Джин Вулф - И явилось Новое Солнце (Книги нового солнца, Книга 5)
Я не в силах объяснить, откуда проистекает мое неистребимое стремление оставлять за собой путаный чернильный след; но как-то я упомянул об одном событии в жизни Имара. Что ж, я разговаривал с самим Имаром, но тот случай остается столь же необъяснимым, как и упомянутое желание. Лично я предпочел бы, чтобы схожие события в моей собственной жизни не отличались такой неопределенностью.
Гром, пророкотавший вдали, прогремел вновь, теперь ближе - голос столпа черной как ночь тучи, превосходившей размерами даже руку колоссальной фигуры Тифона. Преторианцы положили еду и питье, которые принесли мне, на некотором расстоянии от моего скромного приюта. Такое обслуживание - цена вечной верности; те, кто исповедует ее, часто уступают в прилежании простым слугам, которые верны по обязанности. Я вышел в сопровождении смилодона, чтобы отнести еду под навес и сберечь от непогоды. Ветер уже затянул штормовую песню, и несколько капель дождя упали на камни вокруг нас, большие, как сливы, и холодные, словно лед.
- Смотри, лучше возможности не представится, - сказал я зверю. - Все уже бегут в укрытие. Давай!
Он ринулся прочь, словно ждал только моего согласия, каждым прыжком покрывая с десяток кубитов. В одно мгновение он исчез за гребнем руки. Еще через миг он появился снова, рыжевато-коричневой полоской на темном фоне промокших скал, от которой солдаты и рабочие разбегались точно кролики. Я был рад видеть это, ибо все вооружение зверя, каким бы оно ни казалось грозным, - игрушки по сравнению с людским оружием.
Кто знает, вернулся ли он невредимым в свои охотничьи угодья, но, надеюсь, вернулся. Что до меня, то я сидел в своем укрытии, слушал бурю и уплетал хлеб и фрукты, пока неистовый ветер не сорвал брезент, натянутый у меня над головой.
Я встал и сквозь завесу ливня увидел отряд солдат, переваливающий через руку.
И еще я, как ни странно, увидел места, где не было ни солдат, ни дождя. Не то чтобы эти новоявленные места раскинулись там, где недавно зияла бездна. Ее жадная пустота никуда не девалась, остался похожий на водопад обрыв скалы высотою не меньше чем в лигу, осталась и темная зелень горных джунглей под ним - тех джунглей, что приютят деревню магов, через которую однажды пройдут мальчик Северьян и я.
Скорее мне стало казаться, что привычные направления - вверх, вниз, вперед, назад, вправо, влево - раскрылись, словно бутон цветка, распустив неведомые доселе лепестки, новый Сефирот, чье существование было скрыто от меня.
Один из солдат выстрелил. Заряд ударил по камням у моих ног, расщепив горную породу словно резец. Тогда я понял, что их послали убить меня; наверное, один из спутников хилиарха взбунтовался против собственной судьбы и сообщил о том, что случилось, хотя уже было слишком поздно, чтобы предотвратить бегство остальных.
Другой стрелок прицелился. Спасаясь, я шагнул с влажной от дождя скалы в иное место.
40. РУЧЕЙ ЗА ПРЕДЕЛОМ БРИИ
Я стоял на усыпанной цветами траве, душистой и мягкой, как ни одна из тех, что я мял; над головой плыли облака, скрывавшие солнце и раскрашивавшие небеса в темно-голубые и золотые тона. До меня еще доносился отдаленный рев бури, бушевавшей на Горе Тифон. Сверкнула вспышка или скорее тень вспышки, если только можно представить себе такое, наверно, молния ударила в скалу или вновь выстрелил кто-то из преторианцев.
Я сделал два шага, и все эти звуки и образы стали неразличимы; однако, похоже, не они вдруг исчезли, но я потерял способность - а может быть, всего лишь желание - воспринимать их, как все мы, повзрослев, не замечаем больше вещей, занимавших нас в детстве. Явно, подумал я, это не то, что зеленый человек называл Коридорами Времени. Здесь нет никаких коридоров, а только холмы, волнующееся море травы и нежный ветерок.
Я прошел чуть дальше, и мне стало казаться, что все вокруг знакомо, что я попал туда, где некогда уже был, хотя и не мог вспомнить, куда именно. Нет, это не наш некрополь с его мавзолеями и кипарисами. Не открытые поля, по которым я шел когда-то с Доркас и наткнулся на сцену доктора Талоса, те поля простирались под Стеной Нессуса, а здесь не было никаких стен. Не сады Обители Абсолюта, изобилующие рододендронами, гротами и фонтанами. Если бы не цвет неба, я бы скорее сравнил здешние места с весенней пампой.
Потом я услышал пение бегущей воды, а спустя мгновение увидел ее серебристое мерцание. Я бросился к ручью, вспоминая на бегу о своей былой хромоте и о том, как я пил из ручья в Орифии, а потом вдруг заметил рядом с собой следы смилодона; между глотками я улыбался, думая, что сейчас они бы нисколько не напугали меня.
Я поднял голову и увидел не смилодона, а миниатюрную женщину с разноцветными крыльями, которая, точно желая остудить ноги в прохладном потоке, легко шагала по омываемым водой камням чуть выше по течению.
- Цадкиэль! - воскликнул я, после чего онемел от смущения, вспомнив наконец это место.
Она помахала мне рукой и улыбнулась, потом неожиданно вспорхнула от воды и полетела, а радужные крылья ее затрепетали, точно лоскутки цветастой ткани.
Я встал на колени.
Продолжая улыбаться, она опустилась на берег рядом со мной.
- Похоже, ты раньше не видел, как я летаю.
- Видел однажды - вернее, твое изображение, - ты зависла, раскинув огромные крылья, в межзвездной пустоте.
- Да, там я могу летать благодаря отсутствию притяжения. Здесь же мне приходится значительно уменьшаться. Ты знаешь, что такое гравитационное поле?
Она обвела луг рукой не длиннее моей ладони, и я ответил:
- Я вижу это поле, могучий иерограммат.
Она рассмеялась музыкальным смехом, похожим на перезвон маленьких колокольчиков.
- Мы ведь встречались?
- Могучий иерограммат, я - нижайший из твоих рабов.
- Тебе, должно быть, неудобно стоять на коленях; и, вероятно, ты встречал другую меня с тех пор, как я отделилась от нее. Садись и расскажи мне об этом.
Так я и сделал. Легко и приятно было мне сидеть на берегу ручья, время от времени освежая натруженное горло его холодной чистой водой, и пересказывать Цадкиэль, как я впервые увидел ее меж страниц книги Отца Инира, как гонялся за ней на борту ее собственного корабля, как она обернулась мужчиной по прозвищу Зак и как ухаживала за мной, когда я получил ранение. Но тебе, мой читатель (если только ты и вправду существуешь), уже известны все эти факты, ибо я записал их выше, не пропустив ничего или самую малость.
Здесь, у ручья, занимая Цадкиэль своей историей, я бы постарался быть по возможности кратким, если б не моя слушательница, которая заставляла меня вдаваться в различные подробности и совершать всевозможные отступления, пока я не рассказал ей о маленьком ангеле, повстречавшемся с Гавриилом (случай, вычитанный мною в коричневой книге), и о детских годах, проведенных в Цитадели, на вилле моего отца и в селении под названием Фамулорум возле Обители Абсолюта.
