Сергей Гатаулин - Сапиенс как вирус
Дмитрий только подумал сделать движение навстречу торчавшей в вышине сфере, как та затуманилась и, вытягиваясь, разделилась на два одинаковых полупрозрачных шара-кокона. «Делится, как гуорки», – подумал он, всматриваясь в туманную поверхность полукилометровых исполинов.
– Светлана, – застонал ПервоДим, пытаясь вычислить в каком из коконов находится девушка.
На первый взгляд они ничем не отличались друг от друга. Может быть только тот, который, медленно разгоняясь, двинулся прочь, казался более заметным и реалистичным. Весь его вид говорил о том, что именно он – привлекательная для охотника добыча. Второй – едва заметный с расплывчатыми краями – не сдвинулся с места.
Фиолетовая клякса на мгновение замерла, как будто выбирая цель, потянулась темным дымчатым отростком к оставшемуся кокону, но тот не проявил ни малейшего интереса к приближающемуся противнику. Это вовсе не понравилось аморфу, и невесомая конечность метнулась в сторону беглеца. Тот вел себя именно так, как полагалось испуганной добыче. Ускоряясь, выбросил из себя светящийся сгусток.
Фигура человека вырисовалась на фоне светлого пятна. Странное существо, встало на пути темного щупальца. Множество шевелящихся отростков, увенчанных головами с большими клювами, протянулось к преследователю. Сдвинувшийся с места аморф в нерешительности остановился. Охотник готов был превратиться в добычу.
Дмитрий всмотрелся в нереальную фигуру человека. Сотни клювов, сотни отростков, торчащих со всех сторон, густая борода, страдающие глаза Емельяна. Жесткая улыбка осветила лицо бородача и исчезла. Расплывчатая тень скользнула в самый центр клубящейся тучи. Аморф, стараясь избежать столкновения, отстранился. Дымные комки, уплотняясь, отпрянули от пылающего болида, образуя выгнутую воронку. Так продолжалось несколько минут – Емельян атаковал, аморф увиливал. Но в какой-то миг яркие щупальца коснулись нежелающего отступать аморфа – и ничего не произошло. Фиолетовая туча дернулась навстречу многорукому спрутоклюву и забурлившая пенящаяся масса отозвалась страшным визгом, постепенно замолкла и уже через секунду ничто не указывало на существование человекоподобного создания.
Клякса плавно сдвинулась с места и, быстро разгоняясь, последовала за исчезающим вдали беглецом. Края ее закручивались на ходу в гигантскую воронку.
– Время! – заорал Жора, появляясь из оставшегося кокона прямо перед растерянным Потемкиным.
Видя недоуменный, устремленный ввысь взгляд Потемкина, хакер на мгновенье расслабился. Кивнул на хвост расширяющегося торнадо, грустно улыбаясь, пояснил:
– Всё! Емеля спекся. Следующий мой черед. А ты иди.
Посмотрев в последний раз на гонку с преследованием, развернувшуюся в небе, Дмитрий перевел взгляд на нечеткий силуэт кокона и шагнул прямо в него.
* * *Перед носом пролетела галактика, отдаляясь, начала тормозить и через несколько мгновений остановилась.
Дмитрий подозрительно покосился на соседние звездные скопления, оглянулся в поисках хакера и когда увидел Бейрута, висевшего в самом центре громадного семени, успокоился. Вот только поведение галактического сообщества очень быстро заставило его заволноваться вновь. Он с удивлением обнаружил, что все галактики постепенно замедляют свой бег. Туманности перестраивались, вытягивая в его сторону свои дымчатые тела. Обнимая Бейрута, он рванулся прочь, подальше от рвущихся тускнеющих нитей, уходящих в тело хакера, и тут же выпал у самого основания семени.
Бейрут медленно открыл глаза, посмотрел сквозь Потемкина на программатор и резко дернул головой.
– Ты вовремя!
Дмитрий непонимающе уставился на хакера.
– Твой симбионт – там – с Тромбом такие разборки устраивает, что чертям места мало, – пояснил тот.
– А как же те люди, сознания которых вы переместили?
– Нет там больше никого. Только Вирусапиенс и боец. Но и их меняет программатор. Остается только догадываться, что стало с загруженными сознаниями людей. Может их наш «друг» уничтожил. Он снова становится тем злобным и невыносимым существом, каким был когда-то.
– Друзья, некогда разговоры разговаривать! – ПервоДим обозначил свое присутствие и вдруг превратился в многоДима. – Аморф сообразил, что его провели. Он возвращается!
Смотри на мир как на часть себя, смотри на себя как на часть мира – вспомнил Дмитрий и тут же ощутил, что ПервоДим открыл доступ к мыслесфере: голова взорвалась миллионами голосов. В следующее мгновенье их стало в миллионы раз больше, затем еще в миллион.
Пространство вокруг дрогнуло. Кокон инфопространства сжался, оплывая, словно ледяная избушка под лучами солнца.
– Тесновато становится, – Бейрут обвел рукой сжимающийся зал, большую часть места в котором теперь занимала светящаяся сфера семени.
Потолки уже не исчезали в вышине, потемневшие своды нависали над головой, полупрозрачные стены приближались к маленьким фигуркам людей.
– Димыч, та посмотри, что творится с семенем!
Модель мироздания остановила вращение, замерла на несколько минут и, плавно набирая скорость, закрутилась волчком. Галактики мчались вокруг невидимой оси, туманности неслись вперед, не разбирая дороги, однако и в их движении можно было заметить определенную закономерность.
Дмитрий зажмурился. Вокруг его головы выросла корона переплетенных светлых нитей. Разноцветные узоры не исчезли и после того, как он открыл глаза. Только теперь он мог заметить, что семя вращается вокруг оси, совпадающей с положением его тела. Все быстрее и быстрее. Галактическое великолепие размазалось, а сам программатор превратился в огненный волчок, быстро сжимающийся прямо над его головой.
Он снова видел весь мир одновременно, чувствовал его дыхание, жил его жизнью. Мириады сознаний вливались в него и тут же проваливались, скользя по нитям плейта в горящую круговерть оживающего семени. Необозримая огненная сфера, стремительно стягиваясь к центру, превратилась в горящий глобус… в светящийся мяч… в раскаленное маленькое зернышко.
Корона плейта раскрылась, обволакивая своими невесомые нитями горящее семечко, завращалась вместе с ним, сплелась в подобие лона, внутри которого оказался Потемкин. Он ощутил себя зародышем, скорчившимся в утробе матери; целым миром, вместившим в себя Вселенную с множеством галактик и туманностей; человечеством, с неисчислимым потоком меняющихся мнений; невероятно сложной программой, рассчитанной на многие миллиарды лет.
– Резервное копирование, – прошептал он, широко распахивая глаза, в которых с невероятной скоростью мелькал нескончаемый поток странных символов. – Бейрут, ты меня слышишь? Он заставил нас самих создать резервную копию.
