Юрий Максимов - Зиккурат
Спина уперлась в столб. Двары остановились. Вася, Сунь, Тези Ябубу, скорее! Где вы?
Сзади кто-то обходит, я слышу, как шаркают шаги по камням. Справа потрескивает факел. Двар, тот, что со спины, продевает под моими руками веревку, перехватывает…
Господи, ну помоги мне! Ты же видишь – я не готов. Ну с чем я к Тебе приду? У меня ведь нет ничего. Вся жизнь – помойка. Смилуйся! Дай мне шанс вычистить ее. Хоть немножко, хоть пару годков, а? Обещаю, я все исправлю, только спаси меня сейчас! Ну пожалуйста!
Вася молился там, на Агане, и Ты его услышал, и вмешался, и спас всех нас. Верю, Господи, что Ты и сейчас можешь сделать так, чтобы против всех правил избавить меня от лютой кончины. Верю, Господи, правда! Верю, как никогда в жизни не верил! Знаю, Ты меня слышишь. Прошу Тебя! Но почему же…
Ах да. У Софронова на руках крови не было. А меня ведь по справедливости… Рыжий паренек в луже крови… Исчезающая перед глазами Санэ…
Я вздрагиваю, когда двар затягивает веревку, привязывая меня к столбу. Откуда-то из подвала сознания выплывает черная бритая голова Бонго и слова «вспомните об этом, когда припрет». Не хочу вспоминать. Нет сил спорить, нет времени думать, я просто знаю, что не сделаю этого.
Тот, кто привязал меня, отходит к двери. Двары отступают. Остаются те трое, что забирали меня… Вижу, как у Канга дрожат руки. А седой моргает. А третий даже рот открыл. И лица их больше не каменные…
– Ребятки, не надо… – Я вытягиваю трясущиеся руки, чтобы хоть не видеть этих стволов.
Господи, прости! Господи, прости! Госпо…
Стволы дрогнули.
А потом полыхнуло синим.
Прежде чем открыть глаза, я почувствовал солоноватый запах моря. И ветер. Я лежал на чем-то твердом и неровном.
Когда же открыл глаза, первым, кого увидел, была Санэ. Очень она мне обрадовалась.
Потом я приподнялся и увидел, что сижу посреди городской улицы. Дома на ней были довольно ветхие, многие без стекол, окруженные сгнившими, покосившимися заборами… Но кое-где белели свежие доски. А вокруг на мостовой были разбросаны, словно гигантской рукой, куски дварских роботов. В основном верхние части.
Ребята сообразили только на следующий день.
Я как раз выносил старые тряпки из дома, что нам с Санэ определили старшие, как в левом ухе зазвучал голос Васи:
– Зеберг! Ты меня слышишь? Ответь…
Я положил ворох тряпок на землю и включил призап на передачу.
– Привет, Вася. Слышу отлично. С Рождеством Христовым тебя!
– Господи… Слава Богу! Слушай, мы только сейчас проверили датчики по экипажу… Ох, до сих пор не верится… ну ты как сам? Цел?
– Да. Жив-здоров. Как и все те исчезнувшие каитане и сиуряне. Классные ребята, кстати.
– Телепортация… мы так и подумали, когда увидели, что ты числишься живым… то есть это была одна из идей… ну надо же… Как я рад тебя слышать, даже не представляешь.
– И я, Вась, очень рад. Правда.
– Тут Тези Ябубу и Сунь сидят, слушают… привет передают. Мы за тобой сегодня залетим. Жди к вечеру. Ох, я же не рассказал, что у нас произошло. В общем, порядок. Сарг сдержал слово, вызвал астрономов из Огора. Дали они нам астрографию. И даже помогли Суню распознать и в комп ввести. Тебя и впрямь не хватало. В общем, к вечеру жди, а ночью – выходим на орбиту и дальше – на Землю.
