Сергей Щеглов - Тень спрута
Угадав его мысли, диктор перешел к маневренным свойствам звездолета. Сначала он долго расписывал уникальную возможность пилотажа на сверхсветовых скоростях, сопровождая свои слова показом стремительно мелькавших мимо корабля звезд и скоплений, а затем перешел к более приземленным вещам. Макаров узнал, что в обычном пространстве большинство звездолетов вынуждены использовать импульсную нуль-транспортировку, затрачивая на планетарный пилотаж до девяноста процентов всей отпущенной на рейс энергии. А вот «Стриж», оснащенный не только инерт-компенсаторами, но и принципиально новыми движителями Магнуса-Редькина, развивающими тягу в несколько миллионов тонн на килограмм собственного веса, обладал способностью разгоняться до сверхсветовых скоростей буквально за считанные минуты. В результате полетный ресурс «Стрижа» оказался практически не ограничен — пилотаж в околозвездном пространстве на прямой тяге требовал в сотни раз меньше энергии! Как бы в подтверждение слов диктора «Стриж» сорвался с места, оставив после себя россыпь световых бубликов, и на форсаже вылетел из звездной системы, совершив слалом между добрым десятком планет.
Макаров цокнул языком и мечтательно обхватил подлокотники кресла. Вот бы полетать на такой штуке, подумал он. Пилотаж на сверхсвете, планетарный пилотаж! Компенсированное ускорение в миллион «же»! Вот это я понимаю — Звездная Россия! Интересно, а у других государств Галактики есть что-то подобное?!
— Сам с собой разговариваешь? — услышал Макаров голос Калашникова.
— А? Что? — пробормотал Макаров, возвращаясь из глубин космоса к повседневной реальности. — Ты уже все?
— Все, — сказал Калашников, проведя ладонью по горлу. — Зубы как у акулы, глаза как у орла, мускулы такие, что сам себя боюсь. А ты чего здесь высмотрел?
— Да так, — пожал плечами Макаров. — То ли реклама, то ли новости техники.
— Скорее, реклама, — предположил Калашников. — Диктор твоим голосом говорил, заметил? Наверное, для большей доходчивости.
— Жаль, если реклама, — сказал Макаров, поднимаясь с кресла. — Кстати, а куда ты подевал свои синие иглы?
— Стряхнул на пол, — ответил Калашников, — он здесь по уму сделан, мусором питается. Ну что, пошли к Гринбергу? Или еще телевизор посмотрим?
Макаров отрицательно покачал головой. Хватит смотреть, подумал он. Если у них тут такая медицина, то — чем черт не шутит, глядишь, и я за штурвал попаду. Осталось только это загадочное собеседование пройти.
— Пошли, — сказал Макаров.
— Тьфу ты, черт, — ответил Калашников, глядя в телевизор.
Вместо отбывшего в дальний космический полет «Стрижа» экран показывал теперь просторную дачную веранду, освещенную золотистыми бликами заходящего солнца. В центре веранды стоял легкий деревянный столик, вокруг располагались плетеные кресла, и на одном из них сидел, демонстративно почесывая правый рог, Михаил Аронович Гринберг. Напротив него стоял, оглаживая роскошную рыжую бороду, внушительных размеров мужчина, одетый в белую хламиду, которую так и хотелось назвать рясой.
Словом, никакой это был не экран.
— Не нужно никуда ходить, — сказал Гринберг, помахав рукой опешившему Макарову. — Воспользуемся благами цивилизации; подходите сюда, господа!
— Добрый день, — кивнул Калашников бородатому мужчине. Потом, спохватившись, представился. — Артем Калашников, безработный!
— Семен Лапин, — пробасил бородач, — куратор здешний. Пришел на вас посмотреть!
— Очень приятно, — пробормотал Макаров. — Павел Макаров. Куда нам присесть?
Гринберг отрицательно покачал головой.
— Не нужно присаживаться, — сказал он резко изменившимся тоном. Макаров нахмурился, недоумевая, что он сделал не так. Калашников на всякий случай оглянулся, обнаружил за своей спиной пахнущую свежим деревом бревенчатую стену и понимающе качнул головой.
Гринберг поднялся на ноги и подошел к Макарову вплотную. Тот заглянул Гринбергу в глаза и невольно отпрянул: глаза были красными, как у вампира. Гринберг приоткрыл рот, обнажая восемь острых клыков, и сунул руку за отворот кожаной куртки.
3.
Не для того же они нас лечили, подумал Макаров, чтобы вот так взять и прикончить!
Гринберг вытащил из-за пазухи два тонких пластмассовых кругляша и плотно зажал их большим и указательным пальцем.
— Господин Макаров, я должен задать вам один вопрос, — сказал он предельно официальным тоном. — Предупреждаю, что от вашего ответа будет зависеть ваша дальнейшая судьба. Считаете ли вы себя разумным существом?
Макаров несколько раз моргнул и покосился на Калашникова. Тот скрестил руки на груди и с явным любопытством наблюдал за происходящим.
— Ну, считаю, — с некоторым сомнением ответил Макаров.
— В таком случае, — все тем же жестким, требовательным тоном произнес Гринберг, — скажите мне, чем разумное существо отличается от неразумного!
Макаров пожал плечами.
— Трудный вопрос, — пробормотал он. — Черт его знает!
— Черт — знает, — кивнул Гринберг. — А вот знаете ли вы?
— Ну, — нахмурился Макаров. — Разумное существо обустраивает свою жизнь, а неразумное — живет как придется…
— Достаточно, — оборвал его Гринберг. Потом перевел свой жутковатый взгляд на Калашникова. — Вы, разумеется, тоже считаете себя разумным?
— Примерно на треть, — ответил Калашников. Он выдержал паузу, дождался, когда рога Гринберга слегка шевельнутся, выдавая проснувшееся любопытство. — Треть жизни я сплю, — пояснил Калашников, — еще треть пьянствую. В остальное время я более или менее разумен. Сам проверял!
Макаров улыбнулся, Гринберг еще раз шевельнул рогами.
— И чем же вы занимаетесь, когда разумны? — спросил он.
— Наверное, это можно назвать творчеством, — предположил Калашников. — Хотя очень уж заезженный термин… Лучше будет сказать — работаю. Обустраиваю, что под руку попадется.
— В том числе и собственную жизнь? — спросил Гринберг.
Калашников покачал головой:
— Нет, для меня это слишком сложно. А может быть, она просто ни разу не попадалась мне под руку…
Странное дело, подумал он. Перенестись в далекое будущее, за просто так вылечиться от всех болезней — и после всего этого беседовать с красноглазым чертом насчет трудностей обустройства собственной жизни.
— Запомните ваши ответы, — тихо произнес Гринберг. — Что бы ни случилось с вами в Звездной России и за ее пределами, помните: вы — разумные существа. Я держу в руках диски с присвоенными вам личными регистрационными кодами; активировав их, вы станете полноправными гражданами Звездной России. Но сначала я должен задать вам еще один вопрос.
