Роберт Хайнлайн - Весь Хайнлайн. Вне всяких сомнений (сборник)
— Если хотите знать мое мнение, это будет похлеще морской болезни.
Его мнением никто не поинтересовался. Грейвс знал темперамент своего друга и понимал, что лучше пока помолчать.
— Попробуйте-ка еще раз запустить мотор.
Почти тут же рулевой сообщил:
— Стартер не работает, сэр.
— Помогите мотористу раскрутить маховик. Я послежу за румпелем.
Вдвоем они легко прокрутили ротор, но мотор оставался нем.
— Запускай! — и снова никакого толку.
Старшина оставил бесполезный румпель и спустился вниз, к мотору, со свежими силами пытаясь его раскрутить. Оглянувшись, дал команду сигнальщику сообщить о происшедшем на корабль.
— Я шлюпка три, вызываю мостик. Я шлюпка три, вызываю мостик. Мостик, отвечайте! Раз, два, три, — сигнальщик сдвинул один наушник. — Телефон молчит, сэр.
— Займись флагами. Передай им, чтобы вытягивали нас отсюда! — старшина вытер пот со лба и выпрямился.
Он нервно оглянулся на волны, хлопавшие по борту шлюпки. Грейвс тронул его за плечо.
— Как насчет бочки?
— Скиньте за борт, если хотите. Я занят. Ты что, не можешь их вызвать, Сирс?
— Я пытаюсь, сэр.
— Давай, Билл, — обратился Грейвс к Эйзенбергу.
Они прошли на нос, стараясь не задеть троих моряков, взмокших от усилий запустить мотор. Грейвс обрезал веревки, крепившие бочку, и они попытались поднять этот неуклюжий груз. Вместе со своим пустячным содержимым бочка весила меньше двухсот фунтов, но двигать ее было очень неудобно, особенно в раскачивающейся шлюпке.
Наконец они выкинули ее за борт, отделавшись отдавленным пальцем у Эйзенберга и синяком на ноге Грейвса. Тяжело плюхнувшись в воду, бочка окатила их фонтаном теплой соленой воды и, покачиваясь, как поплавок, быстро поплыла вдоль борта шлюпки, влекомая течением к столбу Канака.
— Корабль отвечает, сэр!
— Наконец-то! Передай им, чтобы буксировали нас — но очень потихоньку.
Старшина оставил мотор в покое и бросился на нос, проверить, надежно ли закреплен канат.
Грейвс тронул его за плечо.
— А мы не можем побыть здесь, пока не убедимся, что бочка захвачена Столбом?
— Нет! Чем переживать за бочку, вы лучше помолитесь, чтобы линь выдержал, а то мы тоже полезем на Столб. Сирс, ответил корабль?
— Вот только что, сэр.
— А зачем канат, мистер Паркер? — поинтересовался Эйзенберг, забыв от возбуждения о своей болезни. — Я думаю, стальной, или хотя бы манильский, трос был бы надежнее.
— А потому, что кокосовый держится на плаву, а остальные — нет, — раздраженно ответил старшина. — Две мили троса утащили бы нас на дно. Сирс! Передайте, пусть ослабят трос. Мы черпаем воду.
— Есть, сэр!
И четырех минут не понадобилось бочке, чтобы достигнуть Столба и быть захваченной им. Все это Грейвс наблюдал в трубу, взятую у сигнальщика, за что удостоился злобного взгляда, брошенного на него старшиной. Через несколько минут, когда лодка удалилась ярдов на пятьсот от Столбов, вдруг ожил телефон. Тут же проверили стартер; мотор послушно взревел.
Обратный путь проделали с небольшой скоростью, чтобы только выбирать натяжение буксирного троса, слегка маневрируя, чтобы не зацепить его винтами.
Дымовая шашка, запущенная одним из трех механизмов, сработала. Клуб дыма был отмечен на расстоянии в две мили от столба Вахини, через восемь часов после того, как бочка оказалась у Канака.
* * *Билл Эйзенберг уселся в седло противокессонного тренажера — ему предстояло тридцать минут тяжелой работы, чтобы усилить циркуляцию крови. При этом надо было дышать кислородно-гелиевой смесью — гелий должен был вытеснить растворенный в крови азот. Сам тренажер был простым старым велосипедом, закрепленным на распорках. Блейк оглядел его.
— Вам не нужно было тащить с собой эту штуку. У нас на борту есть получше. Сейчас для водолазов это обычное дело.
— Мы же не знали, — ответил Грейвс. — Неважно, сойдет и этот. Все в порядке, Билл?
— Вроде бы, — он бросил взгляд на стальной корпус батисферы, вынутой из контейнера, проверенной и снаряженной. Спустить на воду ее должны были бортовой лебедкой. — Герметик приготовили?
— Конечно. «Железная Дева» в полном порядке. Мы с торпедистом тебя запечатаем. Держи маску.
Эйзенберг взял маску, начал было надевать ее, но остановился. Грейвс поймал брошенный на него взгляд.
— В чем дело, сынок?
— Док… как бы это…
— Да?
— Я имею в виду — вы ведь присмотрите за Клео и Патрой, а?
— Само собой. Но за то время, пока тебя не будет, им же ничего не понадобится.
— Н-ну да, конечно. Но все-таки вы присмотрите за ними?
— Будь спокоен.
— О’кей. — Эйзенберг натянул маску, махнул рукой торпедисту, стоявшему наготове с газовыми баллонами.
Тот повернул вентили, в шлангах зашипело, и Эйзенберг начал медленно, как участник шестидневной велогонки, крутить педали. Чтобы убить время, Блейк пригласил Грейвса прогуляться по полубаку и покурить. Они совершали уже двадцатый круг, когда капитан остановился, вынул сигару и заметил:
— Знаете, мне начинает казаться, что у него все же есть шанс.
— Правда? Я рад это услышать.
— Да. Меня убедило успешное испытание с неодушевленным грузом. И неважно, сработают дымовые шашки или нет, но если только батисфера спустится по столбу Вахини, я ее найду.
— Я уверен, что найдете. Вы были правы, когда предложили перекрасить ее в желтый цвет.
— Ну да, это облегчит поиск. И все же мне кажется, что он так ничего и не сможет узнать. Он ничего не увидит сквозь эти иллюминаторы, кроме воды, с того момента, как он очутится в Столбе, и до того, как мы его подберем.
— Может быть.
— Ну что еще он мог бы увидеть?
— Не знаю. Скажем, то, что сделало эти Столбы.
Блейк долго и старательно стряхивал за борт пепел с сигары, прежде чем продолжить:
— Доктор, я не понимаю вас. Мне представляется, что эти Столбы, хоть и достаточно странное, но вполне естественное явление.
— Ну а для меня настолько же очевидно, что оно вовсе не «естественное». Вмешательство разума в обычные природные процессы здесь настолько очевидно, как если бы здесь повесили табличку с пояснительным текстом.
— Не понимаю, как вы можете такое утверждать. Ведь очевидно же, что человек не мог этого сделать.
— Ну конечно.
— Тогда кто же их сотворил?
— Я не знаю.
* * *Блейк начал было говорить, передернул плечами, замолчал. Они продолжили свою прогулку по палубе. Грейвс подошел к борту, чтобы выбросить окурок.
Ошеломленный, он застыл на месте, затем позвал:
