Владимир Михальчук - Клыки Судьбы
– Папка! - визжит счастливый голосок. На Эквитея бросается фигуристая девушка. Ее черные и гладкие, как озеро нефти, волосы развиваются на ветру. Тонкий стан маняще колеблется на ходу, вздымается высокая грудь.
Харишша толкает меня в бок. Я притворяюсь, что пялюсь не на девицу, а на полноватую старуху. Бабка опирается на край большого сундука, одного из многих, разбросанных по сокровищнице. Она улыбается, вокруг ее толстых губ топорщатся реденькие старческие усики. Видать, с гормонами не в порядке.
– Вот мы и встретились, хват-майор, - сверкает улыбкой старуха. А восторгаюсь, в груди поднимается теплота. Незнакомка говорит на общемировом языке Валибура. Неужели та самая научная сотрудница, обеспокоенная проблемами иммунитета к колдовству?
Девушка тем временем покоится в объятиях короля. Она осыпает его лицо многочисленными короткими поцелуями. Что-то шепчет, будто исповедуется. И часто-часто повторяет слова "папа", "родимый" и "батюшка".
– Не имею чести быть представленным, глубокоуважаемая, - низко кланяюсь, придерживая "Каратель" в ритуальном жесте. Клинком вниз, под идеальным острым углом в сорок пять градусов к полу.
– Яруга Федоровка Креискасскаал, - она делает поклон в ответ. Не такой низкий - просто на какое-то мгновение опускает подбородок к груди. - Хват-полковник научно-исследовательской миссии в мире под номером 1114/53 с сорок тысяч четыреста пятнадцатого года от Пришествия Второго Светила по исчислению Валибура.
– Невероятное удовольствие лицезреть, глубокоуважаемая, - еще раз кланяюсь, как того требует инструкция. - Хват-майор Андреиласкасс Владимирович харр Зубарев, руководитель спасательной операции в мире номер 1114/53. Прибыл для выполнения задания два дня назад. Пока что все продвигается успешно.
– Не сомневаюсь, - Яруга Федоровна приближается и смотрит прямо мне в глаза. Старуха намного ниже ростом, но поглядывает с высоты своего звания. - Думаю, в скором времени вы все мне расскажете о своих делах здесь. Кстати, Вельзя очень лестно о вас отзывался…
– Прошу прощения, глубокоуважаемая, - перебиваю ее. - Не имею чести знать. А кто такой Вельзя?
– О! - бабка хохочет и прихлопывает сморщенными ладошами по бедрам. Изысканное черное платье с высоким прямым воротником протестующе потрескивает. Оно не привыкло, чтобы с ним обращались, словно с одеждой какой-то доярки. - Ты его знаешь. Это твой непосредственный начальник - Вельзевулон Петрович Чердеговский.
– Вот как? - стараюсь сохранить каменное выражение лица, но уголки губ подрагивают. Того гляди, вылетит смешок. И понесется под куполом пещеры, превращаясь в гулкий хохот.
– Так это не вы орали? - напоминает о себе Проводница.
– Нет, мы так не умеем, - отвечает Яруга Федоровна. - Я бы могла настолько усилить голосовые связки, да боюсь простыть. Думаю, это кричит моя несносная дочурка…
– Эк-ви-те-э-э-эй! - громыхает над драконьей сокровищницей. - Выходи, мужене-е-ек! Разговор есть! Эквите-э-э-эй!
– Я узнаю этот голос! Хатли… Ты ее мать?! - рычит король, устрашающе заворачивая зенками. - Погоди, дочь моя.
Монарх величественным жестом отстраняется от девочки, взблескивает меч.
– Ты родила на свет эту похотливую жабу?! Зарублю на месте!
– Не все так просто, - миролюбиво поднимает ладони старуха. - Хатланиэлла - очередной неудавшийся эксперимент.
В этот момент постанывает Прасс. Оруженосец поднимается на локтях и озирается по сторонам. Некоторое время он шумно вдыхает горячий воздух и поднимается, опираясь на выступы кратера.
– Наконец-то, прошло…
– Что такое? - Яруга поворачивается. - Это кто такой? Не подозревала, что есть еще какой-то герой в нашей истории.
– Не узнаешь? - голос Прасса гудит под забралом.
Оруженосец хватается за покореженный шлем. С невероятным трудом, подвывая от напряжения, он сантиметр за сантиметром высовывает голову из своей жестянки. Я припоминаю: этот шлем недавно спас нам жизнь, застряв в нише над самой пропастью вулкана.
– Не понимаю… - с сомнением говорит старуха. - Очень знакомые интонации, но нет. Не имею чести быть знакома с вами, глубоко…
Тут она охает и пьяно покачивается. Будто из соседнего тоннеля вдруг вырвалась тяжелая струя води и ударила ее в плечо.
Прасс отбрасывает бесполезный шлем. На широком добродушном лице, обезображенном надколотым подбородком, сияет улыбка.
– Традемус Юрьевич Креискасскаал! - восклицает Яруга. - Будь ты проклят, подлец! Я столько лет тебя искала и ждала!
Они бегут навстречу друг другу. С гулким стуком бабка падает в объятия оруженосца, и они забываются в сладком поцелуе.
Приходит мой черед пьяно покачиваться. Это просто ужас какой-то. Ну прямо день всеобщих единений. Я, вчера еще совершенно свободный оборотень, с утра обзавелся невестой. Потом терлись деснами Проводница с мертвым принцем. За ними обнимался Эквитей со своей дочерью. А теперь еще эти истекают слюнями от взаимного восхищения. Не удивлюсь, если этот самый старик, который бесхозно торчит посреди пещеры, поднимет с пола грязный череп и станет его целовать. Точно - конец мира дышит нам в затылки. Не может быть в один день стольких признаний в любви.
– Звезда моя! - шепчет Прасс. - Когда сломался клинок, я очутился в самом эпицентре нейтринного взрыва. Что дальше - не помню. Ударная волна забросила меня аж в Змеиные королевства. Я потерял память и почти тысячу лет бродил по свету, разыскивая кого-то. Из-за повреждений мозга исчезла оборотная Личина. Даже сейчас мне не удается трансформироваться в медведя…
– Ничего, вернемся в Валибур, - заверяет его старуха, - и тебе помогут лучшие специалисты. Главное, что ты вернулся! А что вообще ты помнил?
– Помнил, как устроился на работу к отцу Эквитея, как защищал маленького короля, когда погибли его родители. И все равно я искал… Теперь-то я знаю, что мне не хватало моей единственной - тебя, моя милая!
– Традемус, - бабулька заливается счастливыми слезами. - А сколько времени прошло с тех пор, когда сумасшедший реципиент едва не уничтожил мир. Сколько раз я несла наказание за свои грехи, какие муки мне пришлось пройти… Но поведай, как тебе удалось вернуть память?
– О, - радостно улыбается бывший королевский оруженосец, а теперь - хват-полковник Главного Управления. - Ты ведь знаешь, что при трансляции из другого мира в Отражение попадает некоторое количество Темной материи. Она практически целиком поглощается телом Перемещателя, но какие-то крохи остаются. Если бы топор варвара когда-то не повредил мне череп, контур головы оказался бы невосприимчивым к такому небольшому количеству Темной материи и…
Дальше я не слушаю и мучительно стараюсь не зевать. Надо быть сумасшедшим, чтобы вслушиваться в диалог двух ученых и пробовать хоть что-нибудь понять.
