Виталий Сертаков - Пленники Пограничья
— Дым идет, и мяском тянет! Верь-не-верь, на месте перевозчики, — увлеченно поведал Саня, — вот только радости особой на бережку том нету… Заместо приличного леса парят болота угрюмые, и гуси грязные какие-то…
Берта и Эвальд, вместо того чтобы искать способ переправиться, яростно заспорили, что за река впереди. Мария предложила не тащиться вдоль берега всем вместе, а послать к перевозчикам парламентера. Остальным же разбить пока лагерь на берегу, разжечь костер и разогреть консервы. А еще лучше — до условного утра, то есть до восхода желтой луны не рыпаться, поскольку дети уже клюют носом. Тем более что Саня заприметил на самом берегу хижину, до крыши заросшую цветами, там можно выспаться и спрятаться от возможного дождя.
— Замечательно, дети там отдохнут, а мы пока осмотримся, — кивнул дядя Эвальд. — Бернар, ты разве не замечаешь, что у Анны болит нога?
— Я ее спрашивал, но она…
— Мужчина не должен задавать много лишних вопросов, — отрезал Эвальд. — Она молчит, потому что стесняется, а потом нам придется нести ее на руках. Чтобы этого не случилось, помоги ей. Сам найди нужные средства…
— Я знаю, что делать, дядюшка…
Анка покраснела. Глава септа, в который раз, ради нее нарочно разговаривал на русском языке и нарочито строго обращался с Бернаром.
Сверху прилетела холодная капля и ударила ее по щеке. Вторая такая же капля забралась за шиворот…
«…Ан-н-аа… Ан-нна-а…»
Младшая встряхнула головой, как будто ей в уши попала дождевая вода, затем подозрительно оглянулась, но все были заняты своими делами. Бернар и не думал ее разыгрывать. Шепчущий голос растворился в шуме листвы, спрятался в стрекоте трав.
— Гроза будет, — дядя Саня указал на иссиня-черный клубок, разматывающийся над лесом. — В грозу переправляться явно не стоит…
Дядя Эвальд посоветовался с тетей Бертой. Анка подумала, что если ее сейчас положат на дорогу, она уснет прямо так, не раздеваясь, без одеяла и подушек. Оказывается, она жутко устала, до крови стерла пятку, вдобавок у нее ныли плечи и лодыжки. Нечего удивляться, что голоса начали мерещиться…
— Я и Саня пойдем к перевозчикам, — заявил дядюшка. — Попробуем арендовать лодку…
— Эви, это я пойду с Саней, а ты тоже останешься и отдохнешь, — уперлась тетя Берта. — Во-первых, здесь я командую, а, во-вторых, ты и так потерял много крови…
Не прошло и минуты, как ожидаемая река стала явью. Младшая даже ойкнула, когда за очередным изгибом тропы глубокими искрами засияла поверхность воды. Тетя Берта тихонько засмеялась, Мария потянула носом воздух. Анка тоже почуяла свежесть; она начинала привыкать, что в Изнанке смены пейзажа и климата происходили чрезвычайно резко. Только что их окутывала дремотная пахучая меланхолия, но уже осели на щеках брызги росы, и ударил по ушам ни с чем не сравнимый плеск бегущей воды. Медлительная полоса цвета индиго, вспоротая по центру несколькими, стоящими дыбом валунами, а чуть ниже по течению обрывающаяся с грохотом в трехметровую пропасть. А еще ниже в знойной дымке скапливались фиолетовые тучи и мелькали далекие молнии. «…А-н-на-а… Аа-ннн-аа…» На сей раз она от неожиданности чуть не прикусила язык, но решила пока не жаловаться. И без ее глюков забот у взрослых было предостаточно. Кроме того, вкрадчивый мужской голос произносил ее имя с таким ласковым мелодичным придыханием, что Младшая даже и не подумала испугаться.
…Она решила, что, скорее всего, шалят эти… как их… древесные малыши, что живут в дуплах…
Добрые Соседи заспорили на своем певучем языке, во все стороны указывая руками.
— Священные духи, это же Клайд… — удивился Бернар. — Анка, представляешь, это Клайд, только здесь он совсем другой, он более узкий, и скорость течения бешеная…
Младшая понятия не имела, где находится другой Клайд, но касательно течения парень явно не ошибся. Пыльная тропа упиралась в обрывистый берег, застревала среди вздыбившихся корней и растерянно растекалась по обрыву. Из пенных водоворотов торчали огрызки свай, но мост, видимо, рухнул в незапамятные времена. Анка посмотрела на грязно-коричневую кромку противоположного берега и разом испытала два противоположных чувства. Обрадовалась и огорчилась. За рекой, за болотами, в колышущейся ультрамариновой кисее вздымались силуэты гор. Где-то там, у подножий, жили люди, сдававшие внаем волшебных коней, без которых не одолеть Хрустальный мост. Все именно так, как обещал дядя Эвальд, но горы казались чудовищно далекими…
Анка чувствовала, что никогда больше не возьмет в руки книжки сказок. Сейчас она с радостью ухватила бы за шкирку Люиса Кэррола и надавала бы ему тумаков за то, что описал Зазеркалье столь уютным и милым. В Зазеркалье нет ничего уютного, убить здесь могут самым настоящим образом, и синяки тут жутко болючие, от них слезы наворачиваются.
Младшая покосилась на Бернара. Если бы впереди ждало что-то плохое, он бы уже заволновался. Однако Бернар ей только улыбнулся и ничего не сказал. После церемонии с кошками он вел себя очень замкнуто. Остальные Добрые Соседи тоже затихли, оглядывая ревущий простор.
Никто их не атаковал, но что-то здесь было не так. У глинистого обрыва, хранящего сотни ласточкиных квартир, действительно притулились две полуразрушенные хижины. Их стены из грубого камня так густо поросли вьюном и лишайниками, что издалека домишки можно было принять за камни, покинутые отступавшим ледником. Собранные из соломы и сучьев крыши почернели и прогнулись, пропуская внутрь свет сквозь множество дыр.
Младшей хотелось спать, но поддаваться усталости было нельзя. Саня с Бернаром вовсю обсуждали прелести предстоящей ночевки, а Младшая уже знала, что не заснет ни за какие коврижки. Особенно в этом кошмарном сарае.
Сарай таил опасность.
«…А-ан-нн-а…»
Нет, она уже не была уверена, что сарай опасен. Это всего лишь кучка камней с прогоревшим очагом в углу. Но как же сладок зовущий трепетный голос…
— Все верно, — тетя Берта улыбнулась, сверившись с не видимой никому картой. — Камилла не обманула. Без тропы, сквозь рощи Слеах Майт мы пробирались бы несколько недель.
— А кто там перевозчики? Люди или?.. О, дьявол… — Мария не договорила, потому что перевозчики внезапно объявились сами.
Это были коренастые женщины, росточком чуть пониже брауни, одетые в мужские грубые куртки, чулки, сапожки со шнуровкой и красные кожаные передники. Остриженные «под горшок», с плоскими негроидными носами, с прическами, спрятанными под грубые колпаки, они корчили злобные рожи И сразу напомнили Анке коварных гномов из какой-то детской книжки.
