Андрей Морголь - Арсенал эволюции
внешности явственно выделялись жесткие, заостренные черты лица,
нахмуренные брови, ранние складки у рта и на переносице, которые
говорили о непростом, волевом характере военного. И глаза… Эти глаза,
казалось, повидали многое за его не слишком длинную жизнь.
— Здравия желаю, — сквозь зубы процедил служивый.
— И вам не хворать, — кивнул я.
— С кем имею честь? — Молодой человек при этом посмотрел на
Пагома.
— Это некий Арсенал, новый помощник князя… Эм-м… Так сказать, по
бабской части, — сказал здоровяк и расхохотался.
— Я бы сказал, по секретным операциям, — с холодной улыбкой
поправил я.
— Ну конечно! — еще больше зашелся смехом Пагом. — Тайный
советник! Представляешь, чего посоветовал? Родителей этих птенцов сюда
водить и песенки петь.
Поручик на этот раз с немым вопросом уставился на меня.
— Про родителей — это, конечно, шутка. Но вот насчет песен —
почему бы и нет? Ритм помогает идти в ногу. Строевая песня поднимает
боевой дух солдат. А противник думает, будто враг силен и ничего не
боится, раз уж песни распевает, и, соответственно, начинает бояться
сам.
— Это интересно, — задумался Атом всерьез, а Пагом прекратил ржать
и насторожился. — Ведь можно попробовать. Вы знаете какие-нибудь
строевые песни, сударь Арсенал?
Тут я немного смутился. Не ожидал, что наш разговор выльется в
этакую затею. Горланить пьяным в компании друзей — всегда и без
вопросов, но вот учить строевым песням толпу пацанов — это увольте.
Консерваториев не заканчивали, да и вообще в сии заведения
наведывались исключительно ради съема будущих звезд шоу-бизнеса. А
вдруг сударь поручик шутить изволили? Сейчас я своими воплями как
надорву глотку, а они животы от смеха. С другой стороны, назвался
груздем — просим в пиццу.
— Знавал я одну, подходящую, — решился-таки я.
— Тогда за дело, — пригласил пройти к строю поручик.
— Чудные вы люди, обер-офицеры, — пожал плечами Пагом, но
противиться эксперименту не стал.
Насчет намерений Атома я все понял спустя пять минут строевой, в
течение которых с новобранцев сошло семь потов. Это был яростный фанат
армейского дела. Дисциплина, четкость, педантичность — скорее всего,
такие слова транспарантом висели над его кроватью. Чтобы достичь
максимальной эффективности действия бойцов, он был готов идти на все,
даже петь песни. Чем мы и занялись, едва стадо рекрутов начало в общих
чертах напоминать строй и худо-бедно шагать в ногу. Через два часа
результат был потрясающим. Разбив толпу своих орлов на четыре колонны,
поручик орал:
— Р-р-раз… р-раз… раз, два, три-и…
Тут же стройный хор подхватывал:
Зеленою весной
Под старою сосной
С любимою Ванюша прощается.
Кольчугой он звенит
И нежно говорит:
«Не плачь, не плачь, Маруся-красавица!» {{
Музыка А. Зацепина, стихи Л. Дербенева. Песня из к/ф «Иван
Васильевич меняет профессию».}} …
Не знаю, как бывало на предыдущих подобных мероприятиях, но,
несмотря на приличную нагрузку, молодежь воспринимала все происходящее
весело и задорно. Женская часть персонала дворца вовсю строила из окон
глазки юным новобранцам. Атом тоже остался доволен, в конце обучения
он мне так и заявил:
— Что ж, сударь, я доволен. По всему видно, что песня положительно
влияет на общее настроение солдат и в то же время, при должном
подходе, пагубно не повлияет на дисциплину. Благодарю за помощь.
Всегда будем рады видеть вас в офицерской ставке нашего батальона.
Поручик откланялся и погнал своих подопечных на выход, раздавая по
ходу команды:
— Из дворца выходим строем, идем через Гладу — и на подходе к
части запеваем!
Меня же распирало чувство гордости. Вроде ничего
сверхъестественного не сотворил, но вот распирало! Давненько не
испытывал таких ощущений. Рядом стоял задумчивый Пагом.
— Лучший боец княжества. Велес его знатно талантом одарил. Пришел
откуда-то с юга два года назад — и сразу стал самым лучшим на
столичной Арене. Атома тогда заприметил князь и взял на службу.
Двадцать пять, а уже поручик, одной ногой штабс-капитан, — отчего-то
разговорился здоровяк.
Я в местных званиях и табелях о рангах разбирался не больше, чем в
особенностях закатки огурцов, поэтому насколько Атом прыгнул выше
головы, не оценил. Попрощавшись с великаном, я шустренько побежал
хвастаться своим сегодняшним подвигом перед Арлетой, дабы нарваться на
щедрую похвалу. Представляю, если бы она узнала, что я с госпожой
Гиссандрой собираюсь делать! Небось, так бы похвалила, что даже самые
отъявленные мазохисты содрогнулись бы в ужасе.
А на следующий день состоялось внеочередное собрание у князя:
разведка нарыла кое-что любопытное, и операция «пикап» начала
переходить в активную фазу. Кроме традиционных Радзивилла и Пагома, в
кабинете также находился мужичок с невзрачной внешностью и неприметной
одеждой. Он и докладывал о результатах слежки:
— Удалось выяснить, что на пять дней в Гладу приезжает
выставка-ярмарка самоцветов. Бриллианты — слабость Верховной
Волшебницы. Сударыня Гиссандра перемещается без охраны: все брошены на
ваши поиски. Однако ездит она всегда в крытой карете. Ярмарка открыта
со вчерашнего дня и развернута неподалеку от ее особняка, поэтому
существует вероятность, что Верховная пожелает посещать ее пешком. У
вас четыре дня, чтобы что-то придумать.
Все, даже Пагом, погрузились в размышления. Не знаю как у
остальных, но у меня план созрел довольно быстро, тем более что первая
мысль обычно является самой правильной.
— Ваше величество, у вас в казне бриллианты случаем не запылились?
— поинтересовался я.
— Совет Старейшин ограничил доступ в казну еще моему деду, — хмуро
произнес правитель. — Но если нужно, есть у меня огромный изумруд.
Недавно кое-какие дельцы с северных районов Казмада пытались подпольно
