Йонас Ли - Элиас и Драг
Обзор книги Йонас Ли - Элиас и Драг
Йонас Ли
Элиас и Драг
Когда-то давным-давно на Квалхолмене в Хелгеланде жил бедный рыбак по имени Элиас с женой Карен, которая до замужества работала в доме пастора[1]. Они жили в небольшой построенной собственными руками хижине, и днем Элиас работал в рыболовной артели.
Квалхолмен был уединенным островом, и временами казалось, что его населяют призраки. Иногда, когда муж уходил на работу, жена слышала странные звуки и крики, которые не предвещали ничего хорошего.
Каждый год приносил им по ребенку; и после семи лет брака в доме было семеро детей. Но оба они много и упорно работали, и к моменту рождения последнего Элиасу удалось скопить кое-какую сумму денег. Теперь он мог позволить себе шестивесельную лодку и, следовательно, стать хозяином собственной рыболовной артели.
Однажды он шел по берегу с большим гарпуном в руке и вдруг увидел греющегося на солнце огромного тюленя, для которого их встреча оказалась столь же неожиданной, как и для Элиаса.
Элиас действовал быстро. Не сходя с места, он метнул в тюленя длинный тяжелый гарпун и попал прямо в спину чуть ниже шеи. И вдруг — ах незадача! — тюлень встал на дыбы, опираясь на хвост, высокий, как мачта, и вперил в него налитые кровью глаза, обнажив зубы в такой дьявольской и злобной усмешке, что Элиас едва с ума не сошел от страха. Потом он нырнул в море и исчез под водой, оставляя за собой кровавый след.
Больше Элиас его не видел; но в тот же день отломанное древко гарпуна без железного наконечника прибило к берегу рядом с лодкой, привязанной недалеко от дома.
Элиас вскоре забыл о тюлене. Той же осенью он купил шестивесельную лодку и поставил ее в сарай, который построил за лето.
Однажды ночью он лежал и думал о своей новой лодке, как вдруг ему пришло в голову, что для верности нужно поставить под нее дополнительные подпорки. Он питал нелепую привязанность к лодке, поэтому ему ничего не стоило встать, зажечь фонарь и спуститься к ней на берег.
Войдя в сарай, он поднял над головой фонарь и внезапно заметил на сваленных в углу сетях лицо, удивительно напоминающее морду того тюленя. Оно злобно поморщилось от света. Его рот открывался все шире и шире, и через мгновение Элиас, не успев ничего понять, увидел удаляющуюся из эллинга грузную фигуру человека. Однако ему хватило времени, чтобы разглядеть длинный железный наконечник, торчащий из его спины.
Только теперь до Элиаса дошло, с кем он повстречался. Но тем не менее его больше беспокоила безопасность лодки, нежели собственная жизнь.
Ранним январским утром он вышел на промысел на своей лодке вместе с двумя другими рыбаками, и из погруженных во тьму прибрежных скал до него донесся голос. Ему показалось, что он смеется над ним.
— Будь осторожен, Элиас, когда купишь себе фембёринг[2]!
Но прошло немало времени, прежде чем Элиас сумел купить фембёринг, — только после того, как его старшему сыну исполнилось семнадцать лет.
В конце года Элиас погрузился со всей семьей в свою шестивесельную лодку и отправился в Ранен, чтобы обменять ее на фембёринг. Дома они оставили лишь маленькую девчонку-лопарку, недавно прошедшую обряд конфирмации, которую они приютили несколько лет назад. Он облюбовал одну фембёринг — небольшую шхуну, которую лучший в округе кораблестроитель закончил и просмолил лишь этой осенью. Вот на эту фембёринг он и обменял свою лодку, доплатив разницу наличными.
Элиас решил, что пора отправляться домой. Перед отъездом он зашел в деревенский магазин и закупил продукты к Рождеству для всей своей семьи, в том числе и небольшой бочонок бренди. Они с женой изрядно выпили, отмечая удачную сделку, и Бернту, своему сыну, тоже дали попробовать.
И наконец отплыли домой на новой фембёринг. Никакого балласта, кроме себя самого, жены, детей и припасов к Рождеству, у него не было. Его сын Бернт сидел на носу, жена вместе со вторым сыном управляли фалом, сам Элиас сидел у румпеля, а двое младших сыновей двенадцати и четырнадцати лет по очереди откачивали воду.
До дома им предстояло пройти миль пятьдесят, и не успели они выйти в открытое море, как стало ясно, что фембёринг ждет первое испытание. По воде побежали белые барашки, с брызгами разбиваясь о борт, — начинался шторм. Вот тогда Элиас понял, какое судно он купил. Оно бежало по волнам легко, словно чайка, и он готов был поклясться, что ему даже не придется идти под единственным парусом, как при такой погоде пришлось бы поступить, управляя обычной фембёринг.
Ближе к вечеру он заметил неподалеку еще одну фембёринг. Она споро бежала по волнам со всей командой на борту и с четырьмя зарифлеными парусами в точности, как на судне Элиаса. Судя по всему, они шли тем же курсом, что и Элиас, и ему показалось странным, что он не видел их раньше. Она явно хотела устроить с ним гонку, и когда Элиас это понял, то не удержался и снова отпустил риф.
Они неслись на огромной скорости мимо мысов, островов и шхер. Никогда прежде Элиас не чувствовал в себе такой силы и ловкости в управлении судном, а фембёринг оправдала каждую крону, которую он за нее заплатил, — это была лучшая лодка в Ранене.
Тем временем шторм усиливался, уже несколько раз их захлестнуло гигантской волной, которая, разбившись о нос, где сидел Бернт, прокатилась по палубе до самой кормы.
Когда над морем сгустились сумерки, второе судно приблизилось к ним почти вплотную, и теперь они шли совсем рядом, так что при желании могли перебрасываться ковшами для вычерпывания воды. Так они и двигались весь вечер бок о бок среди бушующего моря.
Элиас подумывал о том, что надо бы снова забрать тот последний риф, но ему не хотелось уступать победу в гонке, поэтому он решил ждать, пока другая лодка не возьмет риф, — ей тоже приходилось не сладко. Они все замерзли и промокли и периодически пускали по кругу бутылку с бренди.
Море фосфоресцировало в темноте вокруг лодки, вспыхивая зловещим светом в белых гребнях волн, окружавших другую лодку, которая рассекала светящуюся воду, оставляя за собой глубокую пенную борозду. В этом свете он различал даже концы канатов на соседнем судне. Он также видел команду на борту в штормовках, но поскольку они находились с подветренной стороны, то стояли к нему спиной и были почти полностью скрыты за высоким планширом, вздымавшимся вместе с волнами.
Внезапно в темноте показался белый гребень гигантского буруна, и через секунду он со страшной силой ударил в нос судна, где сидел Бернт. На мгновение фембёринг остановилась и неуверенно закачалась, треща шпангоутом от напряжения, но потом выровнялась и устремилась вперед, а волна покатилась дальше.
