Рамез Наам - Нексус
“Мандала — геометрическая фигура, выражающая буддистское понимание вселенной.
— Я бы хотела иметь сестру, — сказала Маи. Она выражала свои мысли как эмоциями и желаниями, так и словами. Чтобы кто-то держал ее за руку. Чтобы кто-то заплетал ей волосы. Чтобы кто-то спал с ней ночью. Чтобы было с кем поиграть. Чтобы было с кем посмеяться и поделиться секретами.
— А у тебя есть сестра? — спросила Робин маленькая девочка.
Робин лишь покачала головой. Сердце отчаянно колотилось, готовое выскочить из груди, говорить она не могла.
— А ты хотела бы стать моей сестрой? — спросила Маи.
Из глаз Робин потекли слезы. Она сама не знала, почему.
В ее сознании появилось лицо. Девочка, маленькая девочка, пожар… Нет, нет, нет!
Маи коснулась лица Робин своей маленькой ручкой.
— Не надо грустить.
У Робин вырвалось рыдание. Она притянула девочку к себе, обняла ее.
Своими крошечными губами Маи поцеловала ее в щеку.
— Моя мамочка тоже умерла, — сказала она.
Нет, нет. Ее родители живут в Сан-Франциско. Они учителя. Ее родители не умерли. Они не погибли во время пожара. Они не были… Не были….
Ее сестра! У нее вырвался стон. Она сходила с ума. У нее никогда не было сестры. Ее сестра погибла во время пожара. Она пошла бы на убийство ради своей милой маленькой Аны. Она убила бы всех. Нет, у нее вообще никогда не было сестры!
— Все хорошо, Сэм, — сказала Маи. — Ты можешь быть моей сестрой.
Сэм? Нет, ее зовут Робин. Робин Родригес. Она аспирантка из Стэнфорда. Она здесь для того, чтобы участвовать… Она здесь для того, чтобы… Она здесь…
Ее сестра Ана. Боже мой! Из глаз текли слезы. Скорбь была невыносимой.
— Шшш… Все хорошо… — Что-то происходило. Происходило в ее сознании. Яркий свет — белый, восхитительный, сияющий. Это Маи. Она была внутри нее, что-то делала, утешала, отталкивала тени.
Ее зовут Саманта Катаранес. Когда-то давно она была кем-то другим. Какая-то ужасная вещь изменила ее, сделала той, какая она есть сейчас. Она потеряла все, что любила. Она похоронила это в ящике внутри своего сознания. Свет сознания Маи открыл его и вытащил содержимое наружу, нисколько не смягчая, но придавая Сэм храбрости снова это увидеть — увидеть все. Эта девочка, или нексус, или эмпа- тек, или все они вместе, окутали ее любовью, и она увидела, что должна вырваться из ловушки, что не должна всю жизнь пробыть заложником этих лет, что она выше всего, что может с ней произойти, что может не только это преодолеть, не только овладеть этим, но и выйти за его пределы, оставить его позади.
А эта девочка… Эта Маи… Она так похожа на ее сестру. Это место, эти люди — все так похоже на то место, где она выросла, на место, где произошли ужасные вещи, на людей, которые их совершили. И вместе с тем не похоже. Все полностью, абсолютно отличается. Ана знала, что такое боль, и узнала бы еще больше… А эта девочка… Маи — она знает, что такое любовь. Эта и есть та мечта, которую пытались реализовать ее родители. Сэм боялась за нее — такую хрупкую, такую чудесную.
Ее сердце разрывалось. Сэм ощущала непреодолимое желание общаться. Она должна как-то это выплеснуть. Она должна рассказать о том, что узнала. Она посмотрела на эту милую, прекрасную девочку. Она не знала, как много Маи уже увидела. Вполне возможно, что немало. Она не должна отягощать своей тьмой этого прекрасного, светлого, невинного ребенка.
— Спасибо тебе, Маи. Большое тебе спасибо. — Она чувствовала, как высыхают слезы на ее лице.
Маи улыбнулась. Эта девочка излучала свет, внутри и снаружи.
— Ты теперь моя сестра?
Сэм энергично кивнула, раскрыла свое сердце и направила этому чудесному ребенку всю любовь, которую ощущала.
— Да. Я твоя сестра, Маи. А ты моя.
Май просияла.
— А теперь ты должна ложиться спать, Маи. Скоро я еще с тобой поиграю, хорошо?
Довольная Маи кивнула. Они хорошо поиграли. Теперь у нее есть сестра.
Сэм осторожно уложила девочку в кровать, поцеловала в лоб и выключила свет.
Она привела в порядок свое лицо — так, словно находилась в ванной. Она больше не могла терпеть. Зрачки были расширены, внутри нее что-то пело, требуя выпустить на волю.
Она пробралась в гостиную. Ее дыхание участилось, сердце все еще колотилось в груди. То ли от наркотика, то ли от Маи, то ли от того, что она собиралась сделать — Сэм этого не знала. Ей нужно с кем-то поделиться.
Она встретилась взглядом с Наронгом. Он ей улыбнулся. Он будет слушать. Нет. Он не знает, кто она такая. Она перевела взгляд направо. Ниран посмотрел на нее с любопытством, но Сэм это не тронуло. Она прошла мимо. Вот он, Кейд — жестикулируя, что-то объясняет Лоэсану. Сэм ощущала слабую волну, исходящую из его сознания. Нейро- билогия. Что-то насчет совершенствования нексуса. Он ее не видит. Он ее не замечает.
Она мысленно позвала Кейда, вложив в этот вызов все свое желание, всю свою потребность подключиться к нему — прямо сейчас.
Даже на другом конце комнаты он это почувствовал и осекся на полуслове. Он повернулся, встретился с ней взглядом, кивнул. Извинившись перед своей аудиторией, он направился к Сэм. Все взгляды теперь были направлены на них.
Это была маленькая комната для гостей. О ней сказал Ниран, или сказала Чария, или, возможно, кто-нибудь еще. Это не имело значения. Взяв Кейда за руку, она отвела его туда. Помещение оказалось даже меньше, чем комната Маи, здесь не было ничего, кроме узкого матраца на полу и крошечного деревянного стола.
Он легла и притянула его к себе. Его сознание было полно любопытства и беспокойства. Что происходит?
— Кейд, Кейд, Кейд… — зашептала она, ее лицо находилось в нескольких сантиметрах от его лица. — Боже мой, Кейд!
— Эй, притормози! У тебя все в порядке? Что происходит? — Тревога вырвалась наружу. Он беспокоился о ней.
Как же объяснить? С чего начать? Он даже не знает, кто он такой, не говоря уже о том, кто она.
— Поговори со мной, Робин…
Она покачала головой.
— Кейд, меня зовут не Робин. Я должна тебе кое-что показать…
Сэм обхватила его руками и ногами, прижала к себе. Точно так же она мысленно обхватила его сознание, излучая чувство покоя и поддержки.
— Для твоего организма это будет шок, Кейд.
Тревога. Он попытался высвободиться из ее хватки, но
она его не отпустит.
— Робин, что это за чертовщина?
Своими губами и своим сознанием она прошептала его контр-мантру:
Каньон, попугай, вишня.
Она это видела и чувствовала. Его сознание снова очнулось. Несогласие. Смятение. Осознание. Он заметался ментально и физически. Она закрыла рукой ему рот и как можно осторожнее прижала к себе, окутав его сознание волной утешения и ободрения. Опасности нет. Они в безопасности. В полной безопасности. Она должна кое-что ему рассказать. О себе. Это было чудесно. Это было ужасно.
