Александр Конторович - Башни над городом
Сейчас улица загромождена разбитыми машинами…
Так вот куда били пушки! Расчищали проход для техники!
Быстрый взгляд на монитор – ну, да, так и есть. Разрушено несколько домов, разнесены в пыль подбитые минометчиками и нашими пулеметами бронетранспортеры и грузовики – дорога относительно свободна.
Значит, сейчас пойдёт техника. Бронетранспортеры, которых осталось не так уж и много и «колесницы» – грузовики с зенитками. Основная ударная сила. Но эти грузовики очень уязвимы в ближнем бою, даже одинокий автоматчик может нанести автомашине непоправимый урон.
Ну и джипы с пулеметами – без них никак…
– Внимание всем! Основная цель для пулеметов – автомашины! Вести огонь по водителям и двигателям! Если будет возможность нанести урон расчетам орудий – не пропустите и эту цель!
У нас пять ручных пулеметов. Та ещё «метла», способная сильно усложнить беспрепятственный проход автомашин. Да, мы ничего не сделаем с броней, но вот грузовики и джипы – этим будет кисло!
Около меня кто-то поминает черта.
Оборачиваюсь.
Хофман, солдат из пополнения. Ковыляет, опираясь на винтовку.
– В чём дело, Хофман?
– Займу позицию у лестницы. Вы все будете заняты машинами, но кто-то же должен постеречь и ваши задницы? Ходить и стоять я не могу, но вот лежать – вполне способен. Посмотрю за тем, чтобы плохие парни не лезли к нам снизу… Ребята со мною согласились, сэр.
Замечаю, что ещё двое раненых, которые могут передвигаться самостоятельно, тоже подбираются к лестничному проему. Так, ну вот и подкрепление нашлось!
Похлопав солдата по плечу, отдаю ему свою фляжку с остатками виски – им сейчас нужнее.
Не было никаких команд, ракет и тому подобной чуши.
Просто среди домов как-то сразу показались фигуры боевиков. А на дороге заклубилась пыль – двинулась техника.
Значит, они решили бить сразу в двух направлениях – перебрасывать через овраг технику и атаковать пехотой блокпост. Попутно, проходя мимо нас, техника наверняка ещё и будет обстреливать наше здание.
– Огонь по готовности! Цели выбираем самостоятельно!
Первые очереди ударили всё же по пехоте – техника пока ещё не вошла в зону поражения. И это не сильно понравилось атакующим – они открыли огонь с ходу, хотя его эффективность в подобной ситуации была весьма сомнительна. Но бежать под пулями молча, ничего не делая в ответ – превыше человеческих сил. Вот и засверкали в наступающей цепи вспышки ответных выстрелов.
Меняю магазин, я ведь тоже неплохой стрелок и не просто так в окно гляжу! И противник уже имел шанс это ощутить на своей шкуре, одну группу нападающих удалось проредить почти наполовину. Но – жуткое дело, даже раненые, они продолжают ползти вперед и ведут огонь! Ну, да… «Синева», она ещё и не такие вещи творить способна. Особенно, если её принимать часто – тут вообще все, что угодно, произойти может. Правда, на умственных способностях это тоже отражается – и не в лучшую сторону. Стреляющие по зданию раненые боевики, ухитрились как-то подстрелить и парочку своих, до того момента вполне здоровых, товарищей. Понимаю теперь наших медиков, запретивших применение этой гадости в наших войсках.
Стена заходила ходуном – со стороны дороги по ней ударила зенитка. Двадцатитрехмиллиметровые снаряды не пробили пока ни одной сквозной дыры – но это именно пока. «ЗУ-23-2» вещь воистину жуткая, видел я, что творит в умелых руках эта пушка!
– Пулеметчики! – стараюсь я перекричать грохот стрельбы.
Трассы сразу трех пулеметов скрестились на автомашине – и это немедленно дало свой эффект! Оборвалась стрельба зенитки, автомашина вильнула в сторону. А в следующий миг откуда-то из развалин ударил гранатомет – и зловещая «колесница» превратилась в костер.
Парни Зевса ещё живы и огрызаются.
Задымилась БМД, раскорячившись поперёк дороги – кто-то умело всадил ей реактивную гранату в борт.
Я был прав – Игорь сдерживает технику!
Но толпа боевиков уже прорвалась через разрушенный во многих местах гранатами и подрывными зарядами забор. Причём, их напор был таков, что в ряде случаев они бросали эти заряды чуть ли не под ноги своим товарищам! Были раненые и погибшие – но это никого не останавливало!
– Огонь!
И винтовки с пулеметами бьют почти в упор. Свинцовый шквал в ответ стегает по амбразурам. Захлебывается один пулемет, кто-то кричит совсем рядом со мной.
Глухо рвутся растяжки, кто-то из нападающих уже проник в здание!
Подскакиваю к амбразурам тыльной стороны.
У двери внизу – свалка, боевики разбрасывают импровизированную баррикаду. Со стороны сарайчика Нормана ведётся непрерывный огонь, нападающие так и валятся на землю, но на это мало кто из штурмующих обращает внимание, их цель – проникнуть внутрь.
Зомби… настоящие зомби!
Выдергиваю из разгрузки гранату, кольцо долой – пошла!
Ещё одна…
В глаза летит пыль – по мне открывают огонь сразу из десятка стволов. Но амбразуры укреплены ещё и стальными щитами, стреляющие снизу бьют под очень острым углом – все пули бесполезно рикошетируют в стороны. Вот только пыль от крошащегося бетона закрывает мне обзор.
Ещё одна граната.
Внизу слышен торжествующий крик – баррикада пала! И тотчас же бабахают растяжки у дверей – в горячке никто из боевиков не смотрит под ноги. Да и толку-то с того? Заметишь или нет, а напор сзади всё равно внесёт тебя внутрь – прямо на разрыв.
– Лестницу держать!
Почти синхронно ударяют винтовки у лестничного проёма – кто-то уже рвётся вверх.
Что-то ухает вдалеке.
Оборачиваюсь – над перекрестком поднимается здоровенный огненный шар. Что-то там серьёзное рвануло! Мысленно пожелав успеха парням Зевса, бросаюсь к лестнице.
На моих глазах, прилетевшая откуда-то пуля ударяет чуть пониже обреза каски одного из солдат – он беззвучно валится вниз, в проём. Оттуда доносятся торжествующие вопли боевиков.
Подскакиваю к краю площадки и швыряю туда последнюю гранату. Крики радости тотчас же сменяются стонами раненых. Так-то вам! Порадуйтесь!
– Сэр! Отодвиньтесь! – это Хофман.
В руке у него странное оружие – к ручной гранате примотаны скотчем три гранаты для подствольника. Ну, да на такой дистанции они попросту не взведутся, а в этом варианте…
Звенит на полу сорванное кольцо – и связка улетает вниз.
Бам-м-м!
Даже пол, казалось, подпрыгнул – рвануло прямо под нами. И не слышно больше криков – никаких вообще. Некому кричать.
