Роберт Силверберг - Хроники Маджипура
– Боишься, что я шлепнусь?
– Совсем не боюсь.
– Тогда чего прилип? Сам боишься грохнуться? – Валентин расхохотался. – Не волнуйся, я успею тебя подхватить.
– Ты, как всегда, рассудителен, брат, – улыбнулся Вориакс в ответ. А затем катки развернули зеркала, и больше не осталось времени для шуток.
Какое-то мгновение Валентин чувствовал себя неловко (зеркальные катки не для калек, а после перелома осталась легкая, но приводящая в ярость хромота), но быстро ухватил ритм и выпрямился, великолепно балансируя даже на самых бешеных виражах, и когда, крича во все горло, пролетел мимо Вориакса, то заметил, что тревога исчезла с лица брата. Тем не менее, этот эпизод заставил Валентина о многом подумать, пока они спускались до Тентага, где любовались празднеством деревенских танцев, а потом до Эртсуд Гранда, Минимула, и через Гимкандал до Фурибла, города каменных птиц.
Обычно, пока они ждали начала скольжения зеркальных катков, Вориакс держался с братом, и его забота о безопасности Валентина казалась последнему чрезмерной и неуместной, но он понимал, что Вориаксом движет братская любовь, и не корил его.
После Фурибла они миновали Восточный и Западный Бимбаки, задержавшись в обоих городах, чтобы полюбоваться башнями – близнецами в милю высотой, вид которых заставлял даже самых чванливых хвастунов чувствовать себя ничтожными муравьями, а за Западным Бимбаком пересели на маунтов и выбрали путь, ведущий к Амблеморну, где десять бешеных потоков сливались, образуя могучую реку Глайд. На нижнем склоне Горы со стороны Амблеморна находилось плоское пространство в несколько миль в поперечнике с плотной меловой почвой, и деревья тут не превышали роста человека и толщины девичьего запястья. Именно здесь, в этом карликовом лесу, с Валентином и случилось в позапрошлом году несчастье. Он тогда слишком сильно пришпорил маунта там, где этого делать не стоило: коварные корни здесь выдавались над землей.
Маунт оступился, и Валентин упал. Нога застряла между двух тонких, но неподатливых деревьев, чьи стволы закостенели за тысячелетия; казалось, прошли месяцы мучений и боли, пока кость медленно ломалась пополам – и целый год его юности исчез из жизни. Зачем они вернулись сюда теперь?
Вориакс пробирался по странному лесу так осторожно, словно искал спрятанные сокровища. Наконец, он повернулся к Валентину и сказал:
– Это место кажется зачарованным.
– Объяснение простое. Корни деревьев не могут глубоко проникать в эту твердую почву, и поэтому тянутся даже вверх, цепляясь за все, что попадется, и все равно умирают от истощения.
– Я знаю, – холодно заметил Вориакс. – Я не сказал, что это место очаровывает, я сказал, оно кажется зачарованным, и даже целый легион колдунов-вроонов не сможет сотворить что-либо столь же безобразное.
Однако, я рад возможности еще раз увидеть все это. Поедем дальше?
– Хитрец.
– Я? Я просто… -…предлагаю проехать там, где я сломал ногу.
Румяное лицо Вориакса покраснело еще больше.
– Не думаю, что ты упадешь снова.
– Конечно, не думаешь. Но думал, будто я смогу так подумать. Ты ведь веришь, что преодолеть страх означает идти прямо на то, чего боишься, вот и подводишь меня к мысли еще раз проехаться здесь, чтобы избавиться от робости, какую этот лес мне будто бы внушает. Вроде бы прямо противоположное тому, как ты меня на зеркальных катках, но, по сути – то же самое.
– Ничего не понял, – пробурчал Вориакс. – Тебя, наверное, лихорадит.
– Еще чего! Так едем?
– Нет.
Сбитый с толку Валентин стукнул кулаком по ладони.
