Журнал «Если» - «Если», 2012 № 06
Публикация цикла романов о Культуре началась четверть века назад. Чтобы выпустить его на русском языке, российским издателям потребовалось 10 лет.
Два новых романа «Игрок» и «Материя» должны были завершить российскую публикацию цикла. Но автор не намерен останавливаться: одновременно с этим он выпустил новую книгу о Культуре «Поверхность в деталях» и планирует сочинить что-нибудь еще.
* * *Латинское слово «культура» первоначально относилось к культивированию, взращиванию растений. Культура Бэнкса — это искусственная среда взращивания и поддержки человека, пронизывающая все доступное ему мироздание. В интервью писатель признается, что у его произведений есть левые, социалистические корни, и это связано с принципиально новым образом существования: «Ты живешь в такой среде, которую необходимо постоянно поддерживать: если какая-нибудь мелочь пойдет не так — все погибнут. Необходимо сплотиться, эгоистом быть невозможно. Идея заключается в том, что в космосе социализм необходим, по крайней мере в искусственной среде».
Впрочем, название сверхцивилизации больше связано с давней фразой забытого немецкого драматурга Йодля, повторенной Герингом, — про пистолет и культуру. Особенность в том, что, когда на горизонте появляются гигантские корабли Культуры, местным фашистам уже поздно хвататься за пистолет.
Утопический цикл Бэнкса напрашивается на сравнение с циклом Стругацких о мире Полдня. Безграничные ресурсы служат защите и развитию личности, хорошие парни объединяются против плохих, и никто не платит по счетам. Имеются также юноши в свободном поиске на старых кораблях и служба Контакта, набирающая лучших сотрудников, а внутри ее тайный отдел Особых Обстоятельств, действующий без оглядки на моральные ограничения.
Но не следует преувеличивать известность российских фантастов за рубежом: речь идет лишь об общих красках жанровой палитры. У Бэнкса нет гуманистического пафоса, он, скорее, стремится выявить ограниченность человеческих притязаний. А из российских авторов, оказавших влияние на его творчество, называет Толстого, Горького, Чехова.
Культура живет в мире ограничений — с разных сторон ее поджимают отколовшиеся фракции человечества и другие сверхцивилизации с оригинальной биологией и моралью. У многих из них есть «ведомые», развитием которых они управляют. Политические трения и правила субординации в этом мире мало отличаются от тех, что присутствуют среди землян. Особенно ярко проявляются качества Культуры на границе с малоразвитыми обществами: она не стремится насильственно впихнуть их на кривую прогресса, но пытается через своих агентов не допустить возвышения злодейства и защитить собственное будущее.
* * *«Игрок» — один из ранних романов цикла. Удивительно, что нет никаких примет застарелости, вроде киберпанковской любви к гигантским компьютерам. Для Бэнкса-фантаста интересны люди, а не технологии: все, что связано с развитием науки и техники, выводится на предел воображения. Бесконечно большая мощь в бесконечно малом объеме — таков искусственный интеллект в Культуре. К этому могут прилагаться вредный характер или коварство, но обязательно — верность долгу.
Автор постепенно вводит читателя в мир Культуры, прежде чем отправить сюжет в межгалактический полет. Мы узнаем, что у человека будущего усовершенствованная биохимия, генетические болезни преодолены, армия искусственных созданий защищает его от всех мыслимых бед. Не всегда удачно, но из репликатора можно восстановить копию личности на момент записи. Изменение пола, развитие новых способностей, галактические путешествия так же обыденны, как утренняя пробежка.
В этом мире всеобщего благоденствия наиболее ценятся личные достижения — и герой романа Жерно Гурдже заслужил звание одного из лучших игроков. В любом логическом состязании он быстро становится чемпионом. С помощью шантажа его заманили на оперативную работу в столице недоразвитой звездной империи, потенциального врага Культуры. Проблема в том, что политическая структура империи выстроена вокруг сложной стратегической игры, квинтэссенции военного и политического опыта, и лишь такой гениальный игрок, как Гурдже, может освоить ее правила. Поначалу он вовсе не горит желанием ревностно служить Культуре, но втягивается в соперничество, и пробуждаются личные амбиции, которые превращают его в угрозу местной власти. Вызов, возможность участвовать в большой игре и добиваться результата — вот что привлекательно для человека и сопровождающего робота-автономника.
Образ игровой политической структуры Азада больше всего походит на сложную систему американских праймериз: полтора года вычурных публичных единоборств, в которых решается, кто возглавит державу на следующий срок. Но есть параллели и с советской системой управления, в которой для успешной карьеры необходимо было освоить жонглирование цитатами классиков марксизма-ленинизма. Игра выражает сущность всей культуры, и столкновение Культуры с Азадом стало моментом испытания для обеих.
* * *Роман «Материя» написан недавно и выглядит более жестким. Автор сразу адресует читателям паноктикум странных образов, которые напоминают бред юного сочинителя. Рациональное объяснение их появится в тексте много позднее. Главные действия происходят на нижних слоях пустотела Сурсамен, где гуманоидные цивилизации осваивают ружья, паровой двигатель и технологии войны. Но коварство, предательство и по-настоящему шекспировская жестокость встречаются как внизу, так и наверху, среди рас, находящихся на более высоких ступенях эволюции. Сюжет разворачивается параллельно на нескольких уровнях, и лишь к финалу все линии сводятся воедино.
Король сарлов, объединивший нижние уровни огнем и мечом, злодейски убит соратником. Принц Фербин в бегах, он надеется найти помощь в других мирах. Принц Орамен с тревогой наблюдает за действиями регента и сталкивается с предательством старых друзей, подставляющих его под нож. Принцесса Джан Серий давно уже стала в Культуре оперативником службы Особых Обстоятельств, но долг призывает ее на родину. Каждый из них сталкивается с вопросом: плыть дальше по течению или бросить вызов напастям родовой судьбы? Каждый сыграет важную роль в захватывающей и кровавой кульминации.
Декорации королевского дома позволяют Бэнксу насытить текст театральными метафорами. Например, актерское мастерство и знание литературных источников оказываются совершенно необходимы для выступлений на публике. Сцены с участием разных героев выстраиваются в тематические параллели, чтоб усилить художественный эффект. А местами встречается прямая стилизация под елизаветинскую драматургию: «Удачу в эти дни мне выдают мелкими монетами, мадам. И все же я надеюсь, что благодарность буду отсчитывать крупными купюрами».
