Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками
— Я тебе не поломала планы? — тихо на ушко спросила Лена, окидывая взглядом собравшихся, выискивая проницательным обстрелом предполагаемую соперницу.
— Нет, все просто замечательно, я даже рад, что ты пришла. А то рванули бы на танцы, а я их очень не уважаю. Ни в каком виде. Даже после определенного подпития. Скучно, словно на ярмарке невест. Ходишь вдоль скучающих рядов и высматриваешь претендентку для очередного танцевального развлечения.
— А кто эта, что сидит с мальчишкой? — спросила Лена, указывая кивком в сторону сестры. — Мне показалось, что она не совсем оказалась довольна моим внезапным появлением.
— Зря показалось, — хохотнул Володя. — Это моя младшая сестренка. А с Женей танцует ее подружка. Но у них еще детство в самом разгаре, и закончится весьма нескоро.
По тому, как сразу повеселела партнерша и плотней прижалась к нему, Володя понял ее удовлетворение мучающим ответом. Теперь она вновь чувствовала себя хозяйкой и ведущей.
— Ты почему не искал меня? Сам говоришь, что рад, а даже не попытался поинтересоваться, где я и с кем.
— А зачем? Ты сама сказала, что желаешь замуж, и такие вот взаимоотношения тебя не устраивают. Вот и не искал. Сама же видишь, что я еще не дозрел. Мне отслужить надо, отучиться, обустроиться, понять в этой жизни свое место. Молодой я для мужа. Намаешься еще со мной. Я не против встреч, только без спешки на семейный одр.
— Не нужно меня слушать и решать самому за меня, — немного сердито, но весело сказала Лена. — Я сама потом с собой разберусь. А пока меня просто магнитом тянет к тебе.
— Надо размагнитить, чтобы тяга уменьшилась. Этот магнетизм портит тебе настроение, а в дальнейшем станет вредить в жизни.
— Зачем? Что мы себе создаем излишние проблемы? Хочется быть вместе, так давай будем.
Они вышли на кухню, и Володя усадил ее на кухонный стол, присаживаясь рядом. Стулья и табуретки все были заняты в зале под гостями. А просто стоять не хотелось.
— Лена, но ведь в прошлый раз казалось, что ты в сто раз права, а теперь вновь решилась рискнуть.
— А я тебе насколько нравлюсь? Или, в самом деле, слегка уже для тебя старовата? — лукаво спросила Лена, но немного напряглась в ожидании ответа, словно приговора.
— Если правду, то вот настолько, — Володя развел руки на максимальную ширину. — Ведь не я противился продолжению отношений. У тебя этот бзик возник. Но я с ним согласился и покорился. Ты же не собираешься все мои стадии становления и взросления пережидать. Женщине всегда хочется скорее замуж, а мы еще не доросли.
— Володя, а может это у тебя какой-то бзик зародился? Причем тут ожидания? Можно ведь быть вместе и не разлучаться. Разве ЗАГС нам препятствует простой дружбе?
— Ты хочешь сказать, что согласна просто быть моей девушкой ровно столько, пока наконец я не созрею до уровня мужа? Ведь пока я именно такого и хочу.
— А что здесь страшного и странного? Ты же не предлагаешь на этот срок постоять где-нибудь в сторонке и вдали от тебя. А раз мы будем вместе, то и меня такое устраивает.
— Будем? Странно, но я с этого и начинал наш последний спор. А тебе он абсолютно не понравился. Психанула и распрощалась. Разве сейчас что-нибудь поменялось? Ты уже так не думаешь?
— А ты и рад стараться распрощаться. Даже не окликнул, не позвал, а я все надеялась, что ты просто хотя бы остановишь и скажешь чего-нибудь успокаивающее.
— Я, Лена, всего-навсего с тобой покорно согласился, — констатировал такой факт Володя. — А что было делать?
— Мне не хотелось бы повторяться, но придется. Не нужно всегда соглашаться с нами. Мы не всегда говорим то, что думаем. Будь, пожалуйста, самим собой и столько находись рядом со мной, сколько самому хочется, а не по моим капризам. Они проходят, а обида остается.
В это время из праздничной комнаты выскочили Миша со своей Люсей. Вернее будет сказать, так это Люся силой тащила слегка упирающегося Мишу. Он пока не желал такого скорого уединения. Еще мало выпито и съедено. И они не натанцевались. А танцы Мише даже очень понравились. И чего раньше их чурался? Просто не пробовал, вот и не желал. Давно нужно было испробовать. Оказывается, можно прилюдно и официально обниматься с кем угодно. Точнее, с кем хочется. Только вот зачем эта девчонка тащит его в темный коридор, пока он не может уяснить. Но он предполагает, что не на светскую беседу. Оттого и переволновался так, что хотелось в срочном порядке вырваться и сбежать обратно.
— О, Володя, Лена! — радостно и обрадовано воскликнул Миша, предполагая избавление от непредсказуемости своей торопливой подруги. Но Володя не пожелал ему подыгрывать, и сразу же одной фразой снизил ему бодрое настроение.
— Оставайтесь, а мы пошли до всех, — и подхватил на руки Лену. А в ней и всего-то сорок килограммов. Это в одежде. Так и понес ее, хохочущую и веселую, в праздничную комнату. Миша огорчился выходкой друга. А ведь он рассчитывал на поддержку.
— Может, и мы за ними? — неуверенно, но с очень большой надеждой, спросил Миша.
— Зачем, мы только что оттуда, мне и здесь нравится, — не согласилась Люся, и опять потащила из коридора уже на кухню. — А свет нам абсолютно ни к чему, выключаем, — шепнула она ему в ухо, хлопая ладошкой по выключателю, тем самым отрубая все пути отступления и надежды на более мирный исход из щепетильной ситуации.
А в комнате уже шли веселые пляски под громкую музыку и песни иностранных композиторов. Эти пластинки Женя принес. У них там, в аппаратной полно всяких современных пластинок. Народ прыгал и сотрясал потолок соседей снизу. Однако под ними жила супружеская чета Вербицких, которым давно перевалило за семьдесят, и они разрешили такое временное землетрясение. Володю они знали с детства, то есть, с младенчества, и уважали, как послушного и вежливого ребенка. А поход в армию весьма одобряли и поддерживали. Мужское это дело.
— Валя, — спросил Володя в перерыве подругу Васи. — А Люське сколько лет-то? Выглядит она взрослой и самостоятельной. Такое ощущение, что даже торопит события с Мишей.
— Мы с ней вместе школу заканчиваем в этом году. Просто смотрится взрослее, а так в мае семнадцать будет.
— Здорово, — воскликнул Володя. — Так она к тому же еще и малолетка. Миша тоже заканчивает в этом году, но ему уже в апреле исполняется восемнадцать.
— А где он год потерял? — спросила удивленная Валя. Она-то думала, что Миша даже младше их.
— Миша у нас человек серьезный мужик и дотошный, — встрял в разговор Вася, внося некоторые пояснения. — Он пунктуально и добросовестно задерживался в некоторых классах для повтора неясностей. Где недопонял, там и притормозил. Он лишь восемь заканчивает. Вот так три класса и повторил для лучшего познания.
