Виталий Фролов - Цивилизация страуса
— Тем более, что это был не я, — сказал Гусев. — А всего лишь жалкая копия.
— Но почему же жалкая? Это была полная ваша копия, Антон. Ей не хватало только вашего жизненного опыта.
— И теперь мы переходим к главному вопросу, — сказал Гусев. — Зачем вот это все? Зачем вы меня убили, а потом оживили и берегли? Зачем сделали моих клонов?
— Вы же наверняка читали выемки, и вы умеете анализировать, Антон. Неужели у вас нет своей версии?
— Из очевидного — вы нашли в моем генотипе что-то вас очень заинтересовавшее, — сказал Гусев. — Уложили меня в холодильник, а сами создали клонов, чтобы получить более широкий спектр данных. Проверить экспериментально. Потом, когда клоны выросли, вам понадобился контрольный образец и вы меня разбудили.
— И правда, из очевидного, — сказал Кац. — Но, может быть, на этом мы и остановимся?
— Нет, — сказал Гусев.
— Вам может не понравиться то, что вы услышите.
— Даже не начинайте, — попросил Гусев. — Или вы говорите все, или на этом мы нашу встречу закончим и дальше пойдет так, как пойдет.
— Хорошо, — сказал Кац. — Вы же знаете, что в нашей корпорации существует исследовательский отдел?
— Знаю.
— Он занимается генетическими исследованиями, используя материалы, предоставленные нашими клиентами, в том числе работает и с их ДНК, — сказал Кац. — Ищет аномалии, интересные гены… Что-то, что отличает человека от остальных, делает его уникальным. Их цель, а мы вкладывали в ее достижение очень большие средства, состояла в том, чтобы найти или создать человека новой формации. Помочь эволюции перейти на следующую ступень. И я считаю, что эта цель оправдывает средства.
— Зачем вам такие траты? Вы же коммерческая организация.
— Фундаментальная наука — это очень дорого, — согласился Кац. — Но в случае успеха это еще и очень прибыльно. Без исследований космоса не было бы тех же сотовых телефонов и спутникового телевидения, например. Но меня, как соучредителя и одного из основателей корпорации, интересует не только прибыль. Понимаю, это звучит пафосно, но я думаю о будущем всего человечества и его благе.
— О да, это очень удобная позиция, которой можно оправдать вообще все, — сказал Гусев. — Особенно в собственных глазах.
— Нельзя приготовить яичницу…
— Все, кто так говорит, представляют себя только на месте повара, но никогда — на месте яйца, — сказал Гусев.
— Тем не менее, кто-то должен быть и поваром, — сказал Кац.
— Итак, вы проводили исследования, — сказал Гусев, уставший жонглировать словами попусту.
— К нам обращаются самые разные люди, политики, бизнесмены, музыканты, художники…Но у всех наших клиентов, сколь бы разными они ни были, есть одна общая черта — они состоялись, добились в жизни определенного успеха. Ведь наши услуги очень недешевы, и далеко не каждый может себе их позволить.
— Так вот, когда человек обращается в нашу клинику, мы проводим полный набор исследований. Сами посудите, у всех наших клиентов есть что-то общее. Они все добились в жизни определенного успеха, если могут себе позволить наши не очень-то дешевые услуги.
— Неужели вы попытались выделить ген успеха? — скептично поинтересовался Гусев.
— Нет, конечно. Но мы подумали, что если изменения и есть, то в этой группе людей мы обнаружим их быстрее всего.
— И многих вы уже застрелили для более тщательного исследования? — поинтересовался Гусев.
— Вы поверите, если я скажу, что вы — первый и единственный?
— А вы на самом деле можете такое сказать?
— Значит, не поверите, — сказал Кац. — Знаете, Антон, мы уперлись в стену задолго до вашего к нам обращения. Наши клиенты никак не выделялись из среднестатистической картины. И мы подумали, что, возможно, несколько поторопились с нашим замыслом. Что человечество вовсе не готово выйти на новый виток, что все это зря. Но ваш визит эту ситуацию изменил. Мы подумали, что стоим на пороге прорыва.
— Что не так с моим генотипом? — спросил Гусев.
— О, у вас вполне стандартный генотип, — сказал Кац. — Но вот данные, полученные после сканирования вашего мозга — это совсем другой разговор. Скажите, Антон, вам бывает скучно?
— Почти всегда.
— Человеческий мозг — это отдельная вселенная, — сказал Кац. — Главная загадка, самая неизученная область медицины. Вселенная вашего мозга, Антон, сильно отличалась от любой другой вселенной, виденной нами ранее. В ней больше звезд, они светят ярче… Вы знаете, чем мужской мозг отличается от женского?
— Весом? — предположил Гусев.
— В мужском мозге больше связей между зонами внутри полушарий, — сказал Кац. — Это позволяет мужчинам лучше ориентироваться в пространстве и быстрее переходить от размышления к действию. В женском мозге больше связей между полушариями, поэтому они способны лучше анализировать ситуацию и взаимодействовать в группах. Я это вам для того рассказываю, чтобы вы поняли — отличия в строении могут быть видны даже на таком, самом примитивном уровне. Но ваш мозг не похож ни на один другой. У вас везде больше связей. Мы до сих пор точно не знаем, что это значит. Но полагаю, что вы и думаете быстрее, чем обычный человек. Оттого у вас и появилось постоянно ощущение скуки.
— Даже если и так, особых бонусов мне это не принесло.
— Одним словом, увидев вас, мы испугались, что вы и есть новая ступень эволюции, — сказал Кац.
— Испугались? — уточнил Гусев. — Почему испугались-то?
— Ну, вы же не очень хороший человек, Антон, — сказал Кац. — Мы установили за вами слежку, мы собрали всю доступную информацию, и поверьте, даже тогда нам уже было доступно очень многое. Вы не похожи на образец для подражания. Вы эгоист. Вы никого не любите и никому не верите. У вас совершенно нет амбиций, вы достаточно быстро достигли своей зоны комфорта и упорно игнорировали все, что находилось за ее пределами. Являясь с одной стороны человеком будущего, с другой вы практически ничем не отличались от своих современников. Это был бы эволюционный тупик. Но, по счастью, мы ошиблись в оценках. Новая ступень эволюции — это те дети, которые способны видеть сквозь стены, которые способны впадать в транс и прозревать будущее, которые могут читать мысли… Мы сейчас очень плотно работаем с этими детьми.
— Я им заранее сочувствую, — сказал Гусев. — Эксперимент с гнутыми ложками тоже вы придумали? Чтобы выявлять особенно талантливых?
— Запустить это теорию в массы было несложно, — подтвердил Кац.
— Много ложек уже согнулось?
— Пока ни одна, — сказал Кац. — Но мы верим, что когда-нибудь она согнется.
