Виталий Храмов - Сегодня – позавчера
— В укрытие! — заревел я так громко, как смог. Услышал, как моя команда передаётся по цепи.
Угадал — в воздухе свист, взрыв! Артподготовка. Молотить будут от души. С самолётов им теперь передадут ориентиры для стрельбы.
— Держи штаны сухими, ребята! — крикнул я. Кто меня услышит? Такой грохот стоит. Засёк время. Ждём. Боясь, трясусь. От взрывов и страха — тошнит. Самое время молиться, но я ни одной молитвы не знаю.
Пулемётчик рядом со мной тихо скулил, закрыв глаза и обняв пулемёт. Его второй номер сжался в углу, лицо закрыл ладонями, уткнул в колени, вздрагивал при каждом близком взрыве.
Молитв я не знаю. Я запел:
В тёмно-синем лесу,
Где трепещут осины,
Где с дубов-колдунов
Облетает листва
Косят зайцы траву
Трын-траву на поляне
И при этом напевают странные слова:
А нам всё равно!
А нам всё равно!
Пусть боимся мы волка и сову!
Дело есть у нас — в самый жуткий час
Мы волшебную косим трын-траву!
Пулемётчик смотрел на меня, как на психа, его помощник сквозь приоткрытые пальцы, с испугом. А я заводился. Потом вскочил и попытался изобразить в тесноте дзота танец Никулина:
Храбрым станет тот, кто три раза в год
В самый жуткий час косит трын-траву!
Второй номер убрал руки от лица, стал хлопать мне в ладоши, пулемётчик подпрыгивал на месте.
Все напасти нам будут трын-трава!
Я церемонно поклонился. Мне рукоплескали.
— Ну, полегчало?
— Ага!
И тут бухнуло совсем рядом. Меня швырнуло на пулемётчика, сверху засыпало землёй.
— Живы?
Всё в порядке. Только амбразуру наполовину забило землёй.
— Убрать!
Расчёт стал разгребать землю руками.
Обстрел стал слабеть или мне показалось? А-а! Перенесли огонь вглубь, на полустанок и посёлок.
— К бою! — донесла цепь.
— К бою! — проорал и я.
Выскочил в окоп, огляделся. Лунный пейзаж. По цепи команда дошла и побежала дальше — люди-то живы.
— Э-эх! Не зря копали! Молодцы мы!
Настроение — супер! Бомбёжку пережили, самолет — сбили, обстрел — проплясали, атаку отбить осталось. Спою-ка я ещё:
Вставайте, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает!
Когда десятки голосов грянули со всех сторон, подхватив, я слегка офигел. А потом уже казалось, что сама земля поля боя пела басами:
Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
Пощады никто НЕ ЖЕЛАТ!
Так-то! Орлы! Чудо-богатыри!
А что там немец? Я схватил трубку аппарата, покрутил ручку — бесполезно. Связи нет. Ну и хрен с ней!
Моя рота была на левом фланге, фронтом на юг и юго-восток. Справа у нас — полустанок. Там закрепился батальон стрелковой дивизии. У них нет ни одного орудия, только гранаты и напалм в разной стеклянной таре.
На гребне показался первый танк и десяток силуэтов пехотинцев. Ё-комбат приказал не экономить снаряды — по танку разом ударили все одиннадцать стволов — семь уцелевших сорокопяток и четыре зенитки. Подбили сразу. Пехоту положили залпом из десятков стволов.
— Не стрелять! — заорал я, — Это не наши игрушки! В укрытие!
Ага! А то мои орлы уже пулемёты разворачивали. Наши цели из оврага полезут и с юга высотку обтекут.
А на гребне уже три танка пылали. Ещё три ползли вниз, разом пять «нарисовались» на гребне. Что это за уродцы? Высокие, узкие. А-а! «Чехи»! Добро пожаловать! Но, посторонним тут проход запрещён!
Бой разгорался с невиданной, пока, силой. Трескотня и грохот слились в один сплошной оглушительный гул. Из-за этого даже не услышали возвращения «лапотников». Но, теперь на них никто не обращал внимания. Они устроили «карусель» над нами, выбивая наши орудия.
— Рота! По самолётам противника! Опережение — полфигуры! Огонь!
Хоть так! Пока напротив нас поле пусто — по самолётам полупим, мешая им целиться. За воздухом я больше не смотрел. Я смотрел на овраг. Из него выбежали несколько серых фигур, попадали. Ещё несколько. Начали разбегаться. Рыча сизыми выхлопами, полез «чех», но получил несколько «вспышек» моих бронебойщиков в борт, съехал обратно. Густо полезла пехота. Наша цель!
— Рота! По немецко-фашистской пехоте! Огонь!
В этот раз нам сильно не хватало ДШК. Вчера эти пулемёты хорошо проредили атакующего врага. Дегтярёв не мог их заменить. А МГ-34 стояли в дзотах и пока не могли стрелять. Мы построили дзоты «редутом» для косо-прицельного огня во фланг. К врагу был обращён угол дзота. Зато из танка не виден «работающий» пулемёт.
Пехота врага несла потери, но упорно продвигалась к нам. Из оврага стал бить миномёт. Ха! У меня тоже такая штука есть! Даже две. Обе — трофейные. Мин только мало. Я добежал до огневой миномётчиков:
— Давай!
Командиры расчётов встали в полный рост, по пояс высунувшись из окопов, стали диктовать указания наводчикам. Тихо (против какофонии вокруг) хлопнули миномёты, заряжающие тут же забросили в жерла миномётов ещё по одной мине.
Я побежал обратно. На нас катили уже два танка. Бронебойщики исправно высекали из них искры, но пока не попадали в жизненно важные узлы. Пехота врага приободрилась, поднялась, рванула. И попала под «газонокосилки» МГ-34 дзотов. Танки за минуту оказались отрезаны от пехоты, проехали ещё сто метров, встали. Придурки! Теперь они — мишени. Тут же на одном из них открылись люки — полезли танкисты, а следом — дым и огонь. Второй стал пятиться назад. Молодцы бронебойщики!
На моём правом фланге дела сильно усложнились — разом четыре танка и редкая цепь пехоты вышла из-за высотки на нас. Я перенаправил огонь станкочей и ПТР. Одному танку сбили траки, он развернулся, чем тут же воспользовались зенитчики, наверное. Их скорострельная пушка очень быстро переносит огонь и быстро стреляет, но слабовата. В корму танка впечаталась целая очередь зенитных снарядов. Танк загорелся, а потом взорвался. Башня его подлетела в воздух и упала подле. Но, идущий следом танк, встал за этим горящим металлоломом, спрятавшись от зенитки, и стал долбить по моим окопам. Его примеру последовали и остальные танки, даже три вылезших из оврага.
Твою-то в атом! Оставшиеся орудия уже связанны боем. Мне нечем убить эти «панцеры». ПТР их не брали с такого расстояния и танкисты это поняли. Они буквально открыли охоту на мои ПТР. А их пехота подбиралась всё ближе.
Замолк один дзот. Потом ещё один. Первый через пару минут застрочил опять, а вот второй — нет. Когда я туда добежал, увидел, что там все погибли — снаряд танка разорвался прямо внутри дзота. Меткие танкисты — с семисот метров попасть в амбразуру не просто. Пулемёт был тоже поломан. Собрал оставшиеся боеприпасы, отнёс к ещё «живому» МГ.
