Крис Бекетт - Во тьме Эдема
— С Кругом другое. Он мешал нам двигаться вперед. Удерживал в прошлом, потому что и сам оставался на одном и том же месте.
Кольцо было у Джона на мизинце (на другие пальцы оно не налезало). Он остановился, снял кольцо и дал мне его подержать. Оно было совершенным-совершенным, гладким, тяжеленьким, с крошечными буковками. И доказывало, что Анджела действительно существовала, вне зависимости от того, видел ее Джон или нет, и действительно прилетела с Земли. В Эдеме никто бы не смастерил такого кольца.
— Ты только представь себе, — проговорил Джон. — Анджела носила это кольцо до Эдема, еще на Земле. Вообрази! Это колечко, этот кусок металла, который ты держишь в руках, был на Земле, где с неба льется свет!
Джон забрал у меня кольцо и надел на палец.
— Наверно, там у всех такие кольца с надписями от родителей.
— Наверно.
— Я не хочу, чтобы мы только и ждали, когда вернемся на Землю. Они прилетят за нами, когда будут готовы, и, скорее всего, это случится не так уж и не скоро. Но пока мы здесь, нам нужно сделать Эдем как можно более похожим на Землю, с кольцами, небесными кораблями, искричеством и тили-визорами. Переход через Снежный Мрак — это только начало, Тина. Нам надо двигаться дальше. И клянусь сердцем Джелы, мы ведь даже еще толком не вышли из Мрака. Нам еще предстоит путь на ту сторону.
— Пока забудь об этом, — отрезала я. — Договорились? Забудь об этом. Здесь отлично. Ребятам еще долго-долго не захочется никуда идти. Даже говорить об этом не станут.
Мы дошли до места, где ручей упирался в скалы и образовалась запруда в четыре-пять ярдов шириной и два-три глубиной, с волнистыми водорослями. Джон мигом стащил с себя все обмотки и нырнул, не ответив мне ни слова.
— Член Тома, вода просто ледяная!
Брызгаясь и смеясь, Джон вынырнул на поверхность, изо всех сил поплыл обратно и выскочил на берег. Он был холодный и мокрый, но я все равно обняла его: я так давно не слышала, чтобы он смеялся.
Джон отряхнулся, натянул мокрые обмотки, и мы отправились в обратный путь, туда, где вокруг костров группками по двое-трое спали ребята. Не доходя поляны, Джон прилег между теплых корней дерева и жестом пригласил меня лечь рядом. Я замялась, потому что знала, что Дикс меня ждет, но потом кивнула и улеглась рядом с Джоном. Он обнял меня.
— Последнее время я часто думаю про Трех Спутников, — признался он. — Ведь у их истории нет конца. По крайней мере, мы его не знаем. Печально, правда? История, которая обрывается. Но если бы им удалось долететь до Земли и вернуться сюда с подмогой, то получилась бы большая история про Эдем, и Томми с Анджелой были бы в ней второстепенными героями. Не завели бы детей и так и остались бы обычными людьми с Земли, а не Отцом и Матерью целого нового мира.
На мгновение Джон задумался над этим.
— И нас с тобой тоже бы не было, — добавил он, — и всех, кого мы знаем.
— Ты прав.
Сиськи Джелы, ну почему ему приспичило поговорить об этом именно сейчас? Мы так устали. Нам столько пришлось пережить. Я думала, мы перепихнемся перед сном, мне и самой этого хотелось. Теперь же я жалела, что не ушла к Диксу. Уж он-то не стал бы разглагольствовать про людей, которые умерли задолго до нашего рождения. Он был бы рад меня приласкать.
— А ты думаешь про Трех Спутников? — поинтересовался Джон.
Я пожала плечами.
— Нечасто.
— Говорят, это Диксон — первый Диксон — подбил Томми и Мехмета ослушаться Президента. Это он хотел улететь на «Непокорном» к звездам. Он верил, что такова воля Иисуса Удея, кто бы это ни был.
