Журнал «Если» - «Если», 2001 № 04
— Нет, не людям.
Майкл сделал глубокий вдох и спросил:
— В таком случае мы не на планете Земля?
— Нет, Майкл, вы на планете Земля. Вы на острове, где очень комфортно и приятно с точки зрения человека и который когда-то назывался Тасмания. Вы единственные человеческие существа на всей планете, и вы созданы для реализации некоего проекта. Вы наследники Сверхчеловека.
У Майкла пересохло в горле. Сердце отчаянно колотилось в груди. Рука Эмили в его руке стала ледяной. Он боялся смотреть на подругу.
— Кто — или что — нас создало? — неожиданно хриплым голосом спросил Майкл.
— Огромная сложная машина, — ответил мистер Шекспир. — Она такая громадная, что тебе потребуется очень много времени, чтобы разобраться хотя бы в части ее функций… Несколько мгновений назад ты сказал, что уничтожишь меня, Майкл. Ты не в состоянии этого сделать. Потому что все сухари являются деталями единого целого. Например, когда Гораций разбил компонент под названием Олдос Хаксли, мы сразу узнали об этом происшествии. Мы знали, что случилось, когда, стараясь тебя разозлить, за тобой пошла Эллен Терри… Помнишь, ты тогда был еще совсем ребенком? Мы с абсолютной точностью знали, что сказал Артур Уэлсли во время вашего разговора в Хампстед-Хите. Каждую минуту мы получали сведения о деятельности других сухарей. Потому что мы едины…
Послушайте, как работает Черчилль, — кроткое выражение не покинуло лица мистера Шекспира, но голос изменился совершенно. — «Парень, тебе следует отправляться в свою постель. Всем детям давно полагается быть дома!»
Все, кто находился в библиотеке, изумленно загомонили. Голос принадлежал Уинстону Черчиллю. А Майкл знал, что именно эти слова прозвучали холодным осенним вечером много лет назад.
— А теперь королева Виктория: «Ты слишком многого хочешь, дитя. Слишком многого». Хотите послушать Эллен Терри? «Бедный Майкл, я тебя дразнила».
Перед глазами Майкла возникла яркая картинка — Эллен Терри весело хохочет, а он пытается укусить ее за шею.
И снова мистер Шекспир заговорил, только на сей раз своим собственным голосом:
— Итак, теперь вы видите, что мы всего лишь части машины, которая помогла вам, наследникам Сверхчеловека, вырасти и возмужать.
У Майкла дрожал голос, когда он спросил:
— Вы нам еще не сказали, какая это машина?
— Мы называемся Межконком ноль девять — Межконтинентальный компьютерный комплекс ноль девять — последняя и самая мощная компьютерная система в мире.
В комнате повисло молчание. Никто не шевелился. Словно наводящее ужас откровение мистера Шекспира парализовало всех, кто находился в библиотеке. Майкл не сводил с мистера Шекспира глаз. Свет заходящего солнца, с трудом проникающий сквозь грязные окна, падал на седые волосы и морщинистое лицо, окружая его призрачным сиянием. Эта деталь Межконтинентального компьютерного комплекса ноль девять по-прежнему очень походила на человека.
Майкл попытался представить себе мистера Шекспира инструментом, которым пользуется какая-то машина, находящаяся далеко, и решил, что, пожалуй, этого делать не стоит — так можно окончательно лишиться рассудка.
Во рту у него пересохло, а язык превратился в кусок пергамента. Майкл облизнул губы и с трудом проговорил:
— Вы назвали нас наследниками Сверхчеловека. Почему? Я бы хотел услышать очень ясные и четкие объяснения. Прежде всего мы должны знать, кто мы такие.
— Вы исследовали только один коридор, Майкл. Рано или поздно вы отправились бы в другой. И там сами обнаружили бы все, что хотите знать. Но, наверное, будет лучше, если я покажу вам дорогу. Идем смотреть, как вы появились на свет.
Мистер Шекспир повернулся к двери в дальнем конце комнаты.
Глава 31
— Это человечество! — Слова, казалось, доносились ниоткуда и отовсюду одновременно.
Они метались между зелеными стеклянными стенами, отражались от черной сверкающей двери и светящегося потолка огромной комнаты.
Мистер Шекспир совсем не долго вел их по подземному коридору — не столько, сколько Майкл, Эрнест и Гораций шли к двери, ведущей в мир за пределами Лондона. И вот глазам хрупких предстало зрелище пугающее и прекрасное.
— Это человечество! — повторил бесплотный голос. — Вы вошли в Хранилище и усыпальницу Сверхчеловека. Я Система Криогенного контроля, станция 1. Я вижу вас на своих экранах. Приветствую и добро пожаловать. В данный момент вы находитесь в консервационной камере, созданной для Джулиуса Овермена[20] в двадцать первом веке христианской эры. Здесь лежат три последних рожденных естественным путем человеческих существа на Земле.
Майкл был потрясен не меньше всех остальных. Он оглядывался по сторонам, рассматривая огромный зал, время от времени его глаза задерживались на сложном переплетении трубок и труб, панели, усеянной непонятными циферблатами и приспособлениями, а главное, на трех громадных прозрачных цилиндрах с тройными стенами, в которых находились три обнаженных человеческих существа — мужчина и две женщины.
— Позвольте, я вам все объясню, — голос мистера Шекспира звучал удивительно мягко. — Хранилище обнаружено сто пятьдесят лет назад во время магнитометрической разведки на острове Тасмания. Тела, сохраненные в жидком гелии, принадлежат Джулиусу Овермену и его двум женам, Абигейл и Мэри. До того момента, как их поместили в цилиндры, никто из них не пережил клинической смерти.
Джулиус Овермен создал прекрасные консервационные камеры — по стандартам своего времени. Он предусмотрел первичные, вторичные и третичные цепи для всех электронных и криогенных систем. Здесь имеются автоматизированные ремонтные сети и три независимые системы криогенного контроля. Кроме того, блоки, отвечающие за теплообмен, были сконструированы для попеременной работы в течение длительного времени. К сожалению, ни один механический прибор не может эффективно функционировать бесконечно, и никакая биологическая система не может быть сохранена вечно. Мистер Овермен и его жены находились в своих камерах слишком долго. Их мозг пострадал — и восстановить его невозможно.
Майкл посмотрел на Эмили. Она не сводила глаз с огромных цилиндров, по ее щекам текли слезы, она их не замечала. Он знал, почему она плачет. Эмили оплакивала бесконечное одиночество и непреходящую печаль трех человеческих существ, оказавшихся пленниками в хрустальном мире, где так холодно, что жизнь и смерть отступают, потерпев поражение. Они погребены в истории, превратившись в ледяную эпитафию целой цивилизации.
