Джон Норман - Звери гора
— Хорошая мысль, — согласился я.
— Я пойду первый, — сказал краснокожий.
Поалу недовольно заворчала, они еще немного повозились, после чего охотник выбрался из иглу.
Поалу и Арлин уснули.
До меня донеслись всхлипывания Одри.
— Ко мне никто не прикасается, — плакала девушка.
— Спи! — приказал я.
— Да, господин, — вздохнула она.
Почему-то я почувствовал себя ужасно усталым. Хорошо, что Имнак заступил на пост первым. Я мог спать и ничего не бояться.
Глава 28. МНЕ НАДО БЕРЕЧЬ СИЛЫ
Я чувствовал на своем теле ее маленькие ладошки.
— Господин! Господин! — звала девушка.
— Он просыпается, — сказала другая.
Я никак не мог прийти в себя. Я пытался согнать сонливость, тряс головой и снова погружался в дрему.
Мне снился замечательный сон. Будто я пирую в собственном доме, а меня услаждают разодетые в шелка горячие, сладострастные невольницы. Они трогают меня пальцами, ртом, губами, языками, и каждое их прикосновение сладостно и приятно. Они искусно танцуют и ласкают меня так, как может ласкать только прошедшая хорошую подготовку женщина.
Осушив кубок с вином, я привязал его к волосам невольницы и отправил ее за добавкой.
— Я не умею танцевать, — призналась другая, но я сорвал с нее тунику, и она начала танцевать, причем очень хорошо.
Как все-таки прекрасны женщины. Неудивительно, что сильные мужчины тут же обращают их в рабынь.
Я попытался проснуться.
— Он просыпается, — сказала первая девушка.
Я смутно сознавал, что лежу под теплым меховым покрывалом. Внизу было что-то твердое. Я никак не мог сообразить что.
Я открыл глаза. Потолок моментально куда-то поплыл, и все стало красным.
Рядом со мной сидела Арлин.
— Господин, — позвала она.
Я взглянул на девушку. Никогда раньше я не видел Арлин в косметике и украшениях горианской рабыни. Моего ремня на шее не было. Вместо него поблескивал изящный металлический ошейник. На рабыне была коротенькая, прозрачная туника из алого шелка.
— Как ты красива! — произнес я.
— Господин, — сказала девушка.
Похоже, она мне тоже снится. Значит, я взял ее с собой в Порт-Кар и одел для своего удовольствия. Мужчина всегда одевает женщин для своего удовольствия.
Я попытался разглядеть вторую рабыню. У нее были белокурые волосы. Одежда состояла из курлы и чатки. Курла — это желтый шнурок на животе. Чатка — узкая полоска материи, которая крепится на курле спереди, пропускается между ног и завязывается бантиком с другой стороны. Еще на рабыне был такой же, как у Арлин, ошейник, бусы и несколько ожерелий. От обеих девушек хорошо пахло. Блондинка опустилась на колени и поцеловала меня в живот.
— Констанс! — удивился я.
Я не видел ее с тех пор, как попал в плен в Людиусе и был отправлен на каторжные работы на стену. Когда-то она была свободной. Я сделал ее своей рабыней в полях к югу от Лауры.
— А ты что здесь делаешь? — спросил я.
— Господин, — заплакала девушка и прижалась ко мне губами.
Я посмотрел на потолок. Он был действительно красным. Теперь я хорошо это видел. Темно-красный, обитый мехом. И пол в этой комнате тоже был обит мехом.
С яростным криком я попытался вскочить и ударился о толстые прутья решетки.
Согнуть их я не мог. Я сорвал меховое покрытие с пола и обнаружил под ним прикрученные громадными болтами стальные плиты. Подняв над головой руки, я ощупал потолок. Он тоже оказался стальным. Придя в неистовство, я посдирал со стен меховую обивку. Камера оказалась прямоугольной. Двенадцать на двенадцать футов плюс восемь футов в высоту. С пяти сторон она была закрыта глухими стенами, с одной стороны — толстой решеткой.
Я снова попытался согнуть прутья. Два с половиной дюйма толщины. Такие прутья выдержат кюра. А может, на него и были рассчитаны.
Я посмотрел на девушек. Испугавшись моей ярости, они присели на пол в середине камеры.
— Кто-то принес нас в это место, — сказала Арлин. — Я очнулась в клетке. На мне уже была эта туника и ошейник. Потом меня привели сюда. Помню, что это было утром.
— Где Имнак, Поалу, Одри? — спросил я.
— Не знаю, — заплакала девушка.
— Констанс! — позвал я. — Где мы?
— Не знаю, — произнесла рабыня. — Меня схватили еще в Людиусе, вместе с тобой. Потом отвезли на север — вначале на тарне, потом на санях. Вот уже несколько месяцев, как я здесь. На улицу меня не выпускают.
— Кто наши тюремщики? — спросил я Арлин.
— Я видела только людей, — прошептала она.
— Есть и другие, — содрогнулась Констанс. — Я их видела. Огромные, но очень подвижные звери.
— Так что, никто не знает, где мы? — раздраженно спросил я.
— Никто, — замотали головами невольницы.
Я посмотрел за решетку. Там была еще одна комната, тоже бронированная. В ней была дверь с маленьким, зарешеченным окошком.
— Что ты успела увидеть, Констанс? — спросил я.
— Немного. Знаю только, что это очень большой дом. Как дворец. В этом крыле я никогда не была.
— Дальше, — потребовал я.
— Рассказывать особо нечего, — сказала рабыня. — Меня привезли из Людиуса. Здесь есть еще девушки.
— Рабыни? — уточнил я.
— Да. Все, кого я видела, были в ошейниках.
— Тебя привезли услаждать местный гарнизон? — спросил я.
— Да.
— Всех? — изумилась Арлин.
— Конечно, — сказала Констанс. — Я ведь рабыня. И ты, кстати, тоже.
Арлин задрожала и попыталась натянуть на колени коротенькую тунику.
— Большой ли здесь гарнизон? — спросил я.
— Не знаю, — ответила Констанс. — Я и еще пять девушек обслуживаем двадцать человек. Мы не можем свободно передвигаться. К ошейнику крепят трос, на другом конце которого закреплена стальная болванка на шарнирах. Под самым потолком проведены рельсы. Болванка катится по рельсам, и таким образом мы можем ходить только по утвержденному маршруту. Я, например, знаю только зал наслаждений и рабочую комнату.
— Надеюсь, на время наслаждений тебя отстегивают? — усмехнулся я.
— Конечно, — улыбнулась рабыня. — Только вначале запирают двери.
— Много ли здесь залов наслаждений и рабочих комнат? — спросил я.
— Понятия не имею. Во всяком случае, есть такие, где я ни разу не была.
— Можешь ли ты хотя бы примерно оценить численность гарнизона?
— Нет. Может быть, сто, может быть — тысяча.
— Легко ли их ублажить? — спросила Арлин.
— О нет! — воскликнула Констанс.
— Надеюсь, меня не заставят работать в твоем отсеке, — пробормотала Арлин.
Констанс пожала Плечами:
