Артур Кларк - Перворожденный
Трудно было поверить, что здесь космос, и если идти все прямо, то, крут за кругом, человек возвращался в ту же точку, из которой вышел.
Алексей с любопытством наблюдал за реакцией Майры.
— Здесь типичная земная архитектура, — сказал он. — Вроде биомодулей в Лоуэлле на Марсе с их дождями и зоопарками. Словно бы никто не видит, что это никому не нужно, что все тут свое…
Действительно, для Майры все здесь выглядело слишком безликим и стерильным, словно терминал в земном аэропорту.
Лайла повела всех в офис, находящийся в главном коридоре. Здесь тоже не было ничего необычного, длинный стол для конференций, компьютерные мониторы, графины с водой, стойка с кофеваркой.
И именно тут с ними заговорила Афина.
— Надо полагать, что вы удивлены, что я позвала вас сегодня сюда, — начала она.
Все молчали. Юрий свалил вещи в угол комнаты, все готовили себе кофе.
Майра села на стул и выжидающе посмотрела вверх, в пустое пространство.
— Моя мать всегда говорила, что у тебя репутация комедиантки, — сказала она.
— Ах, — ответила Афина. — Аристотель называет меня кокетливой. Но с Байсезой Датт я ни разу не имела возможности поговорить. — Голос был ровным, сдержанным. — Но я разговаривала со многими, кто ее знал. Она замечательная женщина.
Майра возразила:
— В разговорах со мной она всегда утверждала, что она самая обыкновенная женщина, с которой постоянно случаются необыкновенные вещи.
— Но другие совершенно пасуют перед лицом таких испытаний, которые выпали на ее долю. А Байсеза продолжает выполнять свой долг, как она его понимает.
— Ты говоришь о ней в настоящем времени. А я, между тем, даже не знаю, жива она или умерла. Я понятия не имею, где она теперь.
— Но ведь у тебя же есть догадки, не так ли, Майра?
— Я не понимаю, как мы с тобой разговариваем. Почему ты здесь?
— Смотри, — мягко сказала Афина.
Свет в комнате слегка потускнел, и на висящем над столом экране появились голографическое изображение.
Нечто отвратительное, щетинистое, похожее на существо из глубин моря.
За день до солнечной бури Афина проснулась и обнаружила себя в десяти миллионах километров от Земли. Аристотель и Фалес, два другие великие электронные интеллекта человечества, были там же, рядом с ней. Оказывается, они были загружены в память бомбы.
Все трое обнялись, — конечно, на свой абстрактный, электронный манер. А потом…
Когда образы с Проциона исчезли, всем потребовался перерыв. Они вышли на марсианскую палубу. Майра потягивала колу. Юрий раскачивал импровизированные маятники, чтобы изучить особенности проявления искусственной гравитации. Алексей и Лайла занимались тем же. Если сесть, то становишься тяжелее, чем в стоячем положении. Если кинуть мяч на любое расстояние, то он полетит по изогнутой траектории из-за спина. Если побежать против спина, то становишься легче. Смеясь, все трое начали гоняться друг за другом по коридору.
Глядя на их игру, Майра в который раз осознала, что все эти космики на самом деле очень молоды.
Никто не спешил вернуться в комнату, чтобы там снова встретиться с Афиной и обсудить с ней то, что она открыла на планете, расположенной отсюда на расстоянии в одиннадцать световых лет.
— Итак, эти пловцы приговорили себя к исчезновению, — сказал Алексей. — Солнце, какие только ужасы не происходят на свете!
Юрий возразил:
— Но это лучше, чем позволить Перворожденным победить.
— Нам потребовалось два года, чтобы найти способы отослать меня обратно домой, — продолжала рассказывать Афина. — Нам не хотелось транслировать самих себя в опасных условиях Вселенной. Поэтому мы собрали оптический лазер, генерирующий луч с очень малой расходимостью, и при этом весьма мощный. И когда пришло время, мы ввели в него мои закодированные данные и выстрелили ими на Землю. Мы предвидели, что они будут подобраны на «Циклопах», которые тогда, перед солнечной бурей, находились на начальной стадии проектирования и строительства.
— Рискованно, — сказала Майра. — А если «Циклопы» так и не были бы построены…
— У нас не было другого выбора, как только вступить в эту рискованную игру.
Юрий спросил:
— А почему из всех троих выбрали именно вас?
Афина помолчала.
— После совещания мы бросили жребий.
— А другие?..
— Сигнал вобрал в себя все, что у нас было. Все, что передала нам Мудрость. И хотя сама Мудрость жива, но для поддержки других уже ничего не осталось. Они отдали мне себя без остатка.
Потрясенная Майра размышляла о том, что могла чувствовать по этому поводу Афина, то есть сервер А-1 с такой сложной биографией. Как самая «юная» из трех, она могла почувствовать, что ее «родители» принесли себя в жертву ради ее спасения.
— Это было сделано не только для вас, — мягко сказала Майра. — Это было сделано для всех нас.
— Да, — ответила Афина. — И теперь вы видите, почему меня необходимо было отослать домой.
Майра взглянула на Алексея.
— И именно это вы от меня скрывали столько времени? Алексей явно чувствовал себя не очень уютно.
— Это был мой приказ, Майра, — ответила за него Афина.
Юрий смотрел на свои сложенные на столе руки. Он, как и Майра, тоже явно испытал потрясение. Майра спросила:
— О чем ты сейчас думаешь, Юрий?
— Я думаю о том, что сегодня мы прорвались сквозь некий концептуальный барьер. Со времен солнечной бури, как мне кажется, в отношении Перворожденных у нас существовала человекоцентричная предубежденность. Как будто мы заранее соглашались с тем, что они представляют угрозу только для нас, для людей, что это, так сказать, наша персональная Немезида. А теперь мы узнали, что Перворожденные выступают не только против нас, но и против других, причем так же жестоко. — Он поднял вверх руки и широко развел их в воздухе. — Теперь мы должны думать о Перворожденных как о существах, охватывающих широкие просторы времени и пространства. Черт, хочется кофейку. — Он встал и подошел к кофеварке.
Алексей надул щеки.
— Итак, Майра, — сказал он, — теперь ты знаешь все. Что дальше?
Майра ответила:
— Мы должны поделиться этими сведениями с земными властями. С Космическим Советом…
Алексей скорчил гримасу.
— С какой стати? Положим, они бросят еще несколько атомных бомб, а нас арестуют. Майра, они мыслят слишком узко!
Майра посмотрела на него укоризненно.
— Но разве во время солнечной бури мы не работали вместе? — спросила она. — И вот теперь мы вернулись к своей старой привычке: они лгут вам, вы лжете им. Это прямой путь для всех нас уйти в небытие.
