Роланд Топор - Жилец
Трелковский пытался определить для себя, была ли она симпатичной, но так и не пришел к какому-либо выводу. Однако вскоре он заметил, что девушка снова зашевелилась и стала то вытягивать обе ноги, то обратно поджимать их к груди, как при плавании, и при этом постепенно приближаться к тому месту, где сидел он сам. Слишком оглушенный выпитым вином и усиливающейся головной болью, он был не способен пошевелиться и лишь изумленно наблюдал за ее телодвижениями.
Изредка он ухватывал разрозненные отрывки продолжавшегося разговора, которые доносились до него, словно откуда-то издалека.
- О, нет, вы неправы... море... влажность... более умеренный климат.
- Прошу прощения... кислород... два года назад... с друзьями...
- Быки... коровы... рыбалка... болезнь... смерть...
- Давайте сменим тему...
Девушка опустила голову Трелковскому на колени и так замерла, а он почти автоматически принялся накручивать локоны ее волос себе на палец.
"Почему я? - подумал он. - Судьба так неожиданно улыбнулась мне, но вместо того, чтобы пользоваться случаем, я мучаюсь от головной боли. Ну, что я за идиот..." Видимо, потеряв с ним терпение, девушка наконец ухватила ладонь Трелковского и положила ее себе на левую грудь.
"И что дальше?" - подумал он и в тот же момент решил, что самое разумное с его стороны будет не шевелиться вовсе.
Почувствовав тщетность всех своих предыдущих попыток, девушка пододвинулась чуть дальше вперед и опустилась затылком ему на грудь. После этого она стала легонько тереться головой, явно в надежде возбудить его, а когда он и после этого продолжал сидеть, словно каменный, через брючину ущипнула его за бедро. Трелковский же с надменным равнодушием позволял ласкать себя, храня на губах высокомерную ухмылку. Чего хотела эта маленькая дурочка? Соблазнить его? Но почему из всех она выбрала именно его?
Он резко дернулся и поднялся, чуть ли не гневно откинув голову девушки. Наконец он все понял. Ее интересовала его квартира. Теперь он узнал ее - это была Люсиль. Она пришла с Альбертом, который сказал ему, что та недавно развелась, но квартира осталась за мужем. Вот оно что - за ним ухаживали всего лишь ради его собственной: квартиры!
Трелковский громко рассмеялся. Чтобы слышать друг друга на фоне всеобщего гомона, спорщики были вынуждены повысить голос. Девушка на кровати принялась всхлипывать. Именно в этот момент кто-то постучал в дверь.
Мгновенно протрезвев, Трелковский пошел открывать.
На лестничной площадке стоял мужчина - высокий, очень тощий, и невероятно бледный. На нем был длинный темно-красный банный халат.
- Месье..? - пробормотал Трелковский.
- Месье, вы слишком шумите, - угрожающим тоном проговорил мужчина. Уже второй час ночи, а вы подняли невообразимый шум.
- Но, месье, - проговорил Трелковский, - у меня собралось всего лишь несколько друзей... И разговариваем мы совсем тихо...
- Тихо? - возмутился мужчина, и голос его соответственно повысился. - Я живу прямо над вами и могу различить буквально каждое сказанное вами слово. Перетаскиваете туда-сюда стулья, без конца ходите, топаете каблуками. Это невыносимо. Прекратится это когда-нибудь или нет?
Теперь он уже почти кричал, и Трелковский хотел было уже сказать ему, что это он скоро разбудит весь дом, но потом смекнул, что незваный гость, скорее всего, именно к этому и стремился: привлечь всеобщее внимание к непотребному поведению нового жильца.
На лестничном пролете, ведущем на четвертый этаж, уже стояла какая-то старуха, плотно завернутая в ночной халат и всем телом подавшаяся вперед в попытке увидеть сцену у распахнутых дверей.
- Послушайте, месье, - поспешно проговорил Трелковский. - Искренне прошу простить меня, если мы разбудили вас. Мне и в самом деле очень неловко. Уверяю вас, что мы будем более...
Однако тот, похоже, уже основательно распалился.
- Что это за дела - будить человека во втором часу ночи? Как вы можете себя так вести?
- Мы постараемся больше не шуметь, - повторил Трелковский, также чуть повышая тон, - но вам бы следовало...
- Никогда не видел ничего подобного! Надо же, поднять такой шум! Вам что, совершенно наплевать на соседей? Конечно, очень хорошо вот так веселиться, но кое-кому завтра идти на работу!
- Завтра воскресенье, и я совершенно не понимаю, почему я не могу в субботу вечером пригласить к себе нескольких друзей.
- Даже в субботу вечером, месье, нельзя позволять себе устраивать такой бедлам!
- Хорошо, - снова пробормотал Трелковский, - мы будем вести себя тише. - После чего захлопнул дверь.
До него еще доносилось ворчание соседа, после чего тот, похоже, заговорил со старухой, поскольку послышался женский голос. Минуты через две все снова стихло.
Трелковский приложил руку к сердцу и обнаружил, что оно бьется вдвое чаще обычного. На лбу у него выступил холодный пот.
Компания, мгновенно умолкшая было при появлении в дверях постороннего человека, снова затеяла какой-то спор.
Всем хотелось высказать свое мнение по поводу "таких вот" соседей. Стали упоминать каких-то друзей, которые сталкивались с аналогичными проблемами, и говорить, как они в этой связи поступали. Постепенно все стали высказываться на тот счет, каким образом лучше всего противостоять подобным наскокам. Не ограничившись описательными средствами речи, гости принялись подкреплять их красноречивыми примерами, что звучало гораздо более эффектно. Один из явно порадовавших всех вариантов заключался в том, чтобы просверлить в потолке дырку и через шланг запустить в верхнюю квартиру ядовитых пауков или скорпионов. Предложение это было встречено громогласным хохотом.
Трелковский пребывал в состоянии тихого ужаса. Всякий раз, когда гости повышали голос, он произносил: "Ш-ш-ш-ш!", да так энергично, что скоро все стали подтрунивать над ним, смеяться и разговаривать еще громче, явно желая подзадорить его. К этому времени он уже настолько сильно ненавидел гостей, что совершенно забыл про свои обязанности и манеры гостеприимного хозяина.
Он прошел в соседнюю комнату, принес их верхнюю одежду и стал поспешно раздавать присутствующим, не особенно обращая внимания на то, кому что давал, после чего едва ли не вытолкал всех на лестничную площадку. Словно бы в отместку ему, они всю дорогу вниз не переставая смеялись над тем, как сильно вся эта сцена на него повлияла.
Он поймал себя на мысли, что с удовольствием опрокинул бы на их головы котел с кипящим маслом, после чего вернулся в квартиру и запер за собой дверь. Обернувшись, он задел локтем стоявшую на столике пустую бутылку и та свалилась на пол, издав при этом звук, похожий на артиллерийский залп. Последствий не пришлось долго ждать - снизу в потолок ожесточенно застучали. Хозяин дома!
