А. Азимов - Роботы утренней зари
— Я именно так и рассуждал, — пробормотал Бейли, — но мне казалось, что такой мой выход поможет. Я делал то, что мне казалось лучше, т. к. знал, что вы все равно найдете меня.
— Да, сэр.
— А почему вы принесли меня сюда? К доктору Фастольфу, наверное, было ближе?
— Не совсем так, сэр. Этот дом немного ближе, и по настойчивости ваших приказов я решил, что во имя безопасности Дэниела дорога каждая минута. Дэниел согласился со мной, хотя он очень неохотно оставил вас. Поскольку он здесь, я подумал, что и вы захотите быть здесь, чтобы, если возникнет желание, лично удостовериться в его безопасности, если возникнет такая.
Бейли кивнул и сказал, все еще недовольный замечанием о нелогичности:
— Вы хорошо поступили, Жискар.
— Вам нужно увидеться с доктором Фастольфом? — спросила Глэдия. — Я могу вызвать его сюда, или можете увидеть его по трехмерке.
Бейли снова откинулся в кресле. Он сознавал, что его мыслительные процессы сейчас замедлены, и что он очень устал. Не стоит сейчас видеть Фастольфа.
— Нет, — сказал он, — я увижусь с ним завтра утром. Времени хватит. Затем, полагаю, я увижу этого Калдина Амадейро и высокопоставленного чиновника… Как вы его называете? Председателя. Он должен быть там тоже, так мне думается.
— Вы выглядите ужасно усталым, Илайдж. К счастью, у нас нет никаких микробов и вирусов, как на Земле, и вы были от них очищены, так что вы не подхватили никаких болезней, но вы явно устали.
«После всего этого — ни насморка, ни пневмонии? — подумал Бейли. — Да, быть на планете космонитов — это кое-что».
Вслух он сказал:
— Я устал, согласен. Немножко отдыха, и все пройдет.
— Вы голодны? Время обеда.
Бейли сделал гримасу:
— Не чувствую желания.
— Мне кажется, это неразумно. Вы, может быть, не хотите слишком уж тяжелой пищи, но как насчет горячего супа? Он будет вам на пользу.
Бейли улыбнулся. Пусть она солярианка, но в данном случае говорит совсем как земная женщина. Наверное, и аврорская женщина сказала бы так же. Различия в культуре некоторых вещей не затрагивают.
— А у вас есть подходящий суп? Я не хотел бы затруднять вас.
— Какое же это затруднение? У меня есть штат, не такой большой, как на Солярии, но его хватит, чтобы приготовить любую еду. Вы только скажите, какой суп вы хотели бы, и все будет сделано.
Бейли не мог противиться:
— Куриный бульон.
— Пожалуйста. Я как раз и хотела предложить его. С кусочками курицы он будет вам полезен.
Тарелка появилась перед ним с поразительной скоростью.
— А вы не будете есть, Глэдия?
— Я уже поела, пока вас мыли и обрабатывали.
— Как… обрабатывали?
— Обычная биохимическая процедура, Илайдж. У вас была скорее психическая травма, и мы не хотели возможных последствий. Кушайте!
Бейли попробовал его. Он был неплох, только, по странной привычке аврорцев, более пряный, чем было бы желательно. Может, это просто были другие пряности, непривычные ему. Он вдруг вспомнил свою мать, когда он не хотел есть «вкусный супчик». «Ну, Илайдж, — говорила она, — это настоящий куриный суп, очень наваристый. Даже у космонитов нет лучшего».
Это верно. Он мысленно ответил ей через много лет: «У них нет лучшего, мам».
Да, насколько он мог припомнить, суп матери был куда вкуснее.
Он ел ложку за ложкой и, закончив, смущенно спросил:
— Нельзя ли еще немного?
— Сколько хотите, Илайдж.
— Совсем немного.
Когда он наелся, она сказала:
— Илайдж, эта встреча завтра утром… означает, что ваше расследование кончено? Вы знаете, что случилось с Джандером?
— У меня есть идея насчет этого, но я не думаю, что смогу убедить кого-либо в своей правоте.
— Тогда зачем эта конференция?
— Не я ее созвал, Глэдия. Это идея Главного роботехника Амадейро. Он возражает против расследования и постарается, чтобы меня отправили обратно на Землю.
— Тот самый, который повредил вашу машину и послал своих роботов захватить Дэниела?
— Тот самый.
— Разве его не будут судить и не накажут за это?
— Могли бы, — с жаром ответил Бейли, — если бы не одна мелочь: я не могу доказать этого.
— И он может сделать все это и даже прекратить расследование?
— Боюсь, что у него достаточно хорошие шансы для этого. Как он сам сказал, люди, не рассчитывающие на правосудие, не страдают от разочарования.
— Но вы не должны допустить этого! Вам надо закончить расследование и установить истину.
Бейли вздохнул:
— А если я ее не установлю или установлю, но никто не станет меня слушать?
— Вы можете сделать это. Вы можете заставить людей выслушать вас.
— У вас трогательная вера в меня, Глэдия. Однако, если Совет Авроры пожелает отправить меня обратно и прикажет прекратить следствие, я ничего не смогу сделать.
— Но вы же не хотите вернуться обратно, ничего не сделав?
— Конечно не хочу. Это хуже, чем если бы я вообще не брался. Я вернусь с конченной карьерой и погубленным будущим Земли.
— Тогда не позволяйте им это сделать.
— О, дьявол! Глэдия, я бы рад не позволить, но я не могу поднять планету голыми руками. Не требуйте от меня чуда.
Она кивнула, опустила глаза, прижала руку к губам и сидела неподвижно, как бы задумавшись. Лишь через некоторое время до Бейли дошло, что она плачет.
68Бейли быстро встал, обогнул стол и подошел к Глэдии. Он автоматически отметил, что ноги его дрожат.
— Глэдия, — сказал он настойчиво, — перестаньте.
— Не обращайте внимания.
Она всхлипнула:
— Пройдет.
Он беспомощно стоял рядом и тянулся к ней, все еще колеблясь.
— Я не дотронусь до вас, — сказал он. — Не думаю, что это было бы лучше…
— Ох, дотроньтесь. Я потеряла все, что наполняло мою жизнь, и я ничего не скрывала от вас. У меня нет… того, к чему я привыкла.
Бейли коснулся ее локтя и слегка похлопал по нему кончиками пальцев:
— Я сделаю завтра, что смогу, Глэдия. Я буду стараться. Она встала и повернулась к нему:
— О, Илайдж…
Он машинально, вряд ли сознавая, что делает, протянул руки, и она, так же машинально, шагнула к нему и прижалась головой к его груди. Он осторожно обнял ее, ожидая, что она вспомнит, кого обнимает.
Она обнимала Джандера, но тот не был землянином. Она громко всхлипнула, по-прежнему уткнувшись в рубашку Бейли, и сказала:
— Это нечестно. И все потому, что я солярианка. Никто по-настоящему не беспокоится, что случилось с Джандером. Будь я аврорианкой, все было бы по-другому. Все сводится к предвзятости и политике.
«Да, космониты — люди, — подумал Бейли. — Точно так же сказала бы и Джесси. А если бы Глэдию сейчас обнимал Гремионис, он сказал бы то же, что и я… если бы я знал, что сказать».
