Журнал «Если» - «Если», 2012 № 06
Декорации королевского дома позволяют Бэнксу насытить текст театральными метафорами. Например, актерское мастерство и знание литературных источников оказываются совершенно необходимы для выступлений на публике. Сцены с участием разных героев выстраиваются в тематические параллели, чтоб усилить художественный эффект. А местами встречается прямая стилизация под елизаветинскую драматургию: «Удачу в эти дни мне выдают мелкими монетами, мадам. И все же я надеюсь, что благодарность буду отсчитывать крупными купюрами».
Горизонт повествования постоянно смещается: только что герои чувствовали себя уверенно — и вдруг оказались персонажами чужого наблюдения и чужой истории. Одна из центральных сцен романа, проходная на первый взгляд, — встреча принца Фербина с бывшим оперативником Культуры, когда-то завербовавшим его сестру. Проблемы развития личности и цивилизации здесь связаны в один узел.
В мире сверхцивилизаций преодолены материальные ограничения, но искушение «замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства» встречается на каждом шагу. Однако герои преодолевают его и в нужный момент делают нравственный выбор. Потому что материя имеет значение (название романа в оригинале многозначно), потому что человек имеет значение. Потому что страдания живых существ можно уменьшить, когда для этого есть условия и возможности. Нельзя быть просто зрителем, надо постараться стать хорошим актером на этой сцене.
Сергей НЕКРАСОВ
Рецензии
Дэниел Уилсон
Роботы Апокалипсиса
Москва: Астрель, 2012.- 381 с.
Пер. с англ. М. Головкина.
5000 экз.
Человечество победило «консервные банки». Роботы потерпели поражение. Об этом радостном событии читатель узнает на самой первой странице. Книга, в оригинале называющаяся «Робоапокалипсис», повествует о конце человеческой цивилизации, слишком сильно увлекшейся механическими и кибернетическими игрушками. Перед нами хроника войны, развязанной роботами против создателей-людей. Виноваты в катастрофе, как водится, ученые, «копавшие слишком глубоко»: эксперименты по созданию ИИ привели к слишком положительному результату. Появившийся на свет ИскИн тут же, как принято со времен Франкенштейна, возненавидел своих творцов, принял имя Архос и растворился в компьютерной сети. После чего, в лучших традициях «Терминатора», он поставил под контроль всех роботов Земли и принялся скрупулезно изводить род человеческий. Ничего нового в сюжете нет. Читали это уже много раз. Хотя, казалось бы, писать после «азимовской революции» про роботов, компьютерных и механических тиранов в стиле «пальп-фикшен» начала XX в., по меньшей мере, странно. Больше всего «Роботы Апокалипсиса» поражают именно своей принципиальной неоригинальностью. Ведь даже в подробном описании боевых микромашин нет никакой новизны: похожие системы описал Ф.К.Дик еще в 1950-х гг., например, в повести «Крикуны».
Странная все-таки штука — популярность. Книга без единой новой идеи, словно бы составленная из лоскутков всей предшествующей НФ, тем не менее обласкана, отлично продавалась в США и даже вошла в число общелитературных бестселлеров.
Впрочем, не отличаясь особой выдумкой, роман действительно написан бойко, а события сменяются с калейдоскопической скоростью. Для ненапряжного времяпрепровождения в самый раз. Особенно, если вы никогда не читали других книг о «восстании машин».
Глеб Елисеев
Трудный путь. Антология
Сост. Д. Володихин
Москва: Воздушный транспорт, 2012. - 408 с.
2000 экз.
«Трудный путь» — в некотором роде сборник тематический, посвящен жанру повести. В книгу включено шесть произведений средней фромы.
Центральные тексты этой коллекции — повести Э.Геворкяна «Деревянные облака» и Д.Володихина «Зябкое сердце». Объединяет их то, что значительная часть событий в обоих текстах происходит на Марсе. Написанная еще в 1985 году повесть Э.Геворкяна удивляет художественной яркостью, нетривиальностью идей и нерастраченной актуальностью; она и сегодня читается с интересом, когда внимательно следишь и за перипетиями сюжета, и за умственными усилиями героев, пытающихся выяснить, с чем же они столкнулись: явлениями из параллельного мира, перемещениями во времени, влиянием иного разума или просто вывертом собственного сознания. Повесть Д.Володихина более камерна, романтична и напоминает сказочную историю любви в НФ-антураже. Она больше привлекает своей литературной проработанностью.
Также в сборник вошли постапокалиптическая и символистская фреска А.Смирновой «Мертвая земля», изящная альтернативка Т.Адаменко и С.Бескаравайного «Смерть над полюсом» о путешествии капитана Скотта на дирижабле к Северному полюсу, антиутопическая история В.Балашовой «Afterparty», изобразившая общество, построенное на принципе «человек человеку — товар», и фантастический детектив на сибирском материале В.Юрченко «Тишина». Эти повести лишь немногим уступают центральным текстам книги.
Единственное, что вызывает легкое недоумение при знакомстве со сборником «Трудный путь», так это его странная драматургия, деление на три части: «по небу и пустыне», «сквозь время и космическое пространство», «через природу человеческую». Разделение явно условное — оно не связано с содержанием текстов, и логики в нем нет.
Игорь Гонтов
Дракула. Антология
СПб.: Азбука, 2012. - 640 с.
Пер. с англ.
(Серия «Лучшее»).
3000 экз.
Граф Дракула — фигура известная. Именно он, а не вампир Варни или лорд Рутвен, стал олицетворением и визитной карточкой кровососущей братии. Изрядная доля его успеха в подчеркнутой зрелищности образа: время, проведенное его создателем в театре, не прошло даром, и образ Дракулы неминуемо привлек к себе внимание кинематографа.
Слава артистичного и амбициозного вампира оказалась достаточно велика для того, чтобы Стивен Джонс, на чьем счету уже несколько «вампирских» антологий, взялся составить персональный сборник специально «под Дракулу».
Произведения расположены в хронологическом порядке: от событий классического сюжета, рассказанного Стокером, сквозь перипетии XX века до рубежа тысячелетий. Постепенно нарастает и степень угрозы.
