Роланд Грин - Конан у Ворот Зла
Исчезли, как исчез и здоровенный участок леса у подножия холма. Земля была взрыта, будто там прошел гигантский плуг. Острые глаза киммерийца различили зияющие дыры. Такие дыры могли остаться, если бы деревья толщиной в два обхвата и возрастом лет под сто были выдернуты из земли, будто морковки.
Если воины кланов Совы или Змеи были еще живы, то они либо бежали, либо… впрочем, это было маловероятно — залегли на новой кромке леса в ожидании. В последнем Конан сомневался. Сам он на их месте за все богатства мира не вернулся бы туда, где царил подобный кошмар. Но даже если там, на новой кромке леса, и были пикты, в любом случае вход в пещеру находился вне досягаемости их луков. Статуя осталась, но теперь она была неподвижна, как и подобает каменной статуе. О пикте, который отважится приблизиться к ней ночью, можно будет сказать только одно: чертовски отважный и настырный парень.
Конан оставил Говинду наблюдать за холмом, а сам пошел назад, в пещеру. Что-то удивительно тихо у Лизениуса со Скирой. Конан больше не опасался какого-нибудь коварства с их стороны. Напротив, теперь он боялся как раз обратного. Вдруг они мертвы и он так и не сможет поблагодарить их? Если бы не колдун, не видать бы ни ему, ни бамула сегодняшнего рассвета.
Лизениус снова закашлялся. Скира смочила чистую тряпочку остатками воды и стерла кровь с его губ.
— Это… Из этого ничего… хорошего не вышло… Скира. Я слишком многого… требовал… от этого старого тела.
— Отец, ты не стар!
— Сли… слишком поздно для лжи, — проговорил Лизениус. Его взгляд скользнул в сторону. Скира увидела, как тень упала на пол пещеры. Вошел Конан и опустился на колени рядом с его постелью:
— Спасибо тебе, Лизениус. Что ты сделал с пиктами?
— О… подхватил их и затащил… в Переместитель… Намного более мощный Переместитель… чем прежде. Все… они… исчезли.
— Тебе не нужно так много разговаривать, отец.
— Я… и не собираюсь. Будь… мудрее, чем был я.
Они ждали, что Лизениус скажет что-нибудь еще, но то были его последние слова. Вскоре Скира закрыла ему глаза и сложила руки у него на груди. Руки, чудовищно обожженные там, где кольца на пальцах вплавились в его плоть от мощи заклинаний.
— Скира, собирай все, что тебе потребуется, и будь готова. Скоро отправляемся. Мы оплачем твоего отца и проведем все ритуалы, какие нужно, когда будем вне досягаемости пиктов.
— Они не скоро сюда вернутся, Конан. — Скира встала и прижалась к нему. Его руки обхватили ее с неожиданной нежностью. Именно в этом она сейчас и нуждалась.
— Но они придут, — продолжала она, разговаривая наполовину с собой, наполовину с киммерийцем, в чью грудь сейчас уткнулась. — Ты еще не ушел из этой страны. Ты еще здесь. И Вуона, и раненые. Все вы пока еще здесь, в стране пиктов.
— Да, пока мы еще здесь. Но чем скорее мы уйдем отсюда, тем больше у нас шансов на успех. Ну же, Скира! Жаль будет, если получится так, что твой отец погиб напрасно.
— Жаль. Но я знаю, как можно избегнуть опасности. — Скира почувствовала, как тело Конана напряглось. — Все еще не веришь колдунам, даже теперь, а, Конан?
— Ночь была долгой, женщина. Если ты хочешь чего-то, говори быстрее.
— Я могу управлять Переместителем с помощью кристалла Траза. Я могу отправить тебя назад, в Черные Королевства. Прямо отсюда. Тебе даже идти никуда не придется.
— С пиктами вместе?.. Кстати, где они?
— Рассеяны по всему миру. Закинуты слишком далеко, чтобы когда-нибудь надеяться снова увидеть свою родину. Так собирался сделать мой Отец. Он и поступил согласно своему намерению. Что до меня, то я хочу увидеть, как вы безопасно добрались до дома!
— Черные Королевства? Не возражаю. Впрочем, я должен посоветоваться с бамула. Для них это куда важнее, чем для меня.
— Иди советуйся, а я пока все подготовлю.
Конан так и не выяснил впоследствии: либо бамула и в самом деле начали доверять Скире, либо пребывали в таком отчаянии, что готовы были на все, лишь бы вырваться из Дебрей Пиктов. Пусть даже для этого пришлось бы прокатиться на драконе. Так или иначе, но никто, даже Кубванде, не стал особенно протестовать против того, чтобы еще раз пройти сквозь Ворота Зла.
— Помните, держитесь меня, но попытайтесь очистить ваши головы от любых мыслей, — сказал Конан. — Скира говорит, что может отправить нас куда угодно. Для этого надо лишь нарисовать в уме образ местности. Из всего отряда делать это буду я один. Я представлю берег Афуи.
— Ты, смотри, представь правильно. А то у меня нет желания плавать среди крокодилов, — сказал Бовену.
— У меня тоже нет желания повторять эти подвиги, — заявил Конан. — А вообще, придержи язык. Сказано — представлю берег Афуи, значит, представлю. И Переместитель доставит нас туда. И запомните, разрази вас боги: ежели кто из вас представит себе что-нибудь другое, так и окажется либо там, либо вовсе в Нигде… Или же убьет нас всех. Так что попробуйте ни о чем не думать. Даже о пиве, которым вы нажретесь, как только окажетесь дома. Тогда…
Резкий скрежет камня о камень раздался в воздухе. Что-то замаячило у входа в пещеру. Затем тень пролегла по полу, залитому колдовским голубым сиянием. В проеме пещеры появилась статуя.
— Кром!
Каменный исполин шел медленно, будто человек — пьяный, усталый или больной, почти умирающий. Статуя потемнела, местами даже почернела — от магии Лизениуса и от выпитой крови. А еще у нее было новое лицо — то самое, которое Конан мог увидеть в любом зеркале.
Он и остальные бамула встали, прижавшись к стенам пещеры, в то время как статуя прошествовала мимо в сторону туннеля, уводящего в глубь скалы. Монстр не обратил на бамула никакого внимания, как, впрочем, и на Скиру, которая с криком метнулась, убираясь с его дороги. Девушка встала около киммерийца, который яростно посмотрел на нее. Только теперь Конан заметил, что стены пещеры были покрыты резьбой — стигийскими знаками.
— Это… Это не я, — выдавила Скира. — Статуя и ты. Твой дух укротил ее.
— Стало быть, треклятая стигийская магия навеки связала меня с этим каменным болваном?
— Этот каменный болван был доселе статуей могучего воина древности. Почему бы теперь тебе не быть навеки запечатленному в статуе самого могучего воина дня сегодняшнего?
Конан задумался. И в самом деле — почему? Кроме того, не похоже, чтобы Скира пыталась к нему подольститься.
После того как было принято решение уходить, Конан не видел причин кому-либо оставаться. Особенно здесь, в этом рассаднике магии. Магии страшной и, похоже, не очень-то подчиняющейся Скире.
— Пойдешь с нами? — начал было он. Выражение ее глаз остановило его еще прежде, чем с ее губ сорвались слова:
