Майкл Крайтон - Парк юрского периода
Так он и сделает. Через пару минут. Грант зевнул и снова закрыл глаза.
— Не так уж и плохо, — заявил Арнольд, разглядывая висящую в помещении контрольного поста карту, расцвеченную разноцветными огоньками. — Только три разрыва на весь Парк. Гораздо лучше, чем я ожидал.
— Три разрыва? — переспросил Дженнаро.
— Система управления автоматически отключает секции заграждения, где произошло короткое замыкание, — объяснил Арнольд. — Вот большой разрыв в двенадцатом секторе около главной трассы.
— Это там, где рекс снес ограду, — вмешался Малдун — Да, именно там. И еще в одиннадцатом секторе, рядом с подсобными службами на участке завроподов, ящероногих динозавров.
— Но почему отключилась эта секция? — удивился Дженнаро.
— Бог его знает. Может, из-за грозы, а может, дерево упало.
Подождем немного, посмотрим, что покажут мониторы. Третий обрыв около реки. Тоже непонятно, что там приключилось.
Дженнаро увидел, что на карте появились новые обозначения, по ней разбежались зеленые цифры и точки.
— А это что?
— Это наши зверюшки. Включились датчики движения, и компьютер теперь определяет местоположение животных в Парке. И всех остальных тоже. Дженнаро уставился в карту.
— То есть Гранта и детишек?
— Да, мы подняли предел пересчета до четырех сотен. Тогда, если они будут передвигаться, датчики сочтут их за добавочных животных, — объяснил Арнольд и, посмотрев на карту, заметил:
— Но пока я лишних животных не вижу.
— Почему это так долго тянется?
— Поймите, мистер Дженнаро, датчики регистрируют множество посторонних движений: ветви колышатся под ветром, птицы летают и так далее и тому подобное. Компьютер должен отбросить все фоновые движения. На это нужно... Ага, все! Подсчет окончен.
Дженнаро почти закричал:
— Вы видите детей?
Арнольд обернулся и взглянул на карту.
— Нет. Сейчас на карте нет дополнительной информации. Все, что здесь имеется, это динозавры. Может быть, дети сидят на дереве или укрылись в каком-то месте, где мы не в состоянии их увидеть. Пока не следует беспокоиться. Несколько животных тоже не обнаружено, в том числе и взрослый тиранозавр. Вероятно, он где-то спит и, разумеется, не движется. Люди тоже могут спать. Мы пока не имеем информации.
Малдун кивнул:
— Давайте-ка лучше займемся делом. Мы должны восстановить ограждения и вернуть животных на свои территории. Компьютер показывает, что у нас пять зверюг разгуливают не там, где им полагается находиться. Я возьму с собой ремонтную бригаду.
Арнольд повернулся к Дженнаро:
— Если вы не против, то присмотрите пока за доктором Малкольмом. Передайте доктору Хардингу, что примерно через час он понадобится Малдуну, ему нужно будет присмотреть за перевозкой динозавров. И я хотел бы обратить внимание мистера Хэммонда на то, что мы приступаем к заключительному этапу устранения последствий случившегося.
Дженнаро прошел через железные ворота и приблизился к центральному входу в гостиницу «Сафари». Там он повстречался с Элли Сэттлер, она шла по коридору, неся кастрюлю с горячей водой и полотенце.
— В том конце коридора кухня, — сообщила она. — Мы там греем воду для перевязок.
— Как он? — спросил Дженнаро.
— На удивление хорошо.
Дойдя вместе с Элли до номера Малкольма, Дженнаро неожиданно услышал смех. Математик лежал на спине. Хардинг ставил ему капельницу.
— А второй ему отвечает: «Скажу тебе честно, Билл, мне это не понравилось. И я вернулся за туалетной бумагой».
Хардинг рассмеялся.
— Неплохо, да? — спросил Малкольм. — О, мистер Дженнаро, видите, как бывает: пытаешься взять ситуацию в свои руки, а в результате с ногами из рук вон плохо.
Дженнаро осторожно приблизился.
Хардинг сказал:
— Он получил достаточно большую дозу морфина.
— А я считаю, что недостаточно большую, — возразил Малкольм. — О Боже, он пытается сэкономить на лекарствах! Ну как, вы нашли остальных?
— Пока нет, — ответил Дженнаро. — Но я рад вас видеть в хорошем настроении.
— А в каком еще я могу быть настроении с открытым переломом голени. Тем более что он явно инфицирован и рана уже подванивает?.. Но я всегда говорил, что пока человек не утратил чувство юмора...
Дженнаро улыбнулся:
— Вы помните, что случилось?
— Конечно, помню! Неужели вы думаете, так легко позабыть, как тебя грызет тиранозавр рекc? Уж будьте уверены, вы бы запомнили это до конца своих дней! В моем случае сей срок может быть, увы, весьма недолгим... Но пока — да, я помню.
Малкольм рассказал, как он бежал под дождем, стараясь оказаться подальше от электромобиля, и как за ним погнался тиранозавр.
— Это была моя роковая ошибка, он был слишком близко, но я запаниковал. Короче, он схватил меня зубами.
— За какое место? — спросил Дженнаро.
— За грудь, — ответил Малкольм и задрал рубаху. Широким полукругом от плеча к пупку протянулся ряд глубоких ссадин.
— Он поднял меня в воздух, основательно встряхнул и швырнул на землю. До этого момента со мной все было более или менее в порядке, не считая жуткого испуга. Упав, я сломал ногу. Укус по сравнению с этим — сущий пустяк. — Малкольм вздохнул. — Относительно, конечно.
Хардинг объяснил;
— У многих крупных хищников сравнительно слабые челюсти. Главная сила у них в шейных мышцах. Челюстями хищник только удерживает жертву, а мощная шея позволяет ему повалить животное на землю и разорвать на куски. Что же касается мелких зверюшек типа доктора Малкольма, то их зачастую просто потрясут и бросают.
— Боюсь, что он прав, — подтвердил Малкольм. — Вряд ли бы я выжил, если б этот здоровяк занялся мной всерьез. По правде говоря, он напал на меня несколько неуклюже, словно не привык атаковать что-то, по размеру меньше автомобиля или небольшого домика.
— Вы думаете, он напал на вас для проформы?
— Мне больно это признавать, но в отличие от меня он отнесся к сей процедуре без должного внимания. Но ведь он весит восемь тонн, а я чуть поменьше.
Дженнаро повернулся к Хардингу и сообщил:
— Они собираются ремонтировать ограждения, Арнольд сказал, что вы должны помочь Малдуну вернуть животных по местам.
— Сделаем, — откликнулся Хардинг.
— В таком случае оставьте мне доктора Сэттлер и ампулу морфина, — предложил Малкольм. — И тогда эффект Малкольма здесь не проявится.
— Что за эффект Малкольма? — удивился Дженнаро.
— Скромность не позволяет мне подробно описывать феномен, названный моим именем. — С этими словами Малкольм зевнул и закрыл глаза. Через мгновение он уже спал.