– Здорово. Только за мной не надо прилетать. Я остаюсь.
– Эй. В смысле… остаешься? Здесь?
– Да. Не отговаривай, не будем тратить время. Скажи лучше, как там пацан-то? Магану?
– Да с ним-то что… на Землю вот с нами захотел полететь. Сам пришел и сказал… Постой, ты не можешь остаться…
– Еще как могу, – опять улыбаюсь, глядя в чистое небо.
В наушниках замешательство, потом голос Тези Ябубу:
– Клаус, это капитан. Не дури. Ты нам нужен.
– Нет. Очередность заданий на анализаторе проставлена до Земли. Компьютер справится сам.
– А внештатные ситуации?
– Ну, смогли же излечить твое ребро, хотя наш медик остался на Агане? Незаменимых нет, так ведь изначально и задумывалось. Я должен остаться здесь.
– Почему?
Я помедлил, прежде чем ответить. Наш дом стоял на самом краю улицы, так что со двора открывался спуск к морю, был виден маленький пляж в заливчике, стиснутом скалами, у подножия которых пенились набегающие волны. Трое мальчишек с самодельным удочками на плечах спускались по тропинке к морю. Из открытого окна нашей хибарки доносился запах ухи, которую варила Санэ. Я вздохнул и ответил:
– Потому как нужно принять то, что определил Господь. И я принимаю это с легкостью. Мне так хорошо, как никогда в жизни. Здесь все мне родное. И двары. Они снова удивили нас. Как и тогда, с Гарзой… Тяжело осознавать, что в войне каитян и сиурян было лишь одно настоящее убийство. Я хочу посвятить остаток своих дней этим людям. Послужить им. Поучиться. Думаю, у них еще много сюрпризов. И много чему поучиться.
– Клаус, это не курорт. Здесь больше никогда не будет корабля на Землю. Через пару месяцев ты изменишь мнение, но будет уже поздно. Я приказываю…
– Не стоит.
– Клаус, мы все равно прилетим сегодня.
– Не надо, ребята. – Из соседнего дома вышел Хнак со свежеоструганной доской на плече, завидев меня, приветственно кивнул. – Господь дал мне все, о чем я просил. И даже больше. Здесь, в Городе Мертвых, единственное место, где не знают о том, что я совершил. Мне тоже хочется дать, хочется чем-то поделиться, подарить этим людям. А что у меня есть более ценного, кроме жизни? Не прилетайте сюда, прошу. Силком все равно не возьмете, спрячусь. Спасибо вам за беспокойство, и заботу, и… дружбу. Передайте моей семье, что я их очень люблю. Молитесь обо мне. В добрый путь!
Я вынул из призапа плату со встроенной антенной, бросил ее на камни и тщательно растоптал. Потом взял ворох тряпок и понес их вниз, на свалку. По пути на всякий случай подумал над местом, в которое спрячусь, если ребята все-таки прилетят сюда за мной.
Не прилетели. Вечером на северо-западе я увидел, как темная точка уверенно ползет в небо.
А чуть погодя к нам в калитку постучали. Это был каитянин Векк с главной улицы. Он поздоровался со мной, затем протянул увесистый мешок и проговорил что-то.
– Вот это появилось только что на площади, – перевел транслят. – Мы глянули – там листы какие-то, написано не по-нашему. Посмотри, может быть, тебе сгодится?
В мешке оказалась кипа распечаток, и я улыбнулся, едва увидел верхний лист с надписью «Древний Патерик». А за ним была «Лествица», «Лавсаик», бумажные иконки, Библия, молитвослов, и еще много чего, даже словарик и черновые Васины наброски сангнхитской грамматики. Ну да, батареи транслята ведь не вечны… отличный рождественский подарок. Все-таки Вася – классный парень. Надеюсь, все у него наладится с этой… как ее там… Ну, в общем, сложится как надо. И у Тези Ябубу. И у лысых пацанят.