— То есть он утверждал, что некто, давным-давно почивший, ему что-то там велел. Кого-то мне это напоминает.
Джон ничего не ответил. Кажется, даже не заметил издевки.
«В этом весь он, — подумала я. — Питает нежность к прапрабабке, которую погребли под грудой камней задолго до его рождения».
Любить тех, с кем ты даже не знаком, — еще один способ избегать равных, разве не так? Покойники тебе ничего не возразят. Общаясь с ними, слышишь только то, что хочешь слышать. И уж точно они никогда не скажут, что ты не прав. Люси Лу давным-давно об этом догадалась, задолго до Джона.
Но ему я этого не сказала.
— А вспомни первого Мехмета, — не унимался Джон. — Его группа называлась «Турки». Говорят, он был веселый, добрый и нравился Анджеле больше всех. Она же как-то раз сама сказала Томми, мол, жаль, что вместо тебя не остался Мехмет, его бы я смогла полюбить по-настоящему. И Томми ударил ее при детях, обозвал бессердечной стервой и дрянью. Помнишь эту историю? «Крупная ссора». Иногда ее играют на Гадафщинах, помнишь?
— Разумеется.
— А первый Майкл был тихим и кротким. Они с Анджелой сперва летели в одном Апарате. Их называли Орбитальной Полицией. Они следили за тем, чтобы люди, поднимаясь в небо на своих кораблях, соблюдали законы Земли. Майкл тоже, как и Анджела, и не думал лететь сюда. Он хотел остаться в небе над Землей…
Джон замолчал.
— Рано или поздно земляне прилетят, — наконец проговорил он. — Мы же знаем, что Спутники отправились на «Непокорный». И пусть даже он получил повреждения, как лодка, с которой потихоньку отклеиваются шкуры. Но ведь в истории нигде не сказано, что он не мог снова проделать дыру в небе и улететь в нее, правда? В истории говорится, что Спутники могли погибнуть, но ведь их останки-то все равно долетели бы до Земли. А значит, земляне рано или поздно должны были их найти, даже если Ради-Бо сломалось и не позвало их. Ты же помнишь, Тина, что в небе над Землей полным-полно небесных лодок, как у нас — лодок на Большом озере, когда все группы отправляются на рыбалку. Так что кто-то непременно бы их нашел. Ведь там же Полицейские Апараты и…
Я решила, что Джон пытается вспомнить названия других небесных лодок, и подсказала:
— …и Ветролеты?
Но Джон ничего не ответил. Вскоре он захрапел.
36
Джон Красносвет
Мне совсем не нравилась Долина Высокого Дерева. Я понял это еще тогда, когда мы спустились сюда из Снежного Мрака вслед за Джеффом. Я думал об этом, когда мы с Тиной, Гарри и Диксом пытались добыть огонь. Я чувствовал это, когда мы легли с Тиной спать. И проснувшись, не изменил своего мнения.
Пахло жареным шерстячьим мясом. Я слышал, что ребята уже проснулись, но сперва решил забраться повыше на гору, к самой границе снегов, чтобы оттуда оглядеть долину.
— Нет, — громко сказал я, глядя вниз на крошечный лесок, сверху окруженный Мраком, — здесь я ни за что не останусь.
Долина Высокого Дерева не стоила смерти Беллы, и ради этого места уж точно не стоило проливать кровь сородичей. И пусть мы чувствовали себя крошечными, словно муравьи, под этими высокими деревьями, но долина и сама была маленькой-премаленькой. За час-другой ее можно было пройти из конца в конец. И сколько же человек сможет кормиться на таком пространстве, если во всей Долине Круга не хватало мяса для Семьи? Пусть даже тут полно шерстяков (со своего места я заметил пять или шесть), но ведь и Долина Круга когда-то изобиловала ими, пока Семья не перебила большую часть.
