Виктор Суханов - Мини-футбол на Маросейке
— Теперь, сынок, очередь за вами, молодыми. Надеюсь, вы сумеете преподнести новогодние сюрпризы этим русским и иже с ними…
Анри понял, что современный троглодит знает о проекте «Дождь Шукры», фирма «Линг-Темко электроникс» была дочерней компанией «Грейт пасифик энд атлантик ойл».
Когда мой друг закончил свой рассказ, я неожиданно спросил его:
— Слушай, Анри, а почему ты тщательно избегаешь упоминания о названии клуба «самых богатых и влиятельных» и где он находится?
— Наверное, по привычке не произносить лишний раз вслух то, о чем не следует говорить.
— Это что, «Метрополитен» в Вашингтоне? Или «Никербэккер» в Нью-Йорке?
— Нет, я работал в Калифорнии. А клуб называется «Секвойи». Впрочем, для широкой публики он известен как «Богемский клуб». Ты, наверное, помнишь рощу секвой недалеко от Сан-Франциско. Там есть деревья выше ста метров и с диаметром ствола метров десять-одиннадцать. Исполины. Так вот, «сильные мира сего» тоже считают себя исполинами. Потому и собираются среди секвой. В роще есть территория — несколько кэмпусов. Каждый носит экзотическое название. Например, «Хижина совиного гнезда», «Убежище горцев», «Пещерный человек»… В этих кэмпусах члены клуба собираются на «мальчишники», на которых решают, кому раздать какие должности: президента страны, директора ЦРУ и т. д. Стенографисток не бывает, но принятые решения всегда выполняются. Летом 1945 года на одном из «мальчишников» было решено сбросить атомные бомбы на Японию. Вот так!..
* * *На третий день нашего «сидения» на острове ровно в пятнадцать часов по местному времени рация «Авроры» приняла и записала на магнитную пленку звуковой сигнал, похожий на радиопомеху. Сигнал звучал в эфире всего секунду. Но когда включили редуктор скорости магнитофона и звук замедлился в две тысячи раз, стало слышно, как кто-то на испанском языке отчетливо произносил пятизначные колонки цифр. Расшифровав их, мы получили следующее сообщение: «П о г о д а н о р м а л ь н а я п р о д о л ж а й т е п р о м ы с е л л а н г у с т и х с е й ч а с о с о б е н н о м н о г о у с л о в л е н н о м м е с т е и д и т е т у д а к а к д о г о в а р и в а л и с ь».
Радиограмма означала, что все относительно спокойно и вечером мы можем сниматься с якоря, чтобы следовать в условленное место к берегам Венесуэлы. Там обширный участок побережья был в свое время куплен на имя одного из сотрудников Куртьё. Сообщивший мне об этом Жорж добавил, что на участке имеется несколько лабораторий и мастерских, а также прекрасный парк с виллами для отдыха. Он рассказал, что все эти три дня нас фактически «страховала» одна яхта, внешне похожая на «Аврору». На яхте находились настоящие бездельники, и среди них один из людей Куртьё, который ловко подкинул маменькиным сынкам и папенькиным дочкам идею совершить «увлекательное путешествие по следам пиратов Карибского моря». По этому поводу у букинистов на набережной Сены были куплены разные книги о пиратах и карты их баз у берегов Южной Америки. Короче, если люди «Грейт пасифик энд атлантик ойл» искали нас всерьез, они наверняка должны были наткнуться на корабль с золотой молодежью, что отвлекло бы их внимание.
Как только стемнело, «Аврора» тихонько покинула гостеприимный заливчик и взяла направление к берегам Венесуэлы. Было довольно темно. Луна пряталась за тучи, море и небо казались черно-фиолетовыми. Мы шли в фиолетовой мгле, доверив свои жизни локатору, который не обнаруживал никаких признаков суши, кораблей и самолетов. Яхта плыла с большой скоростью, и можно было рассчитывать, что к утру мы окажемся в относительно безопасной зоне, где никто не будет рассматривать нас с вертолетов и прочих летательных аппаратов. Мы надеялись, что в Венесуэле все подготовлено, чтобы переправить нас во Францию
Часть II. Путь на Друк-Юл (рукопись)
Париж — Ассам — Друк-Юл
— Timeo qui nocuere deos,[38] — насмешливо произнес Поль Куртьё. — А ведь это великая мудрость, Виктор: не вмешивайтесь в дела высших и вы проживете спокойную, долгую жизнь. Тысячелетняя мудрость обывателя. Помнишь, в русской литературе — ты ведь у нас знаток ее — притчу о маленькой рыбке, которая все время дрожала, всего боялась, не высовывалась из своей норки, но зато долго жила?
— Сказка о премудром пескаре Салтыкова-Щедрина.[39]
— Да, да, именно о премудром. Вопрос только в том, где граница этой премудрости? Где жизненно необходимый компромисс переходит в обыкновенную человеческую подлость? Дело еще в том, что с каждым новым веком человеку все труднее укрыться в своей норе, а сегодня это совсем невозможно. В искусственном вакууме больше жить не может никто. Никто уже не застрахован от того, что может сгореть в геенне атомной.
— Знаете, Поль, в истории мне, пожалуй, больше всего не нравятся люди, которые развязали вторую мировую войну. Точнее, позволили развязать. Гитлер безусловно был психически ненормальным…
— Извини, Виктор. Если посмотреть внимательно историю человеческих войн, многие из них начинались правителями, которых трудно назвать нормальными. Только дело в том, что эти ненормальные правители становились у власти в силу объективных исторических причин. Часто определенные круги именно для того и выталкивали наверх честолюбивых «шизиков», чтобы те могли начать войны. Так вытолкнули Гитлера и его компанию: экономическим королям Германии нужно было «жизненное пространство».
— Да, но я не договорил, Поль. Я как раз имею претензии к Даладье и Чемберлену,[40] все-таки они и им подобные позволили фашистам начать мировую бойню.
— Ты прав. Только у наших правителей была в то время своя логика: думали, что Адольф Гитлер повернет на Восток и этим удовлетворится. А он начал с нас, а уж потом полез на Россию, где, к счастью, свернул себе шею. А Чемберлен был как раз тем премудрым карасем, о котором мы говорили.
— Пескарем.
— Да, пескарем. Только пескарем уж в тридцатые годы быть не годилось. Повезло крупно англичанам, что немцы не осуществили свою операцию «Морской лев».[41] Так вот. Мы тоже не можем быть пескарями. Знаешь, как говорят: не мы, так кто? Мы выступили против денежных богов планеты и будем твердыми, хотя и осторожными.
Разговор проходил в кабинете Куртьё в Солони после благополучного возвращения во Францию всех членов экспедиции, уничтожившей компьютер в Карибском море. Мы не знали, располагает ли «Грейт пасифик энд атлантик ойл» какими-либо данными о нашей деятельности, но тщательно готовились к возможному нападению. Часть научных исследований и особо ценного оборудования была перенесена в секретные лаборатории Куртьё в других странах. Из парка исчезли «жуки» и прочие насекомообразные машины. Только в закрытом ангаре оставалось несколько «стрекоз», вооруженных излучателями.
