Геннадий Тищенко - Операция «Гильгамеш»
— Ну, мозгуй… Только Лёха в отпуск уходит, а, когда вернётся, нас отсюда уже отправят. И останется тебе любоваться небом в клеточку…
На следующий день Федя сдался и рассказал Сергею про Легата. Они вновь курили, сидя на подоконнике возле наглухо запертой двери, и вполголоса обсуждали план побега.
— Не дрейфь! Когда прибудем, расплатишься… — успокоил Сергей Федю. — Главное — ноги отсюда унести. — Сергей трижды сплюнул и добавил: — Точнее говоря, нас отсюда ногами вперёд вынесут… Типа, в морг. Жмуриками нам, Федя, придётся прикинуться. Как графу Монте-Кристо…
— Тьфу, ты… — Федя трижды сплюнул. — Примета, блин, плохая — жмуриков изображать!..
— Тогда натуральными жмуриками стать можем, — Сергей мрачно усмехнулся. — Отсюда, братан, не в Мордовские лагеря ссылают… И даже не на Колыму!..
— А с чего это мы вдруг окочуримся? — засомневался вдруг Федя. — Вроде как, оба на поправку пошли, и вдруг жмуриками станем?! Никто ведь не поверит!
— Ты что, про самострел в курсе?
— Не понял… — Федя аж головой помотал от перенапряжении творческой мысли. — Из чего же стреляться-то будем?
— Стреляться и впрямь не из чего, братан, — Сергей печально развёл руками. — Придётся нам друг дружку покалечить. Совсем малость, для вида.
— Какая же это малость, если нас за жмуриков принять должны?
— Ну, это я так сказал, чтобы тебя не пугать, — «успокоил» Федю Сергей. — Но калечить нам друг друга придётся вполне серьёзно…
— Так мне распалиться надо, чтобы тебя всерьёз отделать… — Федя призадумался. — Вот так просто, за здорово живёшь, не могу…
— Не бойся, чего-чего, а распалить я тебя сумею, — ещё раз «успокоил» Федю Сергей. — Ты только потом вспомни, когда мы уже на месте будем, что я это тебя не всерьёз, а ради нашей свободы…
— У меня просто так на другана рука не подымется!.. — не успокаивался Федя. — Меня очень-очень распалить надо!
— Ну, значит, очень-очень и распалю, — заверил Федю Сергей. — Ты, главное, бей всерьёз! Мне ведь тоже разозлиться надо! А ещё, ты потом вспомни, когда мы на воле будем, что дрались-то мы хоть и всерьёз, но понарошку. Поэтому, ты на меня зла не держи, когда я тебе от души навешаю…
— Да не успеешь ты навешать-то, — начал заводиться Федя. — Ведь я, когда распалюсь, наповал бью…
— Так ведь я тоже тебя не по головке гладить собираюсь! Ты, главное, потом вспомни, из-за чего мы сцепились…
— Вот, блин, заладил! Да вспомню, я, вспомню!..
— А вот я боюсь, что не вспомнишь, — вновь засомневался Сергей. — Я ведь тебе так мозги зашибу, что, боюсь, ты себя-то забудешь!..
— Ты сначала попробуй дотянись! — Федя заводился, уже не на шутку. — Ты сначала достань!!!
— Ладно, ты раньше времени не трепыхайся, а глотни-ка пока пять капель для верности. — Сергей достал из кармана пузырёк с коричневатой жидкостью и выпил половину содержимого. — Мне это Леха передал, сказал, что сработает стопроцентно….
— И что теперь будет? — поинтересовался Федя, допив содержимое пузырька.
— А теперь, мы с тобой, братан, помрём, — грустно сообщил Феде Сергей. — Как Джульетта из-за Ромео… То есть не всерьёз, конечно, а «типа того»… А через сутки воскреснем…
— Ты чем меня напоил, падла?! — запаниковал Федя. — Ты чо ваще вытворяешь?!
— Ты же видел, я эту дрянь тоже пил… Так что если что: вместе к праотцам отправимся…
— Ты чо творишь?! К каким, на хрен, праотцам?!
— Эт я шучу так. Я только одного боюсь: что ты потом забудешь, ради чего, мы всё затеяли…
— Ты меня достал! — заорал Федя и соскочил с подоконника. — Сказал — не забуду, значит не забуду!..
Пока Сергей подначивал и заводил Федю, в кабинете Широкова шёл контроль за ходом этой довольно нестандартной операции. Постоянную связь с Сергеем обеспечивала микроаппаратура, вживлённая в его организм. Наушники были вживлены в уши Сергея, микрофон — в подбородок, а видеокамеры в веки и в шею, ниже затылка, чтобы сотрудники «Феникса» видели, при необходимости, и то, что происходит сзади Сергея. Причём микрокамера на шее непосвящённым казалась родинкой.
— Сережа, он готов! — прошептала Инга в микрофон. — Теперь и впрямь не забудет… Так что бей его, бедолагу, не жалей. Симптомы будут страшные, но жить будет…
Инга сидела между Андреем и Маратом Рябовым, а Широков нервно прохаживался по кабинету…
— Девочка, моя, — сказал он, когда Инга отключила микрофон. — Ты уверена, что всё сработает?
— Абсолютно…
— А как работают эти твои штучки в этом… Феде? — Широков обернулся к Марату Рябову.
— Как часы. Ведь он выпил несколько тысяч нанороботов…
… Первым пришлось бить Сергею. Причём бить всерьёз, иначе побоища могло и не произойти.
И этого удара в челюсть оказалось достаточно, чтобы Федя озверел. Такая уж у него была натура, что не мог он терпеть, когда его били.
Первое время Сергей отвечал на удары Феди избирательно, стараясь, чтобы результаты его ударов производили больше внешний эффект, не особенно повреждая жизненно важные органы бедолаги.
Однако, когда вокруг собрались уголовники, подбадривающие дерущихся, начал срабатывать эффект толпы. Этот фактор сотрудники «Феникса» не учли. Точнее, — недооценили. В особенности то, что из-под контроля может выйти и Сергей.
Федя, между тем, уже не просто озверел: он словно превратился в берсерка, не чувствующего боли. Кровь из разбитых бровей залила ему лицо и вид его был страшен.
В какой-то момент Сергей даже начал сомневаться в исходе драки и всерьёз пропустил несколько ударов.
И тогда он тоже «распалился». Теперь он просто не воспринимал слов Инги, пытавшейся предостеречь его от лишней жёсткости.
Федя был боец от природы. Кое-чему он, конечно, научился за десятки лет своей криминальной биографии, когда лишь умение постоять за себя в драке, позволяло ему выжить. Однако, главные его преимущества, то есть сила и выносливость, были просто дармовым подарком природы. В первобытные времена Федя, однозначно, был бы вожаком стаи, или главой рода. А может быть даже вождём племени, окружённым любовью своего гарема, почитанием соплеменников и страхом врагов.
Впрочем, и во времена перемен ему для выживания вполне хватало его первобытных инстинктов…
Врачи тюремного госпиталя так и не смогли вывести Федора Бузаева из комы. Через сутки информация об инциденте дошла до Легата, которому не составило труда забрать бездыханное тело Феди.
У его любимца были отбиты печень и почки, а также переломаны рёбра, и повреждён позвоночник… Короче, не жилец был теперь Федя Бузаев. И пришлось Легату пойти на крайние меры…