– Ты же только что сам предлагал!
– Да, – согласился Вориакс, – предлагал. Но ты обвиняешь меня в хитрости, а сам полон непонятного гнева и вызова, и если мы поедем по лесу, пока ты в таком состоянии, ты наверняка свалишься опять, и еще что-нибудь сломаешь. Поворачивай, едем в Амблеморн.
– Вориакс…
– Поехали!
– Я сам хочу проехать через лес, – Валентин не сводил глаз с брата. – Сам! Ты едешь со мной или будешь ждать здесь?
– С тобой, конечно.
– Теперь не забудь напомнить мне быть внимательным и смотреть под ноги, потому что там могут оказаться предательские корни.
Вориакс раздраженно дернул щекой и вздохнул.
– Ты не ребенок, и я не стану ничего тебе говорить. И кроме того, если бы я думал, что ты нуждаешься в таких советах, то просто не пустил бы тебя.
Он пришпорил маунта и промчался по узкой тропке между карликовыми деревьями.
Валентин мгновенно последовал за ним, стараясь не отставать. Ехать было тяжело – повсюду подстерегали угрожающие ветви и корни, вроде тех, что сбили его в прошлый раз, когда он здесь ехал с Элидатом, но теперь его маунт твердо ступал по земле и не было нужды натягивать поводья. И хотя воспоминание о падении оставалось ярким, Валентин не испытывал никакого страха, он просто держался внимательнее и знал, что если упадет на этот раз, то последствия будут уже не такими катастрофическими. Еще его удивляло, что он так отреагировал на заботу Вориакса. Наверное, он стал слишком обидчив и чувствителен, раз с такой горячностью восстал против опеки старшего брата, а ведь тот готовился стать владыкой мира, и если даже не будет иметь возможности помочь, ему все равно придется брать на себя ответственность за всех и каждого, особенно за младшего брата.
Обдумав все это, Валентин решил защищаться менее рьяно.
Миновав лес, они въехали в Амблеморн, старейший из городов Замковой Горы, древнюю путаницу улиц и увитых виноградом стен. Отсюда двенадцать тысяч лет назад началось покорение Горы, отсюда совершались первые рискованные вылазки на совершенно голый нарост тридцатимильной высоты, торчавший из почвы Маджипура. Тому, кто всю жизнь прожил в пятидесяти городах среди вечного благоухания весны, трудно представить время, когда Гора была пустой и необитаемой. Но Валентин знал историю первых подъемов на титанические склоны, во время которых первопроходцы подняли на вершину механизмы, вырабатывавшие тепло и воздух для всей Горы; знал он и о том, как за прошедшие столетия Гора превратилась в место подлинной красоты, увенчанное, наконец, небольшим зданием, воздвигнутым Лордом Стиамотом восемь тысяч лет назад, которое со временем неузнаваемо преобразовалось, превратившись в колоссальный и непостижимый Замок, где царствовал сейчас Лорд Малибор. Они с Вориаксом замерли в благоговении перед монументом в Амблеморне с древней, вырезанной по дереву, надписью:
«Выше все было бесплодно».
Двое суток они провели в Амблеморне, после чего спустились по Долине Глайда к местечку под названием Чиселдорн. Там на краю мрачного и густого леса жили в поселке несколько тысяч человек, переселившиеся сюда из больших городов Горы. Они жили в шатрах, сотканных из черной шерсти диких блавов, пасшихся на заливных лугах у небольшой реки и делились шкурами со своими соседями. Они говорили, будто они чародеи и колдуны, другие уверяли, будто это бродячее племя метаморфов, сумевшее избежать изгнания с Алханроеля, и вынужденные теперь постоянно носить человеческий облик; правда же, как подозревал Валентин, заключалась в том, что народ этот просто отвратительно себя чувствовал в мире торговли и наживы, каким был Маджипур, и это заставляло их жить своей отдельной общиной.
