Филип Фармер - Бессмысленная маска
Вероятно, энергия высасывается и из пищи, но он все же дал экипажу хорошую энергетическую подпитку.
Рамстан про себя выругался. Он хотел было изменить свое решение действовать немедленно и вместо этого подождать немного, чтобы определить, сколько времени занимает перезарядка и производство снарядов. Нет, выбора у него не было.
Он призвал к молчанию всех на корабле и потом сообщил, что случилось.
— У нас мало времени. Индикаторы показывают утечку большого количества энергии.
Он уже почувствовал слабость. Но это могла быть игра воображения.
— Тенно! Нуоли, Дэвис и Тойс должны немедленно отправиться на корабль вуордха. Немедленно.
— Почему эти трое? — спросил Тенно.
— Я не знаю почему. — Потом Рамстан беззвучно спросил: — Шийаи, ты слышала?
— Я слышала. Мы можем войти в ангар. Им не придется надевать скафандры. И, Рамстан…
— Да?
Шийаи, казалось, не хотела говорить то, что должна была сказать.
— Энергия утекает и из ваших боеголовок и батарей лазеров. Если ты промедлишь, бомбы и лазеры станут слишком маломощными, чтобы повредить генераторную сферу.
— Я знаю!
Рамстан посмотрел на экран, считывая данные. «Аль-Бураг» окажется в тысяче километров от сферы-генератора через двадцать минут. Он может приказать уже сейчас выпустить боеголовки и сконцентрировать лазеры на одном участке этой вращающейся энергетической конфигурации. Поскольку из корабля, экипажа, топлива и боеголовок утекает неизвестным науке способом энергия, он может приказать атаковать этого чудовищного вампира немедленно. Но он не может сделать этого до тех пор, пока люди не будут укрыты в безопасном месте: внутри глайфы и в доме вуордха.
Когда объединенная энергия лазеров и боеголовок ударит в эту сферу, висящую в центре болга, сфера разрушится. Она, по словам вуордха, высвободит такую мощь, перед которой энергия лазеров и боеголовок покажется ничтожной. Высвобожденная энергия рванется наружу из сердца этой штуки. Хотя сферическая оболочка болга имеет диаметр в 13 тысяч километров, она будет заполнена разрушительной энергией, сравнимой с той, что бушует в сердце звезды.
Раздался голос его матери, и Рамстан знал, что говорит глайфа, а не Шийаи. Он мог теперь различать в этом голосе слабый отпечаток личности глайфы или вуордха.
— Скажи, чтобы все, кроме трех женщин, шли в аудиторию третьей палубы немедленно. Дэвис и Тойс будут в доме вуордха через минуту. Нуоли останется на корабле до тех пор, пока не сможет забрать меня в дом. Однако ей не следует подходить к аудитории, пока переброска экипажа внутрь меня не будет завершена. Это займет не больше микросекунды, но они должны находиться близко ко мне. Если Нуоли будет близко, я могу втянуть и ее. При таком массовом перемещении я не смогу действовать избирательно. Все, кто поблизости, будут затянуты.
Последовала пауза. Потом снова послышался голос матери Рамстана, но на этот раз говорила Шийаи:
— Как только Нуоли будет в доме, мы уведомим тебя. Ты должен будешь подождать пять минут, прежде чем начинать атаку.
Снова пауза. Потом голос его матери произнес:
— Вели им собраться вокруг меня как можно теснее. Те, кто будет рядом со мной, должны будут положить на меня пальцы, а каждый, кто не сможет коснуться меня, должен держаться за их плечи. И при этом касаться друг друга. Скажи, чтобы они сбились в кучу как можно теснее.
Рамстан отдал приказ согласно ее указаниям. Те, кто был на мостике, немедленно ушли, хотя кое-кто, особенно Тенно, хотели попрощаться.
— Нет, некогда даже пожать руку, — сказал Рамстан. — Идите! Бегите! Я буду говорить с вами, со всеми, пока вы идете в аудиторию.
— Это нечестно, — обиделся Тенно, но повиновался, отсалютовав на прощание.
Рамстан оставил мостик и направился в свою каюту. Он шел туда, потому что каюта для него была… чем? Домом? Материнским лоном? И тем, и другим?
На ходу он говорил, и его слова и изображение подхватывались и передавались на другие движущиеся экраны.
Он декламировал «Рассказ о том, как Аллах повелел уничтожить Все Сущее», песнь, которую часто слышал в детстве, когда соседи, тоже бывшие членами секты аль-Хизра, собирались в квартире его родителей:
— «Аллах приказал ангелу смерти уничтожить океаны.
Ангел смерти пришел к океанам и сказал: „Ваше время окончено“.
Океаны сказали: „Дай нам время, чтобы скорбеть и созерцать нашу красу и величие“.
Ангел смерти сказал, что у океанов нет больше времени, крикнул единожды, и океаны исчезли.
После того как ангел смерти уничтожил океаны, он отправился к горам, к самой Земле, к солнцу, к луне и к звездам, и все молили дать им еще немного времени, год, месяц, неделю, день, час, семь секунд. Но ангел смерти не дал им ничего, и кричал он, и не стало их, как будто никогда не было.
И сказал Аллах: „О ангел смерти, остался ли кто-либо из моих созданий?“
И ангел смерти ответил: „О Аллах, остались только Ты и Твои ангелы“.
И сказал Аллах: „Ангелы, разве вы не слышали, как Я сказал, что каждый должен изведать смерть? Не испрашивайте более времени“.
И ангел смерти и все ангелы умерли, и нет их, как будто они никогда не были созданы.
И остался жить только Лик Его».
Рамстан подумал: «И даже Он — Оно — не живет вечно. Я не буду молить дать мне еще времени».
Рамстан сказал:
— Я прочел эту песнь потому, что, услышав ее, вы сможете понять, почему я не собираюсь уходить ни в глайфу, ни в дом вуордха.
Он остановился перед ирисной диафрагмой, ведущей в его каюту, произнес кодовое слово и прошел в открывшийся вход. Диафрагма в последний раз сомкнулась за ним.
Рамстан подошел к молитвенному коврику и повернул его так, что красная стрелка, кибла, указывала на него самого.
Он подавил мгновенное желание преклонить колени на коврике. Нет. Он этого не сделает. Но все-таки он встал так, что носок его ботинка касался края коврика.
Почему он направил киблу на себя? Не думал ли он, что он и есть Бог?
Мистик-суфий аль-Мансур некогда думал, что он есть Бог. По крайней мере он сказал так на базарной площади и был забит камнями за святотатство. Но — он хотел сказать, что он есть частица Бога, как и все живые существа.
Рамстан видел на экране, что все оставшиеся на корабле, кроме него и Нуоли, собрались в аудитории. «Аль-Бураг» расширил помещение, чтобы вместить почти четыре сотни человек. Но корабль не стал выращивать для них стулья, как сделал бы, если бы они пришли сюда послушать лекцию или посмотреть спектакль. Люди стояли концентрическими кругами, и те, кто был в самом внутреннем круге, положили руки на глайфу, а те, кто стоял позади, теснее прижались к ним и друг к другу.
