Евгений Прошкин - В режиме бога
– Во что?..
– И поглубже.
– Я примерно об этом и говорил, – проблеял Сигалов, догоняя куратора на пути к выходу. – Как бы вы ни защищали Индекс, атака на сеть отнимет у него ресурсы. Физически со скриптом ничего не случится, но без вычислительной мощности он остановится и превратится в мертвый код.
– Атака на всю сеть? Крайне сомнительно. Да и чем остановка Индекса грозит миру? Он, слава богу, ни на что не влияет.
– Тунгусский дата-центр успеют достроить до конца мая?
– Давно уже построен, сейчас там финальная стадия, всё практически готово.
– До Заката закончат?
– Неизвестно, но где-то в этих числах примерно. Ты опять увлекаешься поиском причин в реальности?
– Да нет, Игорь Сергеевич, это я как раз о скрипте думаю. Только не уловлю никак… Что-то крутится такое – очевидное, ясное… Но схватить не могу. А вы, значит, верите в лучшее, если накануне Заката собираетесь новый дата-центр запускать?
– Надеемся. Что еще остается? Или мы должны, как Зубаткин, затариться блондинками и – в последний отрыв?
Они вышли из лифта на этаже офисных клетушек с прозрачными перегородками. Работа кипела: менеджеры в белых рубашках висели на связи или гипнотизировали мониторы. У Виктора вновь появилось ощущение, что он находится в какой-то финансовой конторе.
– Я хочу видеть брата, – сказал он.
– Исключено, – твердо ответил куратор.
– Почему?
– Там, где он находится… В общем, это не место для экскурсий. Ты же знаешь, в каком он состоянии. Считай, что его там нет. – Коновалов остановился и повернулся к Сигалову. – Его действительно нет на этом свете. Ты должен смириться с тем, что Кирилл погиб еще пять лет назад. То, что от него осталось… Часть плоти, в которой удерживается сознание, – это не твой брат. Получается, даже хорошо, что вы не были знакомы. Это совсем не то, что потерять близкого человека. Уж поверь.
– Тогда мне нужно будет загрузить тридцать первое мая. Не сейчас, позже.
За последнюю минуту в коридор никто не выходил, тем не менее куратор быстро оглянулся по сторонам.
– Опять в молоко? – полушепотом спросил он. – Зачем? Что ты там не видел?
– Ничего не видел. Но мне кажется, я что-то почувствовал.
– В каком смысле? – Коновалов нетерпеливо переступил с ноги на ногу. – Вот что, Витя. Никто не против, чтобы ты работал и искал ответ. И не просто искал, а чтобы вовремя нашел, ты для этого здесь и нужен. Но все твои ощущения с предчувствиями и прочий воздух… Нам это не поможет, ясно?
– Мне кажется… Пардон, конечно, но это самое правильное слово: кажется. Короче, я думаю, что Индексу известна причина Заката и он специально прячет от нас этот день.
– Зачем? Чтобы мы не сумели предотвратить Закат?
– Или для чего-то другого.
– Для чего «для другого»?! – взвился куратор.
– Вы воспринимаете Индекс как придаток к нашему миру. А с его точки зрения всё может быть наоборот.
– У него нет никаких точек зрения! Это строки кода, и больше ничего!
– Я не про скрипт, я про Кирилла. Про то, что от него осталось.
– Допустим, Кирилл. И что дальше?
– Нам нужно как-то спровоцировать Индекс. Поставить его в то же положение, в котором находимся мы, чтобы он оказался на пороге кат… На пороге Заката.
– Он там и находится, вместе с нами – на самом пороге. Без сети морфоскрипт ничто, а сеть без электричества не работает. Отключатся сервера – Индекс исчезнет.
– Хотите бесплатный прогноз от родного брата активного ядра? – Сигалов нагло улыбнулся. – Тунгусский дата-центр вместе с обслуживающей его атомной электростанцией будет введен в строй тридцать первого мая. Поэтому вы и не уверены, успеют ли там закончить. Если бы можно было выяснить, вы бы давно знали, ведь это поважней, чем пробки на дорогах разгонять. Сколько ваша АЭС может проработать в автономном режиме?
Коновалов озадаченно посмотрел в пол.
– Насчет энергоблока не в курсе, – обронил он. – Точно знаю, что это самая современная техника, самая надежная. Но если ты предлагаешь остановить пуск, то это полное безумие. Тридцать первое число – не просто дата в календаре, это двадцать четыре длинных часа. Плохо, что мы не можем туда заглянуть, но возможно, когда мы доживем до этого дня, нам удастся получить прогноз хотя бы на часик вперед, на пятнадцать минут! И это может всё решить. Вместе с новым дата-центром Индекс получит огромные ресурсы в дополнение к тому, что у него есть сейчас. Возможно, это что-то изменит. Возможно, нет… Но мы не станем отнимать у себя последний шанс.
– Этого я не предлагаю. Я бы тоже еще пожил, если вы сомневаетесь. Мы не будем останавливать работы, нам нужно всего лишь напугать скрипт.
– Напугать скрипт… Витя, ты слышишь, что ты говоришь?
– Кирилла, – мрачно произнес Сигалов. – Нам нужно напугать Кирилла. Организуем слив информации – мол, выявлены неполадки, всё замораживается на неопределенный срок.
– Только есть одна проблема: Индекс формирует базу данных не из новостей, а из реальности. Чтобы он поверил в какую-то неисправность, нам придется имитировать ее максимально правдоподобно. А это само по себе опасно.
– Думайте, что можно сделать. Реальность – ваша епархия, не так ли? Не обязательно электростанция, пусть будет дата-центр. Угробьте там несколько серверов. Если хотите, у меня есть толковый специалист.
– Таких спецов у нас самих под завязку, – отмахнулся куратор. – Починить не всегда могут, а угробить – это они с радостью.
– Индекс должен предельно ясно понимать, что без нас его тоже не будет.
– Я думал, это очевидно…
– Да вот не совсем. Нужно объяснить ему, что мы погибнем или выживем только вместе. И посмотрим, изменится ли что-нибудь.
– И эти изменения ты хочешь найти в слепой зоне? Почему там?
– Там они будут видны лучше всего: либо да, либо нет. И не тяните с этим, Игорь Сергеевич, времени-то у нас осталось…
– Всего неделя, – скорбно произнес тот.
Виктор вышел на улицу в таком настроении, словно всё самое худшее уже случилось. Куратор выкинул из Индекса «уютный уголок» Кирилла, и как близнец на это отреагирует – сам Индекс не предскажет. То они боятся его потревожить лишней встречей с братом, а то вдруг режут по живому… Ни вступиться за Кирилла, ни даже обсудить это с начальством Сигалов не мог – зачем-то с ходу ляпнул про молоко, а потом уже было поздно: доверие теряется только один раз. И зачем он это сделал? Не хотел говорить про поездку в Мытищи? Так можно было и не говорить, а всё остальное рассказать. Или не всё?..
Увидев такси, Виктор механически сел в машину и так же механически произнес:
