Василий Головачев - Извне
— Просыпайся, немедленно просыпайся!
Хнор открыл глаза.
И конечно, это оказался Эддун. Он тормошил его, приговаривая:
— Вставай, соня. Кажется, эти мыслящие решили преподнести нам сюрприз. Хороший сюрприз. Уверяю, он тебе понравится.
24.
Если заглянуть в «апокрифическую лоцию» безумного Хрута, то на одной из ее страниц, наряду с описаниями планет-призраков, лишь кажущихся, но никак не существующих, есть упоминание о планете последнего предела, той самой, где находят свое успокоение экипажи всех погибших в космосе кораблей. Правда, для того чтобы это успокоение получить, мало добраться до планеты, надо еще как-то умудриться проскочить мимо охраняющих ее невидимых стражей, суметь пробить щит, которым они закрывают ее от желающих получить успокоение.
После того как безумный Хрут написал свою «апокрифическую лоцию», он прожил еще более двадцати лет. За это время, по тем или иным причинам, его около тридцати раз подвергли психиатрическому обследованию. Осматривавшие его врачи, все как один, признали, что прозвище «безумный» имеет прямое отношение к состоянию разума обследуемого пациента. Составленная им «лоция» подверглась беспощадной критике, обструкции и расстрелу из самых главных орудий не только с позиций официальной науки, классического литературоведения, но и с точки зрения обычного здравого смысла. Это обеспечило ей просто феноменальную популярность среди обывателей, и породило обычай у тех, кто имеет отношения к полетам в космосе, отзываться о ней с презрительной усмешкой, но на всякий случай держать ее в дальних уголках памяти своих компов.
Капитан из этого правила исключением не был.
В данный момент он сидел у себя в каюте, пялился на гравюру с парусником и пытался сообразить, почудился ему во время его последней встречи с главным координатором-исследователем запах гниения или он существовал на самом деле. И если запах не относился к разряду галлюцинаций, то становится совершенно понятно, почему несколько стандартных дней назад лицо одного из техников показалось ему лицом трупа месячной давности.
Причем, все эти факты прекрасно увязывались со странными событиями, происходящими возле Драгоценности. Достаточно было лишь заглянуть в «апокрифическую лоцию».
25.
Любое терпение может лопнуть.Статс-ассистентка взбунтовалась. Она поставила на край клавиапульта чашечку кофе и заявила:
— Ты спятил! Это опасно. Я тебя просто не пущу. Я подниму тревогу. Я немедленно сообщу капитану, и он наложит вето на твой вылет. Я соберу совет…
— Ха, – сказал главный координатор-исследователь. – Может еще и ассамблею «трюмных крыс»?
Статс-ассистентка поморщилась
— Ты напрасно на них нападаешь. Они не виноваты в том, что им достались каюты возле трюма. Все решил жребий, слепой случай.
— Ну да, – не без желчи в голосе, сказал главный координатор-исследователь. – Странный какой-то жребий… Почему так получилось, что все неучи, старые ворчуны и дубоголовые упрямцы получили каюты в одном отсеке корабля, расположенном рядом с трюмом? Эти «трюмные крысы» – самые настоящие бунтари, и как только у меня дойдут руки, я все-таки уговорю капитана, и уж мы…
— Не уводи разговор в сторону, – сурово сказала статс-ассистентка. – Лучше расскажи мне, какого черта ты надумал отправиться на разведку лично?
— Я должен, обязан лететь лично.
— Почему? – и статс-ассистентка скомандовала. – Выкладывай, свои доводы!
Главный координатор-исследователь пожал плечами.
— А разве не ясно? Думаю, ты не будешь отрицать, что попытки провести исследования с помощью зондов полностью провалились? И новые наверняка ни к чему не приведут.
— Допустим,
Главный координатор-исследователь облегченно вздохнул.
Если женщина готова воспринимать хоть какие-то доводы, значит, она уже наполовину с тобой согласна. Впрочем, расслабляться еще рановато.
— Сканирование не дало никаких результатов?
— Нет.
— В таком случае, остается только послать разведчика, послать человека.
— Тебя?
— Да.
— Вот как? А если с тобой случиться то же, что произошло с зондами?
Главный координатор-исследователь небрежно махнул рукой. Среди его предков наверняка было полным-полно безумцев, запросто высаживавшихся на способную в любую минуту развалиться на кусочке льдину или отправлявшихся безоружным на встречу с толпой разъяренных людоедов.
— Я надеюсь, этого не произойдет, – сообщил он. – А если и случится, то уж лучше пусть со мной, чем с кем-то другим.
Статс-ассистентка бросила на него преисполненный ужаса взгляд.
— Вот как?
— Ну да, – подтвердил главный координатор-исследователь. – По крайней мере, на моей совести не будет ничьей гибели. Кроме собственной.
Он слегка улыбнулся.
— Считаешь, это очень остроумно?
— Нет, – уже вполне серьезно сказал главный координатор-исследователь. – Просто, с меня хватит.С меня хватает тех, кто не вернулся от риски восемнадцать и тех, кто нашел свою смерть возле двойной звезды Лаплам. И прочих, прочих… Более – не желаю. И потом… имею ли я право посылать кого-то туда, куда у меня самого не хватает духу слетать?
— А у тебя его на самом деле хватает?
— Хватает. И это я хочу сейчас доказать.
— Кому?
— Себе. В первую очередь – себе.
— И давно тебе такая мысль пришла в голову?
— Недавно.
— С чего бы это?
— Вот пришла и все. Сама.Полчаса назад. Осознание, что я могу поступить только так.
— Ах, вот как? – мрачно сказала статс-ассистентка. – Никак иначе?
— Да, именно так.
— Ты зарываешься. Ты очень сильно зарываешься и поэтому…
— А мне плевать, – с бесшабашным видом промолвил главный координатор-исследователь.
И конечно, в глубине души он понимал, что сатс-ассистентка права.
Зарывался он,да еще как! Впрочем, пойти на попятный было невозможно. Только ни в данном случае, только не сейчас.
26.
— Девяносто пять процентов, – сказал Хнор. – Я не пущу его к планете, вот и все. Не пущу.
— Тогда тебе придется его уничтожить. Ты готов к этому? Убить или не убить мыслящее существо? Тяжелый выбор.
Хнор неприятно усмехнулся.
— Насколько я понимаю, тебе этот выбор делать уже случалось?
— Конечно.
— И как? В пользу убийства?
— Ни разу.
Хнор удивился.
— Так и не разу? Ты меня обманываешь?
— И в мыслях не держал.
— Это опять твое – высшее мастерство?
