Генри Каттнер - Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности
— Не знаю. Оно чужое для меня, Карневан.
— Но ты же демон и обладаешь сверхъестественной силой…
— Сверхъестественной по твоим меркам. Но есть силы сверхъестественные и с точки зрения демонов.
Карневан налил себе выпить и прищурился.
— Очень хорошо. Моя власть над тобой достаточно велика, чтобы удержать тебя в этом мире, иначе ты не явился бы на зов. Пока ты здесь, оно будет преследовать тебя. Я не позволю тебе вернуться в твой мир, ибо тогда оно привяжется ко мне… собственно, уже привязалось. Хотя теперь, наверное, отстало.
— Не отстало, — бесстрастно ответил Азазел.
Карневан вздрогнул от неожиданного спазма.
— Психически я могу настроить себя так, чтобы не бояться, но физически оно…
— Оно ужасает даже меня, — заметил Азазел. — Не забывай, что я видел его во всех деталях. Если ты будешь удерживать меня в своем мире, оно в конце концов уничтожит меня.
— Люди изгоняли демонов магическими формулами, — задумчиво произнес Карневан. — Нет ли чего-нибудь такого против него?
— Нет.
— А жертва крови? — предположил Карневан. — Святая вода? Колокольчик, Библия и свеча? — Он сам чувствовал, что это смешно.
Азазел задумался.
— Ничего из этого набора не подействует. Но, может… жизненная сила. — Темная накидка задрожала.
— Согласно народным верованиям, злые силы можно прогнать заклинаниями, — сказал Карневан. — Но перед этим их следует сделать видимыми и ощутимыми, дать им эктоплазму… кровь…
Демон медленно кивнул.
— Иными словами, свести уравнение к наименьшему общему знаменателю. Люди не могут бороться с бесплотным духом, но если этого духа загнать в телесную оболочку, он будет вынужден подчиняться земным физическим законам. Думаю, это выход, Карневан.
— Ты хочешь сказать…
— То, что меня преследует, совершенно чуждое создание. Однако, если я смогу сократить его до наименьшего общего знаменателя, станет возможным уничтожить его. Как я мог бы уничтожить тебя, если бы не поклялся тебе служить. Ну и разумеется, если бы это помогло мне хоть чем-то. Допустим, я принесу этому жертву, и ему придется на время принять облик вещи, которую оно ассимилирует. Человеческая жизненная сила должна для этого подойти.
Карневан слушал внимательно.
— Это подействует? — спросил он.
— Думаю, да. Я принесу ему в жертву человека. Ненадолго и лишь частично оно тоже станет человеком, а демон легко может уничтожить человеческое существо.
— А жертва…
— Диана. Это будет проще всего, ибо я уже расшатал ее сознание. Мне нужно сломить все барьеры, что еще остались в ее мозгу — это психический эквивалент жертвенного ножа, применяемого язычниками.
Карневан одним глотком прикончил стакан.
— Значит, ты сможешь его уничтожить?
Азазел кивнул.
— Пожалуй. Но то, что останется от Дианы, уже ни в чем не будет походить на человека. Власти засыплют тебя вопросами, но я попытаюсь тебя защитить.
Сказав это, он исчез, прежде чем Карневан успел возразить. В квартире все замерло. Карневан огляделся, почти уверенный, что увидит, как черное веретено показывается на мгновение и исчезает, но не заметил ничего сверхъестественного.
Полчаса спустя он еще сидел в кресле, когда зазвонил телефон. Карневан снял трубку.
— Да… Кто?.. Что? Убита?… Нет… Сейчас приеду.
Он положил трубку и выпрямился. Глаза его горели. Диана… умерла. Она была убита страшным способом, и некоторые обстоятельства преступления оставались для полиции непонятными. Ну что ж, ему-то самому ничто не грозило. Улики могли указывать на него, но никто ничего не сможет доказать — весь день он был далеко от Дианы.
— Поздравляю, Азазел, — пробормотал он, раздавил в пепельнице окурок и повернулся, чтобы достать из шкафа плащ.
За его спиной ждало черное веретено. На этот раз оно не ускользнуло от его взгляда.
Оно не исчезло, и Карневан увидел его целиком. Увидел отчетливо, разглядел каждую деталь того, что поначалу представлял себе веретеном черного тумана.
И хуже всего было то, что он не сошел с ума.
Каттнер Генри
Привет от автора
— Если ты не враг себе, — сказал кот, — то уберешься отсюда. И быстро.
Сэм Трейси задумчиво похлопал по бутылке, лежавшей в кармане плаща. Жест этот был всего лишь мимолетным признанием своей слабости, поскольку репортер «Джорнела» не был пьян. У него имелось несколько пороков; в том числе любил он довольно доходный шантаж, но пьянством не грешил. Нет, существовало более простое объяснение этого факта — чревовещание.
Взгляд Трейси скользнул поверх кота, туда, где возвышалась мрачная усадьба Болдуина Гвинна — большой старый дом, расположенный в дальней части Лаурел-Кэньон. На подъездной дороге не было никаких машин. Это хорошо. Трейси предпочитал разговор без свидетелей. Гвинн заплатит, куда он денется. Улики против него были сокрушительны. А поскольку Трейси был единственным человеком, обладавшим ими, сама собой напрашивалась попытка заработать. В подобном поведении не было ничего нового, ни для Голливуда, ни для Сэма Трейси. Он был худым и смуглым сорокалетним мужчиной с циничным выражением на орлином лице, и искренне верил, что способен добиться чего угодно. Правда, до сегодняшнего вечера ему не приходилось сталкиваться с чародеями, но это не имело особого значения: Гвинн совершил ошибку, и это должно означать деньги на счету Трейси. А он всегда нуждаются в деньгах. Серия привлекательных блондинок, к которым у него была врожденная слабость, шоссе Санта Анита и казино на Сансет-стрит очень быстро опустошали его счет. Впрочем, у Трейси были влиятельные друзья, и он всегда соглашался замять скандал… при условии оплаты наличными. При этом он никогда не тревожил вдов и сирот — у них редко водились деньги.
Сейчас в одном его кармане лежала бутылка виски, в другом многозначительные фотографии, а в третьем — необычайно полезный автоматический пистолет, помогавший выходить из трудных положений. Была глубокая ночь. Дом Гвинна стоял на окраине Голливуд-Хиллз в одиночестве, хотя пара огоньков и сверкала на далеких склонах. Звезды и луна ярко светили над головой журналиста, а его темное «купе», стоявшее под деревом, не бросалось в глаза. Толстый черный кот с белыми митенками лап присел на бордюре и уставился на Сэма Трейси.
— Чревовещание, мистер Гвинн, — мягко сказал репортер, — годится для простачков. Не стоит проверять на мне ваши способности.
— Чревовещание, как же, — кот угрюмо таращился на него. — Приживала не узнаешь? Болди знает, что ты придешь, и очень волнуется. Мне бы не хотелось потерять его. Если ты, гнида, что-нибудь ему сделаешь, я лично тобой займусь.
