Дэвид Клири - «Если», 1996 № 12
В тот год заполыхала Европа. Началась большая война, о которой еще раньше писали многие европейские и американские авторы. И о том, что она будет не совсем обычной и сражаться придется не с отдельной враждебной страной — но с целым социальным явлением, идеологией, грозящей самому существованию цивилизации; о том, что поражение в этой войне станет поражением человечества; наконец о том, что и среди победителей вскоре начнутся выяснения отношений, которые поставят мир на грань уже тотального разрушения, — обо всем этом, как выяснилось, тоже много чего «насочиняли». Не вина пророков, что их предупреждениям никто не внял…
Мрачная и леденящая фантастика творилась вокруг, куда ни брось взгляд. Ясно, что в этих условиях европейской литературе стало просто не до нее.
А вот Америке повезло, она находилась далеко — во всех смыслах. Хотя и ей позже пришлось ввязаться в драку, собственную территорию от пожарищ и разрухи американцы все-таки уберегли. Что означало, в частности, сохранившуюся и в военные годы возможность писать и печатать книги… Неудивительно, что, начиная с предвоенных лет и до конца первого послевоенного десятилетия, столица «фантастического» мира закономерно перемещается в Новый Свет.
Однако началу «Золотого века» способствовали события не только внешние, но и внутренние, «домашние». И главное среди них — появление целой армады НФ-журналов, ставших, по сути, коллективным творцом жанра. 06 этом читатели «Если» уже знают. Знакомы они и с именами «отцов-основателей» НФ, и с легендарным редактором Хьюго Гернсбеком, создавшим не просто журнал, но и своего рода читательский форум, средство общения писателей и читателей-фанатов. Однако для того, чтобы двинуться дальше, нам необходимо еще раз встретиться с другим не менее знаменитым редактором журнала.
Уже в начале 40-х первопроходцы, великие и малые, как-то резко отошли в тень, уступив место новой плеяде писателей, приход которых задал новый отсчет времени в мире американской фантастики.
Это произошло после того как в середине 30-х годов редакторский руль одного из самых популярных журналов, «Astounding Science Fiction», крепко взял в руки подающий надежды писатель — Джон Кэмпбелл-младший и уже не выпускал до самой смерти, наступившей в 1971 году. К тому времени всем стало ясно, что звездный час Кэмпбелла, как и всей молодой американской фантастики, пробил именно тогда, когда он сменил писательское кресло на редакторское. «Дюжина лет между 1938 и 1950 годами была эпохой «Эстаундинг», — пишет писатель-фантаст и исследователь этой литературы Джеймс Ганн. — Именно в это время первый значительный редактор научной фантастики запустил первый современный журнал научной фантастики, дав путевку в жизнь первым авторам современной научной фантастики — да, в сущности, и самой ей». В этом высказывании важно прилагательное «современная»: фантастику — и получше — писали задолго до редакторских новаций Кэмпбелла; однако только с его легкой руки эта литература приобрела облик, практически не изменявшийся на протяжении нескольких десятилетий.
В отличие от предшественников Кэмпбелл ввел для желавших напечататься в его журнале некий катехизис «настоящей научной фантастики» (как сам ее понимал). От новоиспеченных адептов требовалось: уделять внимание не только науке, но и собственно «литературе»; обращать внимание не только на разного рода машинерию — но и на социологию (в широком смысле); а кроме того, не поддаваться искушению слепого следования «верняку» — не идти по борозде, проложенной и проверенной на коммерческую прочность другими, а рождать собственные, будоражащие и безусловно фантастичные идеи.
Один из первых идеологов молодой science fiction Кэмпбелл обладал редким чутьем на талант — при том, что его опека порой сильно смахивала на диктат. Справедливости ради следует сказать и о собственных взглядах редактора «Эстаундинг», которые вызывают по меньшей мере смешанные чувства. Кэмпбелл истово поддерживал далекие и от истинной науки, и от истинной религии дианетику и сайентологию одного из своих учеников — Рона Хаббарда. И очередной проект «вечного двигателя» — так называемую «машину Дина». Наконец, совсем не безосновательны раздававшиеся в адрес Кэмпбелла упреки в его, мягко скажем, одиозных национальных и политических пристрастиях и антипатиях…
И все-таки — любая критика блекнет перед списком тех, кого он открыл в одном только 1939 году (вот почему выбрана эта дата). Роберт Хайнлайн, Айзек Азимов, Альфред Ван-Вогт, Лестер Дель Рей, Спрэг де Камп, Теодор Старджон, уже упомянутый Рон Хаббард (имеется в виду его чисто «писательская» ипостась), Альфред Вестер; чуть позже авторами журнала стали Клиффорд Саймак, супружеский дуэт Каттнер — Мур, Джек Вильямсон. А еще спустя десятилетие к ним при-соединились Пол Андерсон, Гордон Диксон, Гарри Гаррисон, Джеймс Блиш, Хол Клемент, Фредерик Пол И Сирил Корнблат…
Не случайно кто-то из этой благодарной команды назвал ее тренера «соавтором всех авторов».
Ныне практически вся плеяда знакома отечественному любителю фантастики. Худо-бедно — в смысле, Бог знает, каким чередом и Бог знает, в каких переводах! — но большинство из созданного той «командой-мечтой» дошло и до нас. Хотя что-то и по сию пору остается в слепой зоне поисков наших издателей.
Что касается основных имен и главных произведений, то о них мы некоторое представление составили еще в советские времена. Правда, при существовавшей в советское время практике деления зарубежных авторов на «прогрессивных» и «реакционных» в общей картине не могли не зиять существенные дыры. Так, быстро и всласть насытившись всем лучшим, что было создано Брэдбери (хотя его-то при всем желании учеником Кэмпбелла не назовешь), Саймаком или Азимовым, мы на протяжении десятилетий лишь понаслышке знали о творчестве капитана чудо-команды — Роберта Хайнлайна.
Не то чтобы «играл» он лучше других. На мой-то взгляд, так по многим статьям уступал вышеназванным членам команды. Однако среди фэнов — соотечественников Хайнлайна — царит редкое единодушие относительно того, кому отдать капитанскую повязку… Что и понятно: книги «самого американского из американских фантастов» (по меткому определению одного из критиков), как в зеркале, отразили научную фантастику этой страны. Со всеми ее очевидными и никем не оспариваемыми достоинствами — и столь же явными недостатками.
В его биографии и творчестве тесно переплелись две линии: анархиста-технократа и солдата. Непреклонный защитник американских свобод, он особенно почитал одну — свободу индивидуума сохранять независимость от Власти (но не от Закона). В то же время не было во всей science fiction более искреннего певца военной романтики, защитника идеи, выраженной зычным: «Стр-рой! Шагом… а-р-рш!» Так получилось, что автор самой свободолюбивой книги в этой литературе, своего рода библии хиппи и либералов — романа «Чужак в чужой стране», Хайнлайн к моменту выхода его едва успел оправиться от сокрушительной критики, «подставившись» предыдущим романом. По мнению многих, самым милитаристским («Звездный десант»)… Однако критикуя или, как минимум, оспаривая его политические пристрастия, нельзя не отдать должное его фантазии, логике и убедительности, экономной литературной технике, умению «сильной рукой» держать сюжет. Словом, качествам, без которых на рынке американской фантастики делать нечего.
![Владимир Рыбин - Включите вашу память [=Если разбудить память]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
