Эдвар Смит «Док» - Кровавое око Сарпедиона
— Если не ошибаюсь, я уже слышала о мистере Крейне, — сказала Маргарет. — Мой отец тоже был изобретателем, и он часто упоминал про инженера Крейна, который усовершенствовал множество приборов, применяемых в авиационной промышленности. Отец рассказывал, что эти открытия произвели настоящую революцию… Он говорил о вас, мистер Крейн?
— Боюсь, ваш отец несколько преувеличил, мисс Спенсер, — смутился Мартин, — но я действительно сделал несколько работ в этой области. Так что, скорее всего, речь шла обо мне.
— Кстати, — меняя тему разговора, вступил Ситон, — а где ДюКесн?
— Он вышел привести себя в порядок, а потом собирался зайти на камбуз, — проверить, нет ли повреждений, и сообразить чего-нибудь подкрепиться.
— Вот это да! — восхитилась Дороти. — Он может сейчас думать об еде! Ладно, тогда и мы пойдем почистим перышки. Вперед, Мегги, я знаю, где наша каюта.
— Ну что за девчонка! — воскликнул Ситон, когда девушки удалились. — Покрыта синяками с головы до пят, скорее мертва, чем жива, — вон, даже идти нормально не может, а едва волочит ноги, — но разве мы услышали от нее хоть словечко жалобы? Энергии хоть отбавляй — даже на пороге смерти! Что за девчонка!
— Ты несправедлив к мисс Спенсер, Дик, — отозвался Крейн. — Она ведь тоже ни на что не жаловалась — и к тому же была в значительно худшей форме, чем Дороти.
— Верно, — удивленно согласился Ситон, — ей тоже мужества не занимать… Эти две женщины, дружище Март, — ослепительные кометы на ночном небосклоне, почтившие нас вниманием. Так что пошли — тоже примем ванну и побреемся… И заодно поверни-ка на пару делений климатизатор.
Когда они вернулись, то застали девушек сидящими у иллюминатора.
— Вы уже успели намазаться, сестрица Долли? — спросил Ситон, потянув носом.
— Да! Мне кажется, что до конца жизни я не избавлюсь от этого амилофена! — жалобно простонала, состроив смешную гримаску, Дороти.
Ситон в ответ только усмехнулся.
— Ничего не скажешь, великолепное средство этот амилофен, но запах!
— Ладно, дорогой, не расстраивайся так сильно, а лучше посмотри сюда. Видел ли ты когда-нибудь что-либо подобное?
Четыре головы склонились к выпуклому прозрачному стеклу, и в отсеке повисло благоговейное молчание. Перед их глазами расстилалось черное бархатное покрывало межзвездной пустоты — это была не ласковая темнота южной земной ночи, но абсолютное отсутствие света, чернота, рядом с которой угольная пыль показалась бы серой. На фоне этого ковра густого мрака слабо светили бледные пятна туманностей и сверкали всеми цветами спектра звезды — крупные и мелкие, и такие, заметить которые мог только самый зоркий глаз.
— Выставка драгоценностей на черном бархате! — выдохнула Дороти. — У меня нет слов!..
Атмосферу общего восхищения нарушил Ситон. Он повернулся к пульту, с недоумением вглядываясь в мерцающие шкалы приборов.
— Посмотри-ка сюда, Март! Как странно… И там, — он прикоснулся к холодной поверхности иллюминатора, — там я не узнаю ни одной звезды! Но почему? Мы шли от Земли со скоростью во много раз большей скорости света. Полет по гиперболе вокруг этого мертвого мира, конечно, рядовым не назовешь, однако…
Крейн бросил взгляд на панель управления, потом опять посмотрел на черный полог, расшитый звездным великолепием, и вынес свой вердикт:
— Я думаю, мы подошли слишком близко к пределу Роха. Тут могло произойти все, что угодно.
— Похоже, что и в самом деле произошло. Надо будет проверить, нет ли деформаций корпуса, — Дик оторвался от иллюминатора и шагнул к пульту. — Гляди, объектный компас все еще работает! Давай посмотрим, как далеко мы от дома.
Они сняли данные и принялись за расчеты.
— Что у тебя получилось, Март? Я просто боюсь обнародовать свой результат.
— Хмм… Сорок шесть и двадцать семь сотых светового столетия. Так?
— Да… Нас унесло вниз по реке, без весел и паруса… Вот что, Март, — сделаем следующую засечку через час, и тогда посмотрим, как быстро идет «Жаворонок». Думаю, что эту цифру я тоже не решусь произнести вслух.
— Есть ли желающие отобедать? — осведомился появившийся в дверях ДюКесн.
Путешественники, измученные и разбитые, уселись около складного столика. Ситон — когда не смотрел на Дороти — следил за приборами, а Крейн и Маргарет вели непринужденную беседу. ДюКесн же, за исключением тех случаев, когда к нему обращались, не поддерживал общий разговор, пребывая в сосредоточенном молчании.
После очередной серии наблюдений Ситон взглянул на него:
— Мы почти в пяти тысячах световых лет от Земли и продолжаем удаляться от нее со скоростью около светового года в минуту…
— Будет ли дурным тоном спросить, каким образом вы это определили?
— Эти цифры верны, не сомневайтесь. У нас осталось только четыре топливных элемента. Достаточно, чтобы остановить корабль, но явно мало для того, чтобы вернуться, даже дрейфуя со скоростью света. Слишком много для этого понадобится человеческих жизней…
— Значит, нам придется сесть на какую-нибудь планету и добыть там медь.
— Вот что я думаю, доктор… Может ли насыщенная медью звезда обладать планетами, богатыми этим металлом?
— Полагаю, так.
— Тогда не могли бы вы подойти к спектроскопу и выбрать какое-нибудь подходящее светило? А затем мы направимся прямиком к нему.
Когда ДюКесн вышел, Дик повернулся к своему компаньону.
— Март, пора возобновить наши двенадцатичасовые… нет, восьмичасовые вахты. Этому малому, — он кивнул в сторону двери, за которой исчез ДюКесн, — имеет смысл либо доверять полностью, либо выкинуть за борт. Сейчас я предпочитаю первое. А теперь — отправляйтесь-ка все спать.
— Ишь, какой шустрый, — возразил Крейн. — Если память мне не изменяет, сейчас моя очередь.
— Античная история не в счет. Если хочешь, можем подкинуть монету. Орел, я выиграл!
Больше с ним никто не спорил, и измученные космические путешественники разошлись по своим каютам — кроме Дороти, которая намеревалась пожелать капитану спокойного дежурства в более интимной обстановке.
Они в полном блаженстве сидели в кресле, прижавшись друг к другу, как вдруг взгляд Дороти упал на ее собственную левую руку, и она вскрикнула от огорчения.
— В чем дело, малышка? — спросил Ситон.
— О, Дик! — простонала она, чуть не плача. — Я совсем забыла в суматохе забрать то, что осталось от моего обручального кольца… из двигателя на нашем прежнем корабле…
— О чем ты, собственно?
И Дороти рассказала ему, что происходило на звездолете ДюКесна; а Ситон рассказал ей о Мартине и о себе.
