Роберт Маккаммон - Кусака
— Винтовку, — приказал он и поймал сброшенное ему ружье.
— Чего-нибудь видать?
— Да. Передо мной тоннель. Я пошел.
— Господи Боже! — еле слышно охнул Вэнс. Без фонарика он чувствовал себя беззащитным, как броненосец, с которого содрали панцирь. Но полковнику фонарь был нужнее. — Если там чего зашевелится, валяйте назад, а я вас вытяну!
— Заметано. — Роудс помедлил и в ярком свете фонарика взглянул на часы. Без восемнадцати двенадцать. Скоро полночь. Колдовской час, подумал Роудс. Пригнувшись всего на несколько дюймов, он шагнул в тоннель. Второй шаг тоже стоил ему усилий, но полковник с фонариком в левой руке, уперев в плечо приклад, упрямо шел в темноту, готовый в любую секунду спустить курок.
Как только стало темно, Вэнс услышал, как ящерица зашуршала в своем углу, и чуть не намочил штаны.
Полковник шаг за шагом медленно удалялся по подземному тоннелю от дома Крича. Углубившись примерно на десять футов, он остановился, чтобы исследовать вещество, покрывавшее пол, стены и потолок. Он нерешительно коснулся его и отдернул руку — субстанция оказалась скользкой и теплой, как свежие сопли. Какая-то природная смазка, решил Роудс. Возможно, инопланетный эквивалент слюны или слизи. Неплохо было бы прихватить образец, но тащить _э_т_о_ с собой обратно было выше его сил. К тому же эта мерзость и так загадила полковнику все ботинки. Он двинулся дальше. Тоннель изгибался длинной дугой, сворачивая направо. Со стен медленно капало, земля была кроваво-красной. У полковника возникло странное ощущение, будто он все глубже заходит в гигантскую ноздрю. Он был готов в любой момент увидеть влажные волоски и кровеносные сосуды.
Примерно тридцать футов тоннель шел прямо, потом мало-помалу изогнулся влево. Роудс гадал: что, Кусака — такой же гибрид машины с живым организмом, каким была стрекоза? Или словом "Кусака" Дифин определяет не одно существо, а целое их скопление?
Он остановился. Прислушался. Длинная нить слизи, сорвавшаяся с потолка, облепила ему плечи.
Издалека доносился рокот. Пол тоннеля слегка вибрировал. Через несколько секунд стало тихо, потом опять загромыхало, будто где-то за стенами ехал поезд метро. Или подземный бульдозер, угрюмо подумал полковник. В животе закопошился страх. Шум доносился как будто бы откуда-то слева. Возможно, копали новый тоннель, или по уже вырытому ходу двигалось какое-то громадное существо. Куда? Зачем? Если Кусака принялся рыть такие тоннели под всем городом, то он или расходовал огромные количества энергии впустую, или же готовился к главному удару. Узнать, каковы намерения и возможности Кусаки, можно было лишь после того, как Дифин объяснит, зачем Кусака гонится за ней. И прежде всего следовало найти саму Дифин — полковник от души упредить Кусаку.
Шум то ли рытья тоннеля, то ли движения по нему опять затих. Сказать, далеко ли тянется тоннель, было невозможно — вероятно, он вел за реку, к черной пирамиде, — но Роудс уже услышал и увидел достаточно. Он чувствовал, как слизистые выделения, склеившие ему волосы, медленно стекают за воротник. Было самое время убираться к чертовой матери.
Он двинулся в обратный путь, пронзая тьму лучом фонарика.
Фонарь вдруг что-то высветил: в дальнем конце тоннеля в луч света заскочила в луч света и метнулась прочь.
Роудс прирос к месту и затаил дыхание.
Было тихо, слышался только стук редких капель.
Там что-то есть, подумал полковник. Оно следит за мной. Я чувствую. Сукин сын там, куда не достает свет. Выжидает.
Полковник не мог двинуться с места — он боялся, что, если пересилит сковавший тело ужас и побежит, затаившееся в конце тоннеля существо схватит его раньше, чем он преодолеет шестьдесят футов, отделяющие его от того места, где ждет Вэнс.
По-прежнему тишина.
А потом голос. Старушечий голос распевал: "И-исус младе-е-е-е-е-енцев лю-убит, всех младе-е-е-е-е-енцев на земле-е-е-е…"
— Кто тут? — позвал Роудс дрожащим голосом и подумал: "Очень умно! Как будто оно ответит!"
В пении звучала странная жестяная нота.
Звуки, плывшие мимо Роудса, напомнили ему полузабытую песню из тех, что разучивают в воскресных школах под резкий металлический голос проигрывателя. Через несколько секунд пение оборвалось на середине фразы, и в тоннеле снова воцарилась тишина.
Луч фонарика задрожал. Полковник наставил винтовку в глубь тоннеля.
— Хвала Господу! — выкрикивал старушечий голос. — Слава!
— Выходите на свет, — велел Роудс. — Дайте взглянуть на себя.
— Фу-фу-фу! Вот ужо я тебе задам, гадкий мальчишка!
Ему пришло в голову, что это действительно может оказаться старуха, которая свалилась сюда и впотьмах рехнулась.
— Я полковник военно-воздушных Сил США Мэтт Роудс! — крикнул он. Кто вы?
Долгое молчание. Роудс чувствовал: у самой границы света кто-то стоит.
— Господь не любит гадких, испорченных мальчишек, — ответил старушечий голос. — И врунишек не любит. Кто хранитель?
Тот самый вопрос, который, по словам Вэнса, задавало существо, принявшее обличье Хитрюги Крича. Теперь полковник точно знал, что никакой сумасшедшей старухи в темноте нет.
— Какой хранитель? — спросил Роудс.
— Господь врунишек давит, как мух! — прокричал голос. — Ты знаешь, к_а_к_о_й_ хранитель! Кто он?
— Не знаю, — отозвался Роудс, начиная пятиться. Под ногами хлюпала слизь.
— Полковник? — голос Вэнса эхом отразился от стен тоннеля у него за спиной. — Все в порядке?
— Все в порядке? — передразнил жуткий голос. — Камо грядеши, полковник военно-воздушных сил США Мэтт Роудс? Возлюби ближнего своего, как самого себя. Убери этот чертов цилиндр — он жжется — и давай повеселимся!
Фонарик, сообразил Роудс. Оно боится фонарика.
— Гадкий, испорченный мальчишка! Вот я тебе задам по первое число! Можно было подумать, что разоряется чья-то выжившая из ума бабка, которую держат на амфетамине.
Роудс, прибавив шагу, продолжал отступать. Существо молчало. Полковнику хотелось только одного — выбраться из тоннеля, но повернуться спиной и побежать он не смел. Свет не дает твари подойти… может быть, это связано с длиной волн электрического света, соображал Роудс. Если глаза инопланетянина впервые подверглись воздействию электричества, то…
Он остановился. Почему тварь перестала насмехаться над ним? Где она, черт побери? Он оглянулся, быстро посветил себе за спину. Ничего. Глаз полковника вдруг обожгло — туда затекла бисеринка пота.
В следующий миг в земле разверзлась трещина, Роудс резко обернулся и увидел взметнувшуюся фонтаном землю и пробившиеся из-под нее худые руки с металлическими ногтями. Существо по-тараканьи шустро выкарабкалось наверх: рыжие от техасской земли волосы, изорванное в клочья платье в цветочек, скользкое, лоснящееся старушечье лицо. Роудс ткнул фонариком прямо в мертвые, выпученные глаза, и во рту у твари синевато блеснули иглы зубов.
