Владимир Фирсов - Срубить крест[журнальный вариант]](/uploads/posts/books/107865/107865.jpg)
