Альфред Ван Вогт - Антология мировой фантастики. Том 7. Космическая одиссея
— Приготовиться к взлету, — донесся голос из интеркома. — Две минуты до старта.
Роки подавил порыв выбраться из корабля и отказаться от всей затеи. Дюзы взревели, ожидая на холостом ходу команду пилота. Роки ничком растянулся на койке потому что некоторые из старых кораблей довольно резко брали с места на старте. Свист дюз перешел в гром и корабль двинулся вверх — сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Когда они вышли из атмосферы, по кораблю прошла судорога — это были сброшены пустые корпуса взлетных ускорителей. Последовал момент мертвой тишины — корабль летел по инерции. Потом уши Роки уловили слабые визжащие звуки — это ионные двигатели приняли эстафету разгона в открытом космосе. Он взглянул в иллюминатор, наблюдая, как слабая полоска свечения превращается в иглу ускоренных частиц, разгоняя и разгоняя корабль. Он хлопнул по кнопке интеркома:
— Для далетянца — вполне прилично, — похвалил он.
— Держи свое замечание при себе, — проворчала пилот.
Переход на высший уровень постоянной «ц» не вызывал никаких субъективных ощущений. Роки определил момент перехода по переходу мурлыканья реактора в басовитое глубокое гудение и по тому, что освещение в каюте слегка померкло. Он спокойно смотрел в иллюминатор, потому что феномен перехода не переставал вызывать у него дрожь удивления.
Переход на высшие уровни «ц» начинался как смещение света звезд к голубому цвету. Дальше, тускло-красные звезды начинали разгораться, превратились в белые, яркие — пока не запылали, как мириады сварочных дуг в кромешной тьме небосвода. Они не соответствовали звездам первоначального континуума, а были, скорее, проекциями этих же звездных масс на более высоких «ц»-уровнях пятикомпонентного пространства, где скорость света постепенно возрастала, пока «Идиот» взбирался все выше и выше по компоненте «ц».
Наконец, Роки пришлось закрыть иллюминатор, потому что свет звезд стало трудно выносить глазу. Их излучение сместилось к ультрафиолетовым и рентгеновским полосам спектра. Теперь он смотрел на флюоресцирующий смотровой экран. Проектирующиеся массы — звезды, казалось, выгорали в сверхновые и корабль попадал в схлопывающиеся континуумы голубого смещения. С увеличением лучистой энергии в кабине стало теплее и пилот выставила частичный экран. Наконец, переход закончился. Роки нажал кнопку интеркома еще раз:
— На каком мы уровне, дитя Далета?
— Девяносто тысяч, — коротко ответила она. Роки криво усмехнулся. Она, не моргнув глазом, довела скорость до красной черты указателя. Все будет в порядке — конечно если выдержит лучевой экран. Но если они потекут — корабль лопнет, как пузырь и превратится в облако газа.
— Помочь держать курс? — предложил он.
— Я сама в состоянии управлять своим кораблем, — огрызнулась пилот.
— Это мне известно. Но мне нечем больше заняться. Ты могла бы с таким же успехом дать работу и мне.
Она помолчала, а потом немного смягчилась:
— Ладно, приходи в рубку.
Когда он вошел в рубку, она развернулась в кресле, и он впервые обратил внимание, что, несмотря на рабочие брюки и коротко постриженные волосы, она была красивой девушкой, даже со своей постоянной сигарой. Красивая, гордая и очень энергичная. Далет, эта пограничная планета, рождала людей здоровых, пусть и несколько не очень щепетильных.
— Ц-карты лежат в том ящике, — сказала она, тыкая большим пальцем в сторону картотечного ящика. — Проложи курс с максимальным лучевым давлением.
— А почему не самый короткий? — спросил Роки, хмурясь.
Она покачала головой:
— У меня не такие мощные реакторы. Нам понадобится вся внешняя энергия, какую мы только сможем получить. Иначе придется делать посадку на дозаправку.
«Чем дальше — тем хуже!» — думал Роки, вытаскивая Ц-карты из ящика.
Два века назад полет на таком корыте на Сол-3 был бы подвигом. Теперь, в эпоху более совершенных кораблей, это был подвиг идиотизма.
Полчаса спустя он вручил пилоту план курса, позволяющий «Идиоту» извлечь почти половину расходов энергии из разности в лучевом давлении ревущего ада пространств высших уровней компоненты. Она посмотрела его равнодушно, а потом, заметив потраченное время, посмотрела на Роки с любопытством.
— Довольно быстро, — сказала она.
— Благодарю вас.
— На глупого ты не похож. Отчего же такая глупая ошибка, а?
Роки насупился:
— Я считал, что вы решили не интересоваться моими делами.
Она снова вздохнула и сделала вид, что так оно и есть на самом деле.
— Космическая контрабанда могла бы стать концом всех цивилизаций Галактики, — продолжал он. — Это было уже доказано. Миллион людей на Тау-2 умерли потому, что кто-то провез тайком на планету партию иносистемных животных — для желающих держать их дома ради развлечения. Я поступил так, как подсказывал опыт истории.
— Я стараюсь не интересоваться вашими делами, — проворчала она, кисло глядя на Роки.
Роки умолк и наблюдал, как она оперирует лучевыми экранами, чтобы иметь возможность поймать максимум энергии вокруг пожара силовых полей. Роки подумал, что она могла бы быть и полюбопытнее. Им придется выносить друг друга еще несколько месяцев.
— Значит, ты считаешь, что это была ошибка, — заговорил он снова.
— Как и все остальные. И это очень неприятно видеть.
Она презрительно фыркнула, не прекращая работать:
— Там, где я родилась, мы дураков не наказываем. Нет нужды. На Далете они просто долго не проживут.
— Значит, по вашим меркам, я — дурак?
— Почем я знаю? Если вы дожили до зрелого возраста и получили, что хотели, наверное, вы не дурак.
Вот вам, подумал Роки, золотое правило далетянца. Если вселенная позволяет вам существовать, то вы в порядке. И в этом была доля правды, быть может. Человек рождался с одним правом — правом доказать, на что он годен. И право было основой всякой культуры, хотя большинство цивилизованных миров старались определить «годность» в более мягких терминах культурных ценностей. Там же, где жизнь была тяжела, пользовались терминами выживаемости.
— Я в самом деле не возражаю против разговора на эту тему, — сказал Роки с некоторым замешательством. — Мне нечего скрывать.
— Отлично.
— У тебя есть имя… кроме названия фирмы?
— Для тебя я только корпорация «Далет-космоперевозки», — она подозрительно посмотрела на Роки, потом, немного спустя, ее взгляд стал задумчивым. — Меня интересует только одна вещь — зачем ты летишь на Сол?
Он невесело улыбнулся:
— Если я расскажу об этом далетянке, она подумает, что я действительно дурак.
